Наш необъятный океан - Штефани Сантер

распыляю краску через отверстия трафарета. На третьем фото показано, что получилось в результате: куар-код со ссылкой на статью Эми об океане, которую она прислала мне и которая в настоящее время доступна онлайн. Теперь каждый может наконец прочесть, что она хотела сказать.

Эпилог

Эми

Новембер-Бэй, Калифорния 14:45, среда, 14 февраля

Из соседнего помещения доносится жужжание приборов. Я вытираю ладони о джинсы и листаю дальше ламинированные страницы альбома. Олив предложила посмотреть ее работы, пока она занята с другим клиентом.

Хотя я уже знаю, чего хочу, все же внимательно изучаю образцы и сюжеты, чтобы как-то отвлечься. В последние дни случилось очень много событий; мне до сих пор кажется, что я сплю. Уолби вынужден был уволиться – внезапно выяснилось, что он проводил персональные выплаты, не соответствующие установленному регламенту мероприятий по защите бухты. Возможно, на место Уолби будет баллотироваться Дарелл; он уже создал петицию, чтобы и дальше обеспечивать сохранность зеленой зоны.

– Боишься? – спрашивает Эзра, глядя мне в глаза.

– Немножко.

Я сажусь на кушетку, застеленную бумагой, которая шелестит при каждом моем движении. Эзра тем временем развлекает себя просмотром свежего номера «Статуса». Вместо него планировался наш спецвыпуск, но поскольку Эзра создал новый мурал, Льюис все-таки сумел отменить договор на выполнение иллюстраций. И – уж не знаю, как ему это удалось, – судебный иск тоже отозван. А после заявления Эзры Ричард даже еще раз связался со мной и сообщил, что случилось недоразумение и я могу сохранить работу. Тем не менее я ответила отказом, потому что уже согласилась на предложение от газеты «Новембер-Бэй таймс» и в дальнейшем буду писать для них. Они даже опубликовали мою статью об океане.

Эзра протягивает мне журнал, открытый на развороте с заголовком: «Десять способов организовать порядок на рабочем столе в стиле «хюгге». Ниже список рекламируемых товаров. Отдельные пункты я не успеваю разобрать – Эзра листает журнал дальше; судя по искривившимся уголкам рта, там полная чушь.

Олив входит в комнату, окидывая меня лучезарной улыбкой.

– Готова?

Я морщу нос.

– Нет. Однако ты все равно можешь начинать.

– Тогда приступим! – весело говорит Олив. Затем забирает у меня папку с буклетами и кладет на деревянный комод, над которым ярко светится зеленым логотип тату-салона. – Эз, может, посидишь в сторонке?

– А если Эми захочет, чтобы я держал ее за руку?

– Иди отсюда, иначе я не смогу работать!

Он снова раскрывает номер «Статуса», но, прежде чем сесть на стул у стены, еще раз поглядывает на меня. Словно хочет спросить – может, и правда необходимо держать мою руку? Впрочем, мне достаточно того, что он рядом. Тогда мне все нипочем.

– Как я понимаю, ты хочешь маленькую татуировку? – Олив подкатывает стул на колесиках и садится прямо передо мной.

– Да. У меня есть… – Я на секунду привстаю, чтобы достать образец из кармана брюк. – Вот, Эзра нарисовал, – продолжаю я тихо. Наверное, странно, что я собираюсь запечатлеть на своем теле изображение, выполненное человеком, которого знаю всего две недели. Олив берет у меня из руки листок и разворачивает его, мельком взглянув на Эзру.

– Пикассо теперь рисует натюрморты? – весело спрашивает она, рассматривая выполненный четкими линиями набросок лимона.

Эзра хохочет во весь голос и предупреждает:

– Если ты недостаточно профессиональна, я отведу ее в другой салон.

Олив поворачивает у своего рта воображаемый ключ и бросает его через плечо. Затем, оттолкнувшись ногами от пола, отъезжает на стуле назад, выуживает из древнего комода пару иссиня-черных перчаток, выворачивает наизнанку и с чавкающим звуком натягивает на пальцы. Открывает другой ящик, вынимает несколько инструментов; далее распаковывает герметичный пакет с иглой и, вставив ее в небольшую машинку, фиксирует чем-то вроде резиновой ленты.

Эзра вновь открывает журнал.

– Эй, Олив! А ты знала, что характер женщины можно определить по ее обуви?

– Выбрось немедленно! – приказывает Олив.

Эзра демонстративно швыряет журнал в корзину для мусора. Олив, усмехнувшись, подъезжает ко мне.

– Выбрала, на какое место будем накалывать лимон?

Я закатываю по локоть левый рукав.

– Вот сюда. – И провожу пальцем чуть выше пульса.

Олив отвинчивает колпачок маленького тюбика и выдавливает мне на руку прозрачный гель.

– Анестезирующий крем. Впрочем, в этом месте кожа очень тонкая, и ты все равно будешь чувствовать иглу.

Боли практически нет. Воспринимаю только вибрацию, однако когда закрываю глаза, не могу сказать с уверенностью, касается ли меня металлическое острие или просто нависает над кожей. Спустя две минуты рука начинает чесаться. Еще через пятнадцать появляется дискомфорт, но не успеваю я опомниться, как Олив откладывает в сторону свою машинку и очищает рисунок от нескольких капелек крови и лишних чернил.

– Ну во‐о‐от… – Она смотрит на меня выжидательно. – Мы закончили. Что скажешь?

Я выпрямляюсь, инспектирую запястье и восторженно киваю.

– Именно так, как я себе представляла!

Олив показывает Эзре язык и объявляет, заклеивая свежую татуировку прозрачным пластырем:

– Мастерская работа! Ни в каком другом салоне так не сумеют. Могу я поинтересоваться, что означает лимон?

Она прижимает к кушетке листок с эскизом, чтобы я могла встать, не сбросив его.

Я объясняю, покосившись на Эзру:

– Это не лимон. Это Луна. Она должна мне напоминать, что многое на первый взгляд выглядит не таким, как есть.

А еще о том, что мир может стать сюрреалистически прекрасным, если перестать жить иллюзиями, отпустить себя и довериться другому человеку.

Сотрудница салона просовывает голову в дверь и спрашивает, найдется ли у Олив немного времени. И Олив оставляет нас одних.

– Смотрится отлично. – Эзра берет мою руку и смотрит попеременно то мне в глаза, то на Луну-лимон. – А что ты собиралась написать? – Он указывает подбородком на мусорную корзину, откуда торчит глянцевый журнал, где планировалась моя статья о Валентиновом дне. Я так и не призналась, что все же подготовила ее.

– Хочешь услышать, что я по-прежнему хотела бы стать амебой?

– Даже будь ты амебой, я все равно любил бы тебя, – смеется Эзра. Затем берет в ладони мое лицо. Я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться и поцеловать его. Потому что бабочки в животе продолжают порхать. И я верю, что они будут жить вечно.

«Новембер-Бэй таймс»

Наш необъятный океан

Рассказывает Аманда Ламар

Океан… Мы умещаем в слово из пяти букв величайший природный объект, значение которого едва способны постичь.

Однако это не просто огромное количество воды, и не только место, где мы проводим