Города в поднебесье (СИ) - Сухов Лео

— Фант! Н-зад! — умоляюще крикнул Рубари.

Я видел, что у него прямо руки чешутся самому развернуть дирижабль, а меня связать…

— Если страшно — спрячься в комнате! — заорал я в ответ. — Но лучше вруби этот грёбаный логос на полную! Пусть хоть основу расплавит, но чтобы винты работали на пределе!..

— Ты псих! — Рубари неожиданно захохотал. — Ты о-о-об-б-бе-ещал нас в-т-щить! П-мни!

— И вытащу! Только не мешайте! — ответил я и сосредоточенно уставился вперёд.

В последний момент я отключил один из логосов сферы пустоты, позволяя дирижаблю снизиться под самые тучи — а потом мы врубили все приборы на полную, ныряя в тёмную и насыщенную влагой грозу. Я сразу повернул дирижабль на юго-восток — туда, куда мы и на самом деле стремились. Снаружи на нас обрушился ливень — вода была везде: заливая обзорное окно, потоками стекая с аэростата, она тугими струями билась о гондолу…

Где-то позади, как сапожник, матерился Рубари и ревела Нанна, дрожа от страха в своей комнате. А я упорно вёл наш сбитый на коленке самодел сквозь грозовые тучи — туда, где только рожаются молнии, туда, где ещё можно пройти… Вёл против ветра, заставляя механика выжимать из логоса огня всё, на что тот был способен, раскручивая винты, наполняя аэростат горячим воздухом, преодолевая увеличение веса за счёт оседающих на дирижабле дождевых капель. Я забирал всё больше и больше на восток, а на исходе третьего часа уже снова летел на северо-восток, в грозовом фронте, невероятно рискуя — но уж точно не больше, чем играя в прятки с нашими преследователями…

Гроза продолжила своё движение на север, а мы — на восток. Когда мы выскочили из тучи — вокруг была ночь и кромешная темнота. Я даже не сразу понял, что мы выбрались. И лишь когда стало понятно, что мат Рубари и поскуливания Нанны снова доносятся из-за спины — а значит, неистовый рёв ветра и раскаты грома стихают, я, наконец, позволил себе выдохнуть.

— Всё, мы выбрались! — объявил я, выйдя из рубки.

Рубари непонимающе уставился на меня, видимо, ещё не веря, что всё удалось.

— Мы выбрались и идём на восток, — пояснил я. — За бортом ночь, а гроза идёт дальше своей дорогой. Преследователи — хрен знает где. Надеюсь, мы оторвались.

Потом я, правда, ещё минут тридцать успокаивал Нанну, которая всё никак не верила, что прогулка по грозовым тучам благополучно закончилась. Хотя вообще-то мечтал я только поспать… Но раз уж взял на себя за кого-то ответственность, то будь добр — тащи. И я успокаивал девочку, объясняя ей, что знал, что делал (хрен там — только надеялся!), гладил по взъерошенным волосам и напоминал, что совсем скоро она увидит сестру. И вскоре обнаружил, что ребёнок сладко спит, привалившись ко мне под бок. Я отнёс девочку на кровать — и, наконец, и сам отправился на боковую. К этому времени остатки грозовых туч пролетели дальше и в небо светились яркие звёзды. Я попросил Рубари заменить меня на три часа, и спасибо этому ленивому человеку — в этот раз он согласился подменить меня и на более долгий срок.

Утро встретило нас ярким солнцем, белыми облаками и голубым небом. Внизу простиралась равнина, рассечённая извилистой рекой. Если верить карте, то точно к востоку находилась скала, на вершине которой и стоял Тангос. Впрочем, проверить это можно было, лишь обнаружив один из ориентиров — широкую возвышенность в форме звезды, поросшую лесом.

А пока что я подсчитывал убытки от бешеной погони. Итого за девять дней: измотанные нервы, хронический недосып и усталость, но самое противное — потеря 2413 единиц пневмы… На секундочку, за всё время полёта к Сарви ушло всего 143 единицы. Мы и так тратили бешеные, по моему скромному разумению, суммы — просто чтобы держаться в воздухе и двигаться. А тут мы за девять дней просадили больше, чем я мог бы получить полным окладом за шесть с половиной лет работы на складе Тацы (придурок, вот встречу тебя — как дам больно!).

