Разожги мой огонь (СИ) - Май Татьяна

— Увидь меня кто сейчас из селения — ни в жизнь бы не узнали, — сказала тихо.

— Так ведь ты теперь другая, Лисса. Та же, но другая.

— Твоя правда. — Взяла из рук Редрика серьги с яхонтами, надела. Он уже ожерельем сверкающим шею мою обвивал. Поднялась, вскинула голову, на носочки привстала. — Благодарю, супруг.

Кивнул Редрик.

— В другой раз браслеты тебе сделаю.

— Браслеты — это куда как хорошо, но одной-то по ночам зябко, — бросила на него взгляд из-под ресниц, провела руками по широкой груди хозяина вулкана.

Тут уж Редрик не стерпел, прижался губами к моим, щедро огнем стал делиться. Одурманивал запах нагретой смолы, туманили разум жаркие объятия хозяина вулкана. Мир под закрытыми веками окрасился алыми и пурпурными цветами. С трудом друг от друга оторвались.

— Дождаться бы окончания праздника, — вздохнула тихонько.

— Идем, Лисса. Обещаю: не заметишь, как время пролетит, — улыбнулся Редрик.

— Да ты и сам в то не веришь, супруг, — протянула, — так что с обещаниями осторожен будь.

— Все-то ты видишь, — поддразнил, потом сказал серьезно: — Один только вечер, Лисса. Потом уж никто нам не помешает вдвоем быть.

Сердце в груди застучало тревожно после этих его слов. Против воли сон свой припомнила. Словно наяву почуяла холод и колкие льдистые искры, что кожу злыми осами жалили.

Кивнула, ухватила хозяина вулкана под локоть, чтоб жар его тела ощутить. Отогнала дурное предчувствие. Рядом с Редриком нечего бояться. И некого.

— Идем, супруг, — улыбнулась широко. — Негоже охранителей заставлять ждать.

* * *

— Обманула девка, как есть обманула. Запуржила голову, затуманила взор!

Арвир по горнице метался что зверь голодный — от одной стены до другой. Четвертый день пошел, как снежная дева обещание ему дала явиться и способ одолеть хозяина вулкана подсказать. Арвир с тех пор, почитай, и не спал почти. Едва глаза смыкал, только и видел, что пламя да лед. Просыпался в поту и ознобе. Сам не понимал, что с ним творится. А один раз в дреме Старуху-Смерть увидел. Стояла, проклятая, манила костистым пальцем, улыбалась беззубым ртом. Арвир заорал, с постели вскочил и после того уж спать не мог. Медовухой крепкой глушил поселившееся в сердце беспокойство. Вот и сейчас бросил в зеркало взгляд и сам себя не узнал — под покрасневшими глазами мешки набрякли, у губ складки глубокие залегли, брови к переносице сдвинулись. Поморщился.

— Проклятый хозяин вулкана! До чего довел! И девка снежная ему под стать! — выругался. — Никак вдвоем теперь надо мной потешаются!

Хотел было к бутыли медовухи приложиться, чтоб разгулявшееся беспокойство потушить, да распахнулось вдруг окно, ударили ставни шумно, шаловливый студеный ветер бутыль на пол опрокинул, задул огонь в очаге, погасил едва ли не все свечи. Закружился снежный вихрь посреди горницы, а когда осе́л, явилась пред Арвиром та, которую недавно честил на чем свет стоит.

Арвир так и замер.

Еще краше девица была, чем ему запомнилась. Платье белоснежное на льдисто-голубое сменила, венцу в тон. Волосы плащом молочным плечи кутали. Кожа мерцала даже в полутьме горницы.

— Что стоишь, рот разинул, вояка? — спросила насмешливо. — Или уговор наш позабыл?

Арвир рот поспешно прикрыл.

— Ничего не позабыл, — ответил запальчиво. — Думал, ты, как все девки, наболтала да в кусты.

Вея прищурилась, пальцем повела, Арвир за ним взглядом проследил, а уж только потом понял, что лишь глазами пошевелить и может. Сковал все тело проклятый холод.

Вея головой покачала, подошла ближе.

— Ты, милый, речистый больно, да не шибко умный. Говорить-то говори, сколько будет угодно, да не забывай только, кому и что говоришь. Запомнил?

Арвир моргнул, соглашаясь, мечтая девку эту не меньше, чем хозяина вулкана проучить. Да только понимал, что без нее и с первым никак не поквитаться будет.

