Полёт: воспоминания - Леонид Механиков

И тут меня осенило: «Братцы, а давайте подадим рапорта на лётчиков-испытателей! Там хоть полетать дадут!». Никто, конечно, не подумал о том, что по технике пилотирования и уровню подготовки нам до испытателей очень далеко, все сразу загорелись: «И я! И я!». Подали же рапорта всего четыре человека: Юрка Мельников, Валька Быковский, я и ещё, не помню уже, кто-то из наших. Быковского мы вообще-то всерьёз не принимали — он только прибыл после училища, летал, как и все мы, ни шатко ни валко — мы все так летали через пень-колоду, ну да какая разница — Паша так Паша.

Пашой мы Быковского звали потому, что сам он был чёрный, с чёлкой, спадающей постоянно на глаза. Да ещё отец ему подарил настоящий персидский ковёр, — такого у нас не бывало. У каждого над койкой висела какаянибудь тряпка, ну там, гобелен дешёвенький, а у Паши — так сразу и ковёр, да не простой, а персидский.

Так он и стал Пашой.

Подали мы свои рапорта, поговорили ещё пару дней об этом и забыли.

Вскорости я поехал в отпуск, женился, женился буквально за несколько дней! Влюбился на базаре.

Влюбился буквально в пух и прах! Это потом, спустя сначала пять, а потом уже и пятнадцать лет я узнал, что любовь не была обоюдной. Это потом уже после развода, после перенесённого такого, что и врагу злейшему не пожелал бы, после того, как оставил своих детей сиротами и с чемоданом, собранным женой, ушёл из дому, я писал трагичное:

Светило солнце, бурлила юность,Мир был наполнен любовью густо,И в этом мире твоя бездумностьПростор дарила безумным чувствам.И в каждой встречнойлюбовь встречалась,И сердцу оченьлюбить хотелось:В безумьи сердцев груди скакало,И гимны сердцебезумью пело.Девчонку взвидев —не взвидел света:Любовь какая!Какое счастье!И, не внимая ничьим советам,Трамваем в ЗАГСи к домашним — здрасьте!Мы любимочень!Союз наш —прочен!Скореесвадьбу!К чему рыданья?!И потянулись за днями ночибезумства,радостей,ссор,страданий…

А тогда я был счастлив! Настолько, что даже не присматривался к своей избраннице: а счастлива ли она? Привёз молодую жену в общежитие лётчиков. Ну, что тут будешь делать, — жилья нет. Замполит велел жену в город на частную квартиру, а самому жить в гарнизоне. Хорошо, нашёлся добрый человек — инженер дивизии полковник Глозман, который милостиво предоставил нам из своей трёхкомнатной квартиры одну комнату. Жили мы у них, как у Христа за пазухой — милые, чудесные, заботливые люди, которые стали нам, как родители.

Только вот немного мы пожили у них. Шла обычная ВЛК — врачебно-лётная комиссия. Просто подошёл срок. Я уже рассказывал, что это за мероприятие, только для меня это мероприятие закончилось кардинальной сменой всего.

Я стоял в очереди к терапевту. Передо мной стоял один из «казаков».

Три года подряд в наш полк шли пополнения. В первый год приехали «казаки», — это так их, несколько человек, звали по фамилии Серёжи Казакова.

Во второй год приехали мы, — гномы, кто-то звал нас рыбаками по фамилии Рыбакова. И, наконец, — молодые, среди которых прибыл и Быковский. Я уже не помню фамилии того казака, но только он всё стоял и охал: и тут болит, и там болит. Я не выдержал:

— Не валяй дурака, ты годен на реактивную без ограничений, как же ты можешь летать, если у тебя всё болит?

— А, что, у тебя не болело, если бы тебя запланировали на Сахалин?

— Да хоть к чёрту в зубы, надо — так поехал бы!

— Не поехал!

— Поехал!

— Спорим на шампанское, что не поехал!

— Спорим! На шесть бутылок!

Ударили по рукам. На следующий день я пошёл к командиру: «Я поеду вместо того-то на Сахалин». Тот посмотрел на меня, подумал:

— А ты хорошо подумал? Там тяжело летать. Там подготовка нужна крепкая. Тебе что, здесь плохо, что ли?

— Там хоть летать дадут. А здесь я сижу без движения.

— Ну, что ж, посоветуйся с женой и приходи.

Жена возражать не стала: а что тут нам терять? Ни квартиры, ничего.

Я за тобой куда угодно. Поехали! Так мы и поехали.

Как мы ехали, — это я расскажу попозже, а только через некоторое время после моего отъезда в гарнизон снова приехала комиссия. Об этом мне уже рассказывал пилот из нашего гарнизона, приехавший на Сахалин по замене на год позже меня. Комиссия как комиссия. Нужно было скрыть цель приезда: для отбора лётчиков в отряд космонавтов — над этим висела завеса страшной секретности. Просто все немного удивились: вроде как только была ВЛК, а теперь снова. Хотя особенно никто в это и не вникал. На самом же деле ради нас четверых, подавших рапорта на лётчиков-испытателей, и пропустили весь полк через комиссию. Во время комиссии выяснилось, что один из четверых, то бишь ваш покорный слуга, отсутствует по случаю убытия к новому месту службы. Решили его пока не тревожить, с Сахалина добираться долго. Так вот я и не попал в космонавты. Его Величество Случай.

Ну, а дальнейшее я могу лишь изложить со слов прибывшего на Сахалин Ржевского однополчанина, передавшего мне рассказ Быковского. Медкомиссию прошли двое. Третий не прошёл, что-то там на каких-то тестах вроде завалился. Говорят, это ему стоило списания на транспортную авиацию. Потом была мандатная. На мандатной комиссии Юрка завалился: брат его жены одно время находился под следствием. И хотя виновность родича доказана не была, но сам факт поставил крест на Юркиной биографии. Остался один Валерий, или как его звали у нас — Валька, а попросту — Паша. Он рассказывал: «Вызвали меня в кабинет комкора.

Зашёл — и в глазах зарябило от звёзд.

Меня спрашивают: „Вы писали рапорт на лётчика-испытателя?“ — Писал.

— А почему писали, что вас здесь не устраивает? — я замялся.

Тогда Покрышкин засмеялся и говорит: давай, валяй, не стесняйся.

Ну, я и выложил:

— Здесь летать не дают!

— А вы знаете, что работа испытателя опасна?

— Знаю.

— Она не только опасна, но и сложна. Вы на какой высоте были?

— На пятнадцати.

— А если ещё выше?

— Ну, если машина потянет — почему бы и не подняться?

— Ну, а если ещё выше? Например, в космос?..»

Валька был ошарашен. Человек в космосе. Об этом тогда ещё никто и не думал даже.

— Я, — рассказывал Валька, — недолго думая, ляпнул первое, что сорвалось: а что, сучки летают (только слетали тогда собаки Белка и Стрелка), а я хуже них, что ли?.. — Раздался общий смех, и вопрос был решён: в двадцать четыре часа рассчитаться и прибыть в г. Москва, войсковая часть такая-то. Так вот Валька с моей, как говорится, подачи и попал в космонавты.