Звезда Вавилона - Наталья Солнцева

«Я мог их потерять», – сопротивлялся Леонтий.

«Так же, как Нелли «теряла» свои вещи?»

Мысль о том, что Эмма оказалась не той, за кого себя выдавала, что ей удалось обвести его вокруг пальца, была невыносима. Он не мог допустить подобного.

Астра выбилась из сил, уговаривая его. Он сдался, когда Матвей присоединился к ее доводам.

«Если наши подозрения не оправдаются, мы принесем извинения и вернем деньги!»

«Плевать мне на деньги! Ладно, я согласен. Пора положить этому конец…»

Непонятно было, что он имел в виду.

«Заключительная сцена в гараже» развеяла его сомнения. Он не верил своим ушам, несколько раз порывался вскочить, добраться до Эммы раньше времени и чуть не испортил дело. Матвею понадобилась вся его дипломатия, чтобы удержать господина Ракитина на месте. Слышимость была превосходная, и они не упустили ни слова из страстного диалога сыщика и убийцы…

– Современная техника облегчает задачу детектива, – посмеивалась Астра.

– Я никогда не говорил жене ни про какого Апреля! – негодовал он. – Я понятия не имел, что Нелли встречалась с каким-то молокососом! Она скрывала от меня, от семьи! Но Эмма… неужели, она следила за моей сестрой?

– Должно быть, она следила за всеми понемногу…

– Бог мой! Зачем?

– Искала уязвимые места, собирала компромат. Чтобы потом использовать против вас.

Ресторатор отвел глаза.

– В тот вечер, когда она убила Марину, я действительно был на банкете. Я сказал вам правду. Но большую часть времени я просидел в кабинете, возился с бумагами. Конец года! Так что мое алиби подтвердить некому.

– И не надо. Главное – вас не было дома, и вы не мешали жене осуществлять ее замысел. Алиби я придумала, чтобы вынудить ее объясняться.

– Как вы догадались… про Эмму?

– Одна ее фраза засела у меня в голове… «Думаете, я нарочно подарила ей пепельницу, чтобы было чем ударить ее по голове?» Не знаю, почему я обратила на это внимание… Поступки людей порой продиктованы подсознанием, которое пронизывает не только прошлое, но и будущее.

– Зло любит выставлять себя напоказ, бросать вызов, – заметил Матвей. – Оно нуждается в зрителях. Ужас, который оно вызывает, подпитывает его, дает силу. Вот Эмма и разговорилась под занавес!

– Она была уверена, что я не выдам ее, – вздохнула Астра. – Потому что не собиралась оставлять меня в живых.

– Все кончено… – пробормотал Ракитин. – Эмма, в сущности, права… Это я погубил Нелли! Моя проклятая женитьба! Я привел в семью убийцу… Бедный отец! Он этого не переживет…

– Не вините себя. Трагическая история началась гораздо раньше… Боюсь, мы никогда не докопаемся до ее истоков.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– А что за голубой камешек Нелли хранила в шкатулке?

– Эмма же сказала – подарок поклонника!

– Вы знаете больше…

– Меня интересует, куда ваша жена его спрятала. Я думала, что камень в гараже, вместе с другими вещами Нелли. Теперь вижу, что ошибалась.

На лице Леонтия застыл вопрос, но задать его он не успел. Из гаража профессора через стенку донеслись глухие удары – Эмма в бессильном бешенстве била ногой по какой-то железяке. Ей пришлось связать руки и закрыть на время.

– Она там замерзнет, – сказал Матвей. – Принимайте решение, господин Ракитин. Лично я позвонил бы следователю…

Какое же Рождество без жареного гуся с яблоками?

Леонтий велел накрыть стол для дорогих гостей в малом банкетном зале своего ресторана.

«Закуска должна быть самая изысканная, – наставлял он метрдотеля. – Для женщин подайте шампанское и десертное вино, для мужчин – лучший коньяк».

Гости съехались в назначенный час. Раиса Ракитина, Апрель Сахно, Матвей с Астрой. Ей не удалось настоять на присутствии Никодима Петровича. Леонтий был непреклонен.

«Это повредит его здоровью. Я не хочу потерять еще и отца!»

Астре пришлось отступить. В конце концов, профессору ни к чему лишние волнения.

– У меня для вас сюрприз! – заявила она, усаживаясь за стол. – Я нашла камень!

Ни для кого уже не являлось секретом, о каком камне идет речь.

Возникла немая сцена. Леонтий привстал, потом снова сел, схватил салфетку и прижал ко лбу. Раиса побледнела и закрыла глаза. Апрель отчего-то смутился. Матвей сдержанно улыбался.