Вея кивнула, по горнице прошлась, замерла у зеркала. Полюбовалась на себя, невидимую пылинку с рукава смахнула, тряхнула головой, чтоб подвески на венце зазвенели, ласку, на плече прикорнувшую, за ушком почесала, вздохнула и только после того обернулась и пальцами повела, чтоб Арвира освободить. Тот зубы сомкнул, чтоб, не приведи боги, дробь не выбивали. Вея улыбнулась тонко, то приметив.

— Сегодня сможешь с хозяином вулкана поквитаться за обиды свои. Знать не знаю, что вы не поделили, да и не интересно мне то. Один только раз спрошу: рука у тебя крепкая после выпитого? — бросила взгляд на бутыль на полу.

— Крепче не сыщешь, — хрипло Арвир проговорил и к Вее шагнул, едва нетерпение сдерживая.

— Не передумаешь в последний миг?

— Не бывать такому.

Вея на миг глаза прикрыла, в уголках губ улыбку спрятала. А когда веки подняла, заговорила отрывисто:

— Запомни: ежели хозяина вулкана одолеешь, силу его получишь. Силу Огня Изначального. Всю. Целиком. Станут все селения тебя бояться. Девицы самые лучшие твоими будут. Старые знакомцы от зависти сгинут, а новые в свой круг примут.

У Арвира дух захватило, как представил все, о чем Вея говорит. Руки в кулаки сжал, чтоб дрожь унять. И только верный нюх бывалого дельца не давал полностью в сказанное снежной девой поверить.

— Тебе-то почем знать, что сила моей станет?

— Хозяин вулкана раньше простым кузнецом был, — проговорила Вея небрежно. — Только моей милостью он над огнем властен стал.

— Знал я! — не выдержал Арвир и кулаком о раскрытую ладонь другой руки ударил. — Чувствовал: есть в нем что людское! Выходит, и слабина сыщется!

— Вот сегодня-то ночью ты ее и найдешь.

— Я готов. Только оружие мне дай, Вея, остальное сам сделаю, — не то сказал, не то прорычал.

— Будет тебе оружие. Меч-то есть у тебя?

Арвир быстрее ветра в кладовую сбегал, где мечи из-за моря привезенные хранил. Достал тот, который себе приготовил.

— Такой-то пойдет? — спросил, любовно навершие в виде головы вепря оглаживая. Меч был ладный — из стали доброй, с лезвием в аршин длиной и такой заточенный, что конский волос на лету разрубал.

— Лишь бы тебе подошел, — отозвалась Вея, сдвигая рукава платья и тонкие пальцы разминая. — Держи крепче, — велела.

Арвир послушно меч на вытянутых руках выставил. Вея над лезвием пальцами повела. И вслед за тем морозный узор на стали обозначался. Вились снежные завитки, проступали ледяные иглы, змеились серебряные узоры — рисовала Вея стужей и морозом. На миг словно саваном белым лезвие накрыло. Арвир в том добрый знак усмотрел. Саван этот хозяина вулкана и укроет.

Моргнул Арвир — и будто ничего и не было. Почувствовал только, как тяжелее меч стал, словно силой всех снегов на свете его напитали. Да едва заметное свечение от лезвия подсказывало, что не привиделось Арвиру колдовство, снежной девой творимое.

— Неужто смогу теперь этим мечом хозяина вулкана одолеть? — спросил, ухватываясь за рукоять обеими руками и рассекая лезвием воздух. Морозные искры в стороны брызнули.

— Ты в моей силе, милый, не сомневайся, — поморщилась Вея. — Сам не оплошай.

— За меня не переживай, — оскалился Арвир. — Я этого дня ждал куда как долго. Так долго, что аж вечностью показалось.

— Завсегда-то вы, люди, торопитесь, — покачала головой Вея. Звякнули хрустальные подвески на венце.

— Живем коротко, вот и торопимся.

— Ну это-то исправить можно. Одолеешь хозяина вулкана, от жизни бесконечной устать успеешь.

— Это уж навряд ли, — усмехнулся Арвир, поудобнее меч перехватывая и любуясь оружием.

«Как хозяином вулкана стану, первым же делом к себе Алану потребую, а ты, Вея, сама будешь меня о милости молить», — подумал и усмехнулся, радуясь, что невдомек снежной деве, какие мысли под его льняными кудрями бродят.

— Меч крепче держи, — велела Вея, — К горе тебя доставлю.

Арвир послушно за меч ухватился, а перед мысленным взором картинки о том, как ему девиц одну краше другой из всех восьми селений окрест посылать станут, так и мелькали. Да не раз в пять лет, нет. Каждые полгода, а то и чаще! И не отделаются больше хворыми да увечными. Уж Арвир-то наведет свои порядки. Станут его именем не только детишек несмышленых да девиц немужних пугать.