Аферистка - Кристина Грэн

— Решай сама, принимать или не принимать предложение Германа, — сказала Клара, когда мы вышли прогуляться по пляжу.

— Теперь я вижу, что у тебя не на шутку разболелась голова, — заметила я, с наслаждением погружая ступни во влажный теплый песок. В отличие от Клары я чувствовала себя прекрасно, была бодра и здорова. Ярко светило солнце. — Мне хотелось бы еще немного побыть здесь. Как ты думаешь, можно доверять Герману?

— Нет, — ответила Клара и засмеялась, однако тут же схватилась за голову.

— В таком случае давай рискнем.

Два часа мы ехали на автомобиле по плохому шоссе с колдобинами и выбоинами, а затем свернули на усыпанную гравием дорогу, которая вела к асиенде Германа. Она представляла собой запечатленную в камне роскошь: высокие белые стены, Кованые ворота, открывавшиеся с помощью электронного устройства, плоское, квадратное в плане здание в мавританском стиле с внутренним двором и аркадами. В середине двора располагался бассейн олимпийских размеров.

Герман провел нас по своему царству. Клара поинтересовалась, где живут слуги, которые работают в этом доме и саду. Герман показал на простое деревянное строение, расположенное за теннисным кортом.

— Не очень-то шикарно, — пробормотала Клара и опустилась на цветастый диван у огромного окна, выходившего на морскую бухту.

Она ни словом не обмолвилась о том впечатлении, которое произвела на нее асиенда, и только заявила, что хочет пить. Герман слегка обиделся.

— Она поражена увиденной роскошью, — сказала я, чтобы сгладить неловкость.

В конце концов не стоило сейчас ссориться с Германом. До определенного момента мы решили действовать с ним заодно, а потом жизнь покажет. В гостиной стоял рояль, и я подумала, что он всего лишь часть обстановки, декорация. Я вспомнила о своих уроках музыки. В Мюнхене я училась играть на фортепиано. То были счастливые дни. Однако у меня не было способностей к музыке, и учительница прямо заявила мне об этом. Она считала, что недостаточно быть красивой и молодой для того, чтобы хорошо играть на музыкальном инструменте.

Герман подошел к бару и сделал коктейли. Огромный бар располагался в центре комнаты и имел форму корабля из дерева и стекла. В нем стояло несколько сотен бутылок.

Потягивая коктейль, я наигрывала мелодию на рояле.

— Я и не знала, что, занимаясь недвижимостью, можно так неплохо зарабатывать, — сказала Клара.

Герман объяснил, что главное в его деле — связи и фактор времени. Схема выглядела следующим образом: он дешево покупал землю, превращал ее в стройплощадку, а затем продавал за большие деньги.

— Джонни Линден не успокоится, пока не приберет к рукам весь остров, — сказал Герман, снова затрагивая больную тему.

Когда он возбуждался, его лицо багровело. У Клары был талант растравлять незаживающие раны.

— Фея, от твоего бренчания у меня снова разболелась голова, — заявила она и обратилась к Герману: — Значит, Линден умеет вести дела лучше, чем ты?

Я захлопнула крышку рояля, и Клара вздрогнула от неожиданного резкого звука. Герман стоял позади Клары и смотрел сверху вниз на ее высокую грудь, просвечивавшую сквозь черный шелк блузки.

— Он не лучше, он бессовестнее меня. У Линдена целая сеть информаторов и осведомителей, Он в приятельских отношениях с сестрой президента. У этого парня нет слабостей, кроме, пожалуй, одной — тщеславия. Джонни помешан на аристократах. Если на горизонте появляется какая-нибудь баронесса, он начинает увиваться за ней, как преданная собака.

— Скажите пожалуйста! — насмешливо воскликнула я.

Мы с Кларой переглянулись. В это мгновение вновь возродилась княжна фон Изенбург. И мы выпили за ее здоровье.

— Если нам удастся провернуть это дельце, я поеду в Лондон, — сказала я Кларе, присаживаясь рядом с ней на диван.

Клара сидела с непроницаемым выражением лица, словно надев маску. В гостиную вошла горничная в белом переднике. Не поднимая глаз, она поставила на стол вазу с фруктами и блюдо с маленькими сладкими пирожками, а потом бросила на хозяина вопросительный взгляд. Герман досадливо махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Мне не нравится, что ты ведешь себя как колонизатор, — сказала Клара.

Неужели она не понимает, что Герман — холерик? Человек, который может моментально прийти в дикую ярость?

— Я никому не позволю делать мне замечания в моем собственном доме, тем более какой-то уголовнице! — закричал он.

Герман подбежал к Кларе и в ярости принялся так сильно трясти ее за плечи, что у нее упали очки. Клара не сопротивлялась, и это привело его в еще больший гнев. Пальцы Германа сомкнулись на ее шее.

Насилие всегда вызывало у меня отвращение. Настоящие боксеры всегда подыскивают себе равных по силе соперников. Теперь в образе Германа для меня соединились албанцы, напавшие на меня в Гамбурге, и проводник ночного поезда с внешностью палача. Меня охватила холодная ненависть. Герман не обращал на меня внимания, сосредоточившись на Кларе. Он хотел наказать ее за оскорбление своего королевского величества.

Я достала из сумочки складной ножик, выпустила лезвие и поднесла его к самому носу Германа.

— Я отрежу тебе нос, Герман, если ты сейчас же не отпустишь ее.

Меня удивило, что моя рука в этот момент не дрожала. Германа настолько изумило мое поведение, что он тут же отпустил Клару. Язык силы был ему понятен. Герман заставил себя улыбнуться:

— Это была всего лишь шутка. Фея. На самом деле я не причинил ей боли.

Я продолжала держать маленький перочинный ножик у его большого красного носа.

— Но ты пытался запугать ее, Герман. Так дело не пойдет. Мы не можем сотрудничать с человеком, способным на насилие. Ты меня понял?

Герман не мог долго находиться в роли поверженного противника.

— У меня есть друзья в полиции. Я могу донести на вас.

Клара снова надела очки, встала и отвесила Герману звонкую пощечину. Если бы я вовремя не отпрянула со своим ножиком, то наверняка поранила бы ее. Мы с Кларой настоящие идиотки. Не следовало общаться с Германом на его территории. Это было серьезной ошибкой. Я винила во всем свою проклятую алчность.

— Мы безобидные туристки, наши документы в полном порядке. А если ты донесешь на нас в полицию, я разыграю здесь такую сцену изнасилования, что тебе не поздоровится. Клара будет моей свидетельницей. Поэтому вызови лучше такси, и мы спокойно уедем в Санто-Доминго.

Герман слегка растерялся, то ли от пощечины Клары, то ли от моих слов. Разве можно так обращаться с маленьким царьком? Клара взяла у меня нож, внимательно посмотрела на него и положила в мою сумку. Порой мы действовали с ней как единое целое, как маленькая армия, воюющая со всем остальным миром, который состоял преимущественно из мужчин.