Разожги мой огонь (СИ) - Май Татьяна

— Уйдем отсюда? — предложила, чувствуя, как озноб по телу крадется. В сторону колодца застывшего и смотреть боязно было. Все еще поверить не могла в то, что своими глазами видела. А ну как сейчас Метелица вырвется, вернется Морок да скажет, что вдвоем все задумали и над нами потешались…

— И то дело, — согласился Редрик, подталкивая к ступеням лестницы, что наверх вела.

Поднялись в Рубиновый зал, вышли в яблоневый садик. Там в сравнении с обрядовым залом жарко почти было, яблони ветвями шевелили да травами пахло.

— Огневик, обожди нас, — попросил Редрик Огневика. — Поговорить нам с Лиссой надобно.

— Выходит, рассказать хозяйке хотите… — дух понимающе кивнул. А я вот ничего не понимала.

— О чем рассказать?

— А я-то как же? Мне-то куда? — заволновался Огневик. — Я с малых искорок в горе этой хозяину вулкана служил, всегда при деле был, а теперь чего? Не желаю туточки с ледышкой этой оставаться! Я дух огня, лед-то не по моей части, пускай даже под ним и огонь течет!

— Огневик, без тебя никуда, помнишь? — улыбнулась, но дух веселья моего не разделил.

— Это еще посмотреть надобно будет, — буркнул и покатился огненным шаром по тропке.

— Чего это он? — удивилась. — Огневик ведь может теперь отсюда тоже уйти.

Сама еще не могла поверить в то, что больше не пленники мы с Редриком. Только вчера говорили, куда поедем да надолго ли, а сегодня все дороги перед нами открыты. Сердце то замирало от одной только мысли о том, то начинало колотиться быстро-быстро. В мыслях круговерть из вопросов была: куда пойдем? Когда? А захочет ли теперь Редрик, когда свободен стал, со мной быть?.. Оттого-то прикусила губу и на него смотреть боялась.

Редрик подвел меня к одной из скамей каменных, усадил на нее. Сам рядом устроился, руки мои из своих выпустил. Мне вмиг холодно стало, озноб по телу пошел. Отец-Солнце еще только поднимался, раскрашивал небосвод багряными полосами.

— Что такое, Редрик? — решила опередить его. — Ежели не хочешь меня своей супругой видеть, пойму. — Покачала головой и усмехнулась горько. — Нет, обманываю. Не пойму. Потому как стал ты мне дорог. Да чего уж там… Люб ты мне, Редрик. Не думала, что сердце свое еще кому отдам, а ты и спрашивать не стал. Взял его, да так просто, что и сама не приметила, как полюбила тебя всей душой. — Сглотнула колючий горький ком в горле и продолжила: — Но ежели скажешь — уйду. Потому как неволить не стану. Не смогу.

— Я? Не хочу? — протянул удивленно. — Да с чего же мысли-то такие в твою голову забрели, Лисса?

— Ты теперь свободен. И можешь любую девицу себе женой взять.

— Так и до того было. Тебя не только Изначальный Огонь выбрал. Я тебя выбрал, слышишь?

Кивнула.

— Но метка, Редрик, когда я у Морока была, не жглась. А ведь раньше нам и чуть разлучиться нельзя было… Выходит…

Положил свою руку все же поверх моей, сжал. И хоть огнем больше не повелевал, все же тепло стало.

— Это оттого, Лисса, что ты меня своим супругом приняла. Участь свою приняла.

— Участь? — произнесла невесело. — То не участь, Редрик, а…

— Любовь, — закончил он, а я кивнула, глядя в его глаза. Непривычно было не наблюдать в них алых искр. — Я тебя, Лисса, полюбил больше жизни. Думал, нет в моем сердце больше любви, а оно вон как вышло… Огонь моей клеткой стал. Ты меня из клетки той освободила. Я ведь до того, как ты ко мне в гору пришла, и не жил вовсе. Хоть и огнем повелевал, а темно в моем мире было.

— В чем же дело-то тогда, Редрик? — протянула жалобно почти.

— Ты меня все одно отвергнешь, когда узнаешь, что скрыл от тебя.

Сглотнула. В груди словно сдавило что.

— Говори. Сил нет терпеть, — поторопила Редрика. Голос свой не узнавала.

Он взгляд опустил, потом головой покачал и снова на меня взглянул.

— Я когда в бреду лежал, Весту видел…

«Опять Веста», — подумала с тоской, когтившей сердце. Так и не смог ее позабыть…

— Стояла она с хозяином вулкана посреди поля, что за Вильзмиром раскинулось.