Надеюсь, что преследователи тоже сейчас считают убытки, а не рыскают по всей округе в поисках нашего дирижабля. Впрочем, даже если рыскают — это их проблемы: никого они уже не найдут. Мы на полном ходу уходили на восток, в сторону Тангоса, где собирались высадить Нанну и передать её с рук на руки сестре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Путь до скалы у нас занял два дня. И Тангос был прекрасен — в особенности, в сравнении с Экори и Сарви. Он располагался на высоком каменном столбе с белыми прожилками мрамора, который и использовали для постройки основных сооружений. По местным меркам, это был крупный торговый центр, куда ежедневно прибывали дирижабли, где переваливали грузы, отправляемые на окраину — и где всем было наплевать на то, кто прилетел и как его зовут. Просто деньги плати и особо не буянь…

Глава 25

В которой я нахожу сестру Нанны, узнаю, что нас ищут, помогаю Тараки покинуть город, а потом мы снова отправляемся в полёт.

Ростику я оплатил пять дней аренды, но столько здесь оставаться не собирался. Зачем? Надо было всего лишь найти сестру Нанны, передать ей девочку — и как можно скорее убраться ещё дальше от Экори. Даже если сейчас мы и сбили преследователей с толку, но уж до Тангоса они точно доберутся проверить. А, значит, день-два — и надо улетать.

Наверно, найти в городе с населением в сто тысяч нужного тебе человека — чертовски сложная задача. Но это только тогда, когда у тебя нет адреса. А вот у Нанны был адрес сестры. Его Тараки указывала как обратный — на случай, если письмо не удастся доставить до адресата. Я решил, что самым правильным будет не затягивать — и найти её в прямо в день нашего прибытия. Однако, на всякий случай, требовалось поймать её на улице, ещё на подходе к дому. И решил я так, когда прямо на нашем причале наткнулся на объявления о розыске.

Но обо всём по порядку. Расплатившись с владельцем причала, я сошёл на скалу и добрался до стены, которую опоясывал длинный и широкий пандус. С этой своеобразной улицы можно было попасть в дома, частично висящие над пропастью, а частично вырубленные в скале. Можно было подняться по лестнице выше, на территорию города, или, наоборот, спуститься пониже. Мы причалили, как выяснилось, к эдаким трущобам на склонах скалы. Но даже в трущобах продолжал действовать закон…

Рядом с лестницей была большая доска, на которой во множестве висели разнообразные объявления, плакаты и информационные листки. Подобные доски были и в Экори, и в Сарви — я их ещё тогда запомнил. Однако там на них никто и ничего не вешал — так и стояли всё время пустыми. На этой же доске были предложения о работе, реклама различных услуг и объявления. Одно из них меня и привлекло.

Скупыми строчками на желтоватой бумаге был описан наш дирижабль и его экипаж: девочка такого-то возраста, косматый мужчина, похожий на ремесленника, и жилистый уголовник (то бишь я). Впрочем, под моё немногословное описание подходили все жилистые жители и гости города, отрастившие бородку. Очень много людей, в общем-то… А вот всем троим нам здесь просто нельзя было появляться. Из дирижабля должен был выходить кто-то один.

И самое неприятное, что там были указаны имена и фамилии, которые мы называли в Сарви — и на которые были записаны наши временные документы. В общем, понятно было, откуда у объявления ноги растут… Награда за сведения о нашем местонахождении составляла целых 40 единиц, а если информация подтвердится — заказчик готов был на радостях заплатить ещё больше. Если нас всё-таки поймают по наводке, то внимательный, сознательный и счастливый гражданин получил бы ни много ни мало, а тысячу единиц. Вот так вот… Матёрые мы уголовники — в особенности, Нанна…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Об этом я и сообщил чуть не разревевшейся от обиды и расстройства Нанне и хмурому Рубари. Механик, правда, сразу отметил, что всё это туфта и строго частная лавочка. Если будут ловить — можно пожаловаться страже… Вот только мы были без нормальных документов, да и к страже нам вообще идти не слишком хотелось. Всё-таки при случае нам могли такие обвинения выдвинуть, что всю жизнь на рудниках пахать будем…