Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

– Вчера, ваше величество, точнее, сегодня утром, в четыре часа, – ответил герцог Бофор. – Это было продолжительное и трудное путешествие.

– Рад, что вы опять здесь, кузен!

– Я прибыл сюда не по приглашению маркизы де Помпадур… – со значением произнес герцог.

– Вы для меня всегда приятный гость, герцог, а потому и желанный гость маркизы, – возразил король.

Герцог почтительно поклонился.

– Я часто вспоминаю о вашей затее с водолазом, кузен. Вы вернулись из Италии. Так что же, нашли вы там ваши сокровища? – с живым любопытством спросил Людовик.

– Полная неудача, ваше величество… – глухим голосом неохотно ответил Бофор.

– Так вы не нашли вашего золота?

– Нет, ваше величество.

– Я должен признаться, герцог, что вообще сомневался в успехе вашего предприятия, – сказал король. – С вашей стороны это был слишком поспешный шаг. Доверить реке, да еще в чужой стране, такие сокровища! Причем – золотые монеты! Наверняка вода за столь длительное время разрушила сундуки и частью рассеяла, а частью истерла эти монеты… Итак, вы не нашли своего золота… А что же ваш водолаз?

– Все было напрасно, ваше величество. Много дней я провел на берегу реки, жертвовал всем, чтобы добыть золото, но – увы…

– Стало быть, ваши богатства потеряны навсегда?

– Я опасаюсь, что они попали в чужие руки. Кто‑нибудь случайно узнал о том, что они находятся на дне реки, и достал их. Я вполне уверен в этом, так как ни один фут речного дна не остался неисследованным. Но все средства, которые я использовал, не дали никакого результата.

– Но кто же мог узнать о ваших сокровищах? – с сомнением в голосе спросил король.

– О них мог узнать Марсель Сорбон.

– Марсель Сорбон? – переспросил король, подходя с герцогом к террасе. – Так вы еще не знаете всего случившегося, герцог…

Бофор пытливо глянул на короля.

– Я повторяю, ваше величество, что только ранним утром прибыл в Версаль, – напомнил герцог.

– Марселя Сорбона больше нет в живых… – произнес король подавленно.

Выражение глубокого удовлетворения появилось на мгновение на лице герцога.

– Он умер? – безразличным тоном спросил Бофор.

– Я так и не увидел Марселя живым, герцог, – печальным голосом продолжал Людовик. – Мое заветное желание оказалось неисполненным. Мне было дано увидеть его лишь мертвым…

– Я уже давно, ваше величество, хотел уберечь вас от этого тягостного воспоминания, – отважился сказать Бофор. – Я называл Марселя мертвым и тогда, когда он был еще жив, – чтобы только вы забыли о нем.

– Это было несправедливо, кузен! – воскликнул король. – Да, все это прошло, все миновало… И у меня ничего не осталось от того отдаленного времени, кроме воспоминаний…

«Итак, капрал Тургонель сдержал свое слово! Марсель мертв!» – Герцог Бофор несказанно обрадовался этому известию. Оно внушало ему уверенность, что он больше не увидит ненавистного ему незаконнорожденного. Да и король навсегда успокоен и умиротворен, так как знает, что его сын переселился в мир иной…

Тем временем Людовик и Бофор поднялись по ступенькам террасы. На верхней площадке их встретила маркиза, которая только что отпустила Шуазеля.

Бофор все еще смотрел на маркизу де Помпадур как на свою ставленницу. Он еще не знал, как маркиза быстро и ловко воспользовалась его отсутствием при дворе для укрепления своего могущества. Он все еще думал, что она оказывает на короля гораздо меньше влияния, чем он сам, и считал себя вправе не оказывать ей внимания, на которое может рассчитывать дама высшего света.

Когда Людовик окончил разговор с маркизой и обратился к стоявшей вблизи графине де Марзан, маркиза случайно или намеренно уронила свою перчатку – в тот момент, когда герцог Бофор стоял рядом с ней. Герцог заметил перчатку, но не поднял ее.

Лицо маркизы вспыхнуло, когда она убедилась, что герцог отказал ей в обыкновенном внимании. Его пренебрежение показалось ей тем чувствительнее, что такое отношение к ней заметили многие придворные.

Министр Орри и граф д'Аржансон тут же бросились поднимать перчатку, однако их опередил паж маркизы. Быстрым и ловким движением он подхватил перчатку и подал ее маркизе.

Маркиза непринужденно рассмеялась и бросила несколько шутливых слов благодарности всем трем кавалерам.

Бофор же, не обращая никакого внимания на случившееся, продолжал стоять возле короля и надменно поглядывать вокруг.

Вскоре король отбыл к себе во дворец. Вслед за ним покинула празднество и маркиза.

Оказавшись у себя, где некому было наблюдать за нею, она дала выход своим чувствам. Ее изящные ручки ломали и рвали красивый дорогой веер, Ее глаза гневно сверкали, а лицо исказила непримиримая ненависть.

«Ты дал мне почувствовать, что я ниже тебя по происхождению, герцог Бофор! – думала она, задыхаясь от гнева. – Но тебе придется узнать, что я не напрасно добилась могущества! Ты думаешь, что без тебя я не смогла бы достигнуть такого положения? Тщеславный глупец! Ты был только средством в самом начале. О, ты еще вспомнишь о перчатке маркизы Помпадур! Тебе придется ее поднять в другой раз, и это унижение будет сильнее и постыднее того, которому ты подверг меня сегодня!.. Женщина, Бофор, никогда не забывает подобного оскорбления. Она ненавидит того, кто напоминает ей о ее ахиллесовой пяте. Ты бросил мне вызов, не зная, какой силой я располагаю теперь… Я ненавижу и презираю тебя!.. Маркиза Помпадур уже не бедная Жанетта Пуассон, не жена ростовщика д'Этиоля, а королева – пойми это, суетный глупец! Да, она королева, хоть и не носит короны и не обвенчана с королем. Но ты увидишь, Бофор, что и корона королевы Франции будет принадлежать мне!..»

IV. МЕДНОКОЖИЙ ЯГУАР

В одиночный камере, куда охранники приволокли креола Диего, он постепенно пришел в себя, а потом день за днем боролся с последствиями страшного наказания.

Когда раны, нанесенные плетью, еще не зажили как следует, надзиратель Рошель счел креола вполне пригодным к работе. Диего не протестовал, не отказывался, хотя по правилам, при таких‑то ранах, его следовало освободить от работы.

Когда Марсель, работавший вместе с группой каторжников возле одного из бассейнов, увидел надсмотрщика, ведущего к ним осунувшегося, похудевшего креола, то невольно посочувствовал бедолаге. Как он под палящим солнцем будет ворочать эти тяжеленные камни?..

– Ты, наверное, собирался еще с недельку прохлаждаться, меднокожая собака, – насмехался Рошель над Диего, подводя его к месту работы. – Как бы не так! Рошель покажет тебе, где раки зимуют. И горе тебе, если я увижу твое нерадение! Еще раз отведаешь плетей!..