— Ты потому туда поехать решил?

Кивнул.

— Посмотреть хотел, знак получить. Но не о том сейчас речь. С Вестой рядом колыбельку приметил, а в ней одеяльце вышитое.

Заметалась взглядом по лицу Редрика, отыскивая ответ на догадку.

— Одеяльце? — переспросила хрипло.

— Подумал, чего только в бреду не привидится. А потом Веста и хозяин вулкана просили меня дочь их защитить.

Отняла руку у Редрика, поднялась резво, обхватила себя руками, прошлась вдоль скамьи.

— Чего только в бреду не привидится, — повторила его же слова.

— Вот и я так решил. А уж когда ты после встречи с подругой пришла с одеяльцем этим… Его-то я в колыбельке и видел.

— Что же ты сказать хочешь? Что Веста — моя матушка, а хозяин вулкана бывший — батюшка?

Редрик тоже поднялся, замер напротив.

— Лисса, ежели мне не веришь, Огневику поверь.

— А он-то тут с какой стороны?

— Огневик тебя в селение отнес, когда я, дурень, в гору явился Весту освобождать. Помнишь, я тебе сказывал, как оружие для битвы с хозяином вулкана готовил?

— Помню.

— Метелица до того увидела, как я местью одержим, и заговорила меч на хлад и стужу, но так, чтоб я не знал. Думал, боги мне оружие против чудовища из-под горы дали, на праведную битву отправляют, а оно вон как оказалось… — покачал головой.

— И тут Метелица, — сжала губы.

— Ты одну ее не вини, Лисса. Не она меч тот взяла, а я. Не ее рука его держала и заносила, а моя. — Сглотнул Редрик тяжело, после продолжил: — В этом самом саду хозяин вулкана Весту на руках держал, бездыханную. Решил я, что он ее сгубил-таки. Не знал тогда, что Веста родами умерла, дав тебе жизнь. И не смекнул, что уж больно легко хозяин вулкана смерть принял. Улыбался, когда снежный меч я на него опустил. Я-то в тот миг только и думал о том, что за Весту отомстил.

Облик Редрика перед глазами затуманился, не сразу и поняла, что слезы по щекам бегут.

— А одеяльце? — спросила невесть зачем и невесть что имея в виду. Но Редрик понял.

— Огневик в том одеяльце тебя и унес. Веста его вышивала. Я тебе хотел правду рассказать той же ночью, когда и сам все узнал, да не смог. Не хотел в глазах твоих ясных упрек и презрение видеть. Не смог бы их вынести. А сейчас…

— А сейчас? — откликнулась эхом, когда так и не продолжил.

— Ты свободна, Лисса, и можешь уйти. А уж зная правду… Выберешь себе достойного супруга, не чета тому, кто твоего отца погубил.

Ничего не ответила, отвернулась и долго смотрела на небо, туда, где Отец-Солнце над миром поднимался, умывал лучами всех, кто под ним ходит. Утренние птахи просыпались, наполняли своими голосами яблоневый сад. Сад, который Веста разбила. Моя мама…

Мама.

Подхватила юбку платья и устремилась по тропке, туда, где камень могильный холм венчал. Отец-Солнце беседку розовым расцветил. Тихо здесь было, даже птичьи трели не долетали. Стояла, смотрела на имя на камне высеченное. Провела по нему пальцами, зажмурилась крепко, но и под плотно сомкнутыми веками видела пламя рассвета.

Кто знает, как бы моя жизнь сложилась, не забери меня Огневик, не приди Редрик за невесту свою мстить, не прими хозяин вулкана смерть охотно… Стала бы я любимой дочерью или, напротив, хозяин вулкана и смотреть бы не смог на ту, что жизнь его любимой забрала?..

Сложись все иначе, ни Торвина, ни Алану бы не повстречала. А они-то в моем сердце особое место занимали. Проносились в памяти обрывки воспоминаний: радостные и горестные, трогательные и волнующие, трепетные и болезненные. Зато мои. Покачала головой. Поняла: не променяла бы их на что иное. Боги каждому дают только то, что вынести сможешь. В то я верила твердо. И никто, кроме богов, не ведает, как бы все вышло, ежели…

Нет. Не узнать уж о том. В прошлом ответов нет. А в будущем одни вопросы. Есть только то, что сейчас. Оно-то и важно. Оно только ценность и имеет.

Открыла глаза, в них яркий свет Отца-Солнца ударил. В последний раз взглянула на холм могильный, развернулась и по тропке обратно заспешила.