Восьмой поверенный - Ренато Баретич

вывел его из полусна, еще не было восьми часов. Было пока слишком рано для субботнего утра, чтобы кому-то звонить, да и сигнал еще только слабо мигал первой, самой короткой, черточкой на экране. Небо было ясным, а море абсолютно спокойным — он вздремнул еще полчаса, после чего принялся за работу. На дисплее телефона уверенно отображались все три палочки. Он заглушил двигатель и медленно потянулся, а по его лицу разлилась блаженная улыбка. Иногда по ночам, когда не было ни дождя, ни ветра, его поражала стоявшая на Третиче тишина, подобной он не слышал никогда в своей жизни: мягкая, глубокая, добрая — казалось, что ее можно потрогать руками. Однако та тишина, которую он вдруг услышал теперь, когда остановил мотор, была совершенно другой. Посреди спокойного, гладкого, как стекло, моря, под кристально чистым небом, в отсутствие каких-либо живых и искусственных источников звука, он стоял в центре Вселенной, слушая тишину, которая медленно растекалась по жилам, костям, мышцам и мыслям. Он зажмурился и почувствовал, как абсолютное беззвучие поднимает его куда-то ввысь, как будто он наконец выныривает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — закричал он что было силы и чуть не сошел с ума, в восторге от того, что в ответ не послышалось даже эха. Он быстро спустился в каюту, где стал наслаждаться звуками, на которые он раньше не обращал внимания: звуками своих шагов по доскам «Аделины», звуками открывания сумки и раскрытия ноутбука, звуками подсоединения кабеля к телефону. Звук печатания на клавиатуре был ему хорошо знаком, но теперь он ясно различал кое-что еще: тихое соприкосновение своих пальцев и пластиковых букв. Он еще раз пробежал глазами заранее подготовленные письма, желая поскорее с этим закончить, чтобы выключить слишком громко жужжавший компьютер. Он отправил все три письма, а потом проверил папку «Входящие», где лежал один-единственный имейл, полученный еще в феврале:

«Здесь намечается полный кавардак. Приеду, как только смогу. Во влож. прикрепляю пару своих фоток из Сеула. Целую, Желька»

С этим потом разберемся, решил Синиша, закрыл ноутбук и вышел на палубу. Он сел, облокотился о борт катера и задрал голову вверх. «Сучка, ни до ни после — ни одного письма» — с такой мыслью он поднимался из каюты. Она висела в его голове всего несколько секунд, после чего ее, как и недавний Синишин окрик, проглотила ароматная голубая тишина. Самым громким звуком на свете в течение следующих пятнадцати минут был шорох ткани, когда поверенный закидывал одну ногу на другую.

Потом вдруг откуда-то послышался тихий рокот. Синиша с удивлением медленно поднял голову и огляделся. Примерно в километре от него, на фоне темно-зеленого Вторича, белел висящий парус. Белело также почему-то и море рядом с ним. Синиша присмотрелся и увидел, что за яхтой, на одной с ней скорости, следуют два глиссера, по одному с каждой стороны. Они тоже были белые, так что это были не итальянцы, по крайней мере не те, появления которых он опасался. В этот момент один из глиссеров отделился и полным ходом пошел в сторону Синиши. Он добрался до него через две минуты, принеся с собой невыносимый шум, запах дыма и во́лны, раскачавшие «Аделину».

— Что вы делаете, уважаемый? — спросил его стоявший на носу патрульного катера полицейский, поправляя кепку. Второй в это время смотрел на него через окно рубки.

— Ничего особенного: дрейфую и наслаждаюсь жизнью.

— У вас все в порядке? Под водой кто-нибудь есть?

— Нет-нет. Здесь только я.

— Точно? Я должен проверить ваши документы.

— Прошу прощения, я не взял их с собой, — ответил Синиша, ощупывая карманы, и покраснел. — Но вы легко можете проверить: я Синиша Месняк, поверенный правительства Республики Хорватии на острове Третич.

— Поверенный?

— Да.

— Поверенный именно правительства?

— Даже не знаю, чьим еще поверенным я мог бы быть.

Полицейский снял кепку, сунул ее под мышку и почесал голову:

— Оставайтесь здесь, не заводите мотор, пока я не вернусь. Как, вы сказали, ваше имя?

— Синиша Месняк.

Двое полицейских некоторое время совещались в рубке, потом глиссер развернулся и с шумом понесся обратно в сторону яхты. Там, под мачтой, загорала женщина в желтом бикини, а из кокпита виднелись еще четыре головы. Полицейский глиссер остановился у кормы яхты и, меньше чем через минуту, когда в него пересел один из сидевших в кокпите, поехал обратно к «Аделине».

— Ха! — воскликнул гражданский с палубы глиссера, оказавшись метрах в десяти от «Аделины». — И правда! Господин Месняк! Как ваши дела? Мы как раз направлялись к вам!

Лицо показалось Синише знакомым, но…

— Звонко! Помните, Дубрава, чевапчичи?.. Я подвозил вас до парома!

— Ё-моё… Откуда… Звонко, в натуре…

По спине поверенного побежали мурашки: вверх-вниз, от копчика к ушам и обратно.

— Да, мы здесь с премьером и советницей, выбрались немного отдохнуть на выходные, — сказал Звонко, ловко перепрыгнув на «Аделину» и протягивая Синише руку. — Как вы узнали, что мы приедем?

Поверенный сделал шаг назад:

— Сначала скажи мне, где скрытая камера.

* * *

— Я не знал, что у тебя есть катер, — крикнул премьер вместо приветствия, когда пятнадцатиметровая яхта и «Аделина» соприкоснулись бортами.

— Я тоже не знал, что у вас есть такой танкер, — язвительно ответил Синиша.

— Да нет, это не мое, мне приятель одолжил на время, одолжил на время.

— Я слышал, что у вас теперь есть еще и прелестная советница… Она-то хоть ваша или ее вы тоже одолжили? — спросил едко Синиша как раз в тот момент, когда из каюты вылезла Желька в эффектной майке с вышитой акулой. Она была еще красивее, чем в непристойных мечтах поверенного.

— Приветики, — сказала она. — Как ты узнал, что мы здесь?

Синиша лишь пожал плечами, стараясь сохранить ореол таинственности. Звонко и другие телохранители стали нервно оглядываться по сторонам, как будто они сопровождали премьера в центре Загреба. После недолгого молчания тот произнес:

— Мы выехали к тебе, чтобы наконец посмотреть, где ты и что. Раньше никак не получалось, сам знаешь, какой цейтнот у нас наверху. Да и лето будет проходить в адском ритме, адском…

— Вы отправились на Третич? Да что вы! Тогда поехали! Я первый, вы за мной.

— Подожди, могу я пересесть к тебе? — спросил премьер. — Чтобы не терять время, раз уж мы встретились…

— Конечно. Только у меня тут особо негде загорать.

— Нет, нет, поедем только мы с тобой, если ты не против. Только мы с тобой.

Синиша снова пожал плечами. Премьер осторожно, с помощью Звонко, пересел на «Аделину» и поздоровался с Синишей за руку. Второй телохранитель передал ему