Между тем Астра достала из сумочки нечто, завернутое в носовой платок, и торжественно водрузила перед собой. На кусочке батиста лежал гладко отшлифованный лазурит размером с грецкий орех, слегка приплюснутый и вытянутый в форме глаза, тусклый, ничем не примечательный.

Разочарованный вздох Ракитина нарушил тишину.

– Это и есть знаменитый камень моей матери? – не выдержал он. – Из вавилонского раскопа?

– Надо полагать, да…

Освещение в банкетном зале заменяли елочные огни и гирлянды, они то мигали, то ярко вспыхивали, то меняли цвет. Причудливые оттенки ложились на лица людей, на приборы, на скатерть. Это создавало мрачную феерию полутеней… Камень же казался серым и невзрачным. Он словно издевался над собравшимися людьми, которые замерли в предвкушении сенсации…

Прошло несколько тягостных минут, и лазурит вдруг ожил, пропитываясь светом елочных огней, – в нем зарождались рубиновые, изумрудные, золотые искры, которые внезапно гасли, и он оставался черным, блестящим, словно уголь… чтобы снова вспыхнуть синим, молочно-лунным… Завороженный его сиянием, Леонтий протянул руку…

Камень тут же вернулся в прежнее состояние, стал похож на обычный обработанный минерал. Астра прикрыла его платком.

– Позвольте… что это было? О-обман зрения?

Никто не ответил. Все, как по команде, повернулись в сторону Апреля.

– Это тот самый камень, который дал мне отец двадцать лет назад, – хрипло промолвил тот. – А я подарил Нелли.

Он поднял глаза на Астру, ожидая от нее объяснений.

– В этом деле не обошлось без вавилонской магии… Все повторяется, как будто по воле случая. Но случай – всегда чей-то слуга! Вопрос в том – чей?

– Что… п-повторяется? – выдавил Леонтий.

Астра еще до вечеринки познакомила его с Апрелем и посвятила в подробности смерти Лидии. История с камнем звучала слишком невероятно, чтобы он мог поверить в нее.

«Расспросите своего отца, – посоветовала она. – Профессор подтвердит то, что ему известно».

«Отца тревожить нельзя! Он еще болен! – сокрушался Леонтий. – Что вы предлагаете? Бередить старые раны? Ну уж нет! Как-нибудь потом… после…»

Она вынуждена была согласиться. И вот настал момент ее триумфа или фиаско. Все зависело от того, удастся ли ей убедить этих людей, в чем причина их проблем…

– Когда Виктор Сахно оказался в каюте Лидии, та была уже мертва, а убийца прятался совсем рядом, в туалете. Потрясенный увиденным, молодой человек и не подумал никого искать. То же произошло в квартире вашей сестры, господин Ракитин. Апрель Сахно не подозревал, что убийца в двух шагах от него.

– Как вы поняли, что Апрель не убивал?

– «Пальцы» Нелли остались только на внутренней стороне крышки шкатулки, – объяснила Астра. – Потому что снаружи ее протерли! Апрель прикасался к шкатулке позже… Это его отпечатки обнаружили эксперты, правда, не подозревая об этом. Моя импровизация попала в точку…

– Вы блефовали, – расстроился молодой человек. – А я поддался.

– Не сбивайте меня с мысли… Так вот! Следуя логике «повторений», если Нелли хранила камень в шкатулке, где раньше держали швейные принадлежности, то…

– …Эмма поступила так же! – подхватил он. – Резонно.

– Кроме гаража, она могла спрятать что-нибудь в ателье. Камень должен был быть у нее под руками и вместе с тем не дома. Мы с Матвеем отправились на ее рабочее место и обнаружили вашу семейную реликвию в железной коробке с иголками и булавками. Сотрудницы «Ромашки», к их счастью, не успели туда заглянуть.

– Вы странно выразились: «к их счастью»… – подала голос Раиса.

– Камень уносит жизни людей. Разве непонятно? Лидия, Виктор Сахно, Нелли, Глафира, Марина Капранова… Кто знает, какая судьба ждет нового обладателя?

– Глафира понятия не имела о камне, – возразил Леонтий.

– И Марина… – эхом отозвался Апрель.

– Я не ношу титула «Тот, кто ведает все»! – парировала Астра. – В отношении Глафиры мог сработать ритуал, который вы совершили. Хотели вы этого или нет, а пройдя воображаемые «семь врат» и расставшись с семью личными вещами, она…

– Абсурд! – вспыхнул Ракитин. – Скорее я поверю, что ревность моей матери сыграла роковую роль. Глафира была слишком впечатлительна, слишком эмоционально реагировала на все! Она сама себя сгубила – своим вечным страхом, вечными выдумками…

Он не считал себя виноватым в смерти мачехи. Ни у кого не было права судить его.

Елка загорелась красными, а потом желтыми огнями. В их свете ночь за окнами казалась еще чернее, а лица гостей постоянно меняли цвет.