Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов

Дикий. Я собирался связаться с вами утром, но возникла нештатная ситуация.

— Какой, нах, Дикий? — зло поинтересовалась сонная женщина.

— Лейтенант Вяземский, — начиная звереть, процедил Радим.

— Слушаю, — наконец, проснувшись, чуть резче, чем хотелось бы, произнесла Бушуева.

Радим быстро пересказал суть проблемы.

— Ясно, сейчас все устроим. Что тебе вообще нужно?

— Комната, где все случилось, чтобы туда никто не совался, ни эксперты, ни собачники, никто. Мне нужна тишина и покой.

— Поняла тебя, Дикий, — перейдя на конструктив, похоже, окончательно проснувшись, ответила Ольга. — Дай мне того, кто там распоряжается, сейчас все уладим.

— Вас, — протягивая трубку, произнес Вяземский.

Мент несколько секунд сверлил борзого лейтенанта злобным взглядом и, наконец, взял телефон.

Дикий не слышал, что ему говорила подполковник Бушуева, Бобров молча слушал и кивал. Через минуту он нажал отбой и, бросив в пустоту — давай за мной, пошел в квартиру.

— С родителями разговаривать будешь? — на ходу поинтересовался он.

— Зачем? — удивился Вяземский. — Они ничего не видели и не слышали. Спали себе спокойно, как и я. Как они вообще хватились, что ребенка нет?

— Мать в туалет встала и заглянула к сыну.

— Ну, примерно так я и думал, — входя вслед за Бобровым в комнату, где по полу ползали три человека в голубых спецовках, собирающие волосы, ногти и прочие улики.

— Подполковник, гони их отсюда, ничего они не найдут. Кстати, как тебя по имени-отчеству?

— Роман Сергеевич.

— Вот что, Роман Сергеевич, думаю, тебе Ольга Ивановна все объяснила, так что, не мешай мне, и, может, я верну пацана живым.

— Откуда вернешь? — едва не зарычал Бобров. — Ты кто? Медиум? Колдун на окладе конторы? Экстрасенс? Куда из комнаты ребенок делся, он ведь не сам ушел?

— Всего понемногу, и ответов на твои вопросы не будет, так как государственная тайна. Ну так что, ты дашь мне работать? Кстати, как зовут пацана и сколько ему лет?

— Ярославом, четыре с половиной года. И да, работай, приказ был однозначен, не лезть и не мешать. Но учти теперь, это твой крест.

— Переживу. А теперь иди, подполковник, и дверку за собой закрой. Чтобы никто сюда не совался часов пять-шесть, я сам выйду. Или не выйду.

Бобров несколько секунд сверлил Вяземского злобным взглядом, но потом все же покинул детскую, плотно закрыв дверь.

Радим же, не доверяя разумности данного кадра, взял стул и подставил его под ручку, задолбаются открывать теперь, только вышибать, а ему не нужно, чтобы тут кто-то шарахался.

— Начнем, — подойдя к кровати и беря в руки маленькую белую майку, произнес Радим.

Ну, что сказать? То, что ему предстояло, мало чем отличалось от первого похода в зазеркалье в поисках Алисы Мельниковой, только он теперь один и сам по себе, но нельзя мальчишку бросить. Разве, что память ему нужно будет стереть, не надо, чтобы он рассказывал всем про зазеркалье. Понюхав майку и удостоверившись, что ей, как минимум, день, и следы пацана отчетливые, он подошел к зеркалу.

— Давай посмотрим, кто у нас тут хулиганит, — шепнул себе под нос Вяземский и коснулся стекла, — покажи мне.

Причем теперь он был ученый, ему не нужны были старые воспоминания зеркала, а только свежее, самое яркое. Изображение изменилось почти мгновенно. Вот в комнате появляется сгорбленная фигура в истлевшей ткани. Она вышла из зеркала и направилась к кровати.

— Тухлятиной тут, наверное, сильно воняло, — вспомнив свою встречу со стрижига в раздевалке тренажерки, вслух произнес Вяземский.

Кто-то сунулся в дверь, попытавшись открыть ее. Ручка пошла вниз и, наткнувшись на спинку стула, остановилась.

— На хер пошли, — рыкнул он, одновременно чертя на зеркале руну поиска. — Что из сказанного мной вам непонятно? Свалите вообще, я делом занят.

Руна мигнула синим, начав поиск пути. Вяземский скрестил пальцы, и снова повезло, зеленый цвет, значит, дорога на тут сторону имеется. Руна дальнего взгляда тоже сработала, на той стороне Дикого ждал подвал, своды едва видны, ни черта больше не разглядеть, есть кто во тьме, или нет.

— Ну что ж, Ярик, жди, я иду, мне злобный бабайка задолжал.

И Радим, разорвав подпитку с дальним взглядом, принялся за руну пути. Пять минут, и вот зеркало пошло рябью. На этот раз придется разорвать канал, нельзя оставлять открытую дорогу, тут, в отличие от Москвы, нет директора ФСБ, который никого не пускал в комнату с зеркалом, с этих за дверью станется сунуться следом. Как потом куратору объяснить исчезновение энного количества придурков во главе с целым подполковником.

Серый светящийся камень тропы под ногами, стена тумана, давление, которое Радим тут же пресек, сотворив руну ментальной блокировки. Глянув вперед, он увидел светящееся зеркало, до которого было сорок два шага, не больше и не меньше.

Вытянув из ножен кукри, Вяземский тронулся навстречу неприятностям. А что они будут, он не сомневался. Найдет он пацана, или нет, тут, как повезет, а вот со стрижига требовалось разобраться с гарантией. Есть шанс ликвидировать тварь, значит, нужно делать.

Минута, и вот он на другой стороне. В ноздри тут же ударил запах гниения. В подземельях, которые так обожали нелюди, он держался куда лучше, чем в комнате с приоткрытым окном.

— Ну, здравствуй, зеркальный мир, — прошептал себе под нос Вяземский и призвал руну света.

Тьма шарахнулась в прочь, открывая свои тайны. Длинный подвал, старый, очень старый, стены выложены диким камнем, больше тут ничего не было.

Радим подбросил светляка вверх, достал из-за спины зеркало Забавы и принялся выводить руну поиска, держа одновременно в руке майку пацана. Прошло не меньше минуты, прежде чем зеркало все же нашло то, что Радим просил. Большая комната, закопченный поток, мальчишка в отключке, лежит на полу. Стрижига тоже здесь, он сидит в углу, роется в какой-то куче хлама. Но без ложки дегтя не обошлось, четкого пути к цели не было, придется побродить, и что-то ему подсказывало, что это подземелье не такое уж и маленькое. Главное — не опоздать.

Убрав зеркало, Вяземский призвал светляк обратно и, держа его на ладони вытянутой руки, тронулся вперед.

Глава 18

Глава 18

— Сука! — выдал он, зайдя в очередной тупик.

Это был третий и последний по счету коридор с обвалившимся сводом. Достав сигарету, Радим прикурил и завертел головой, больше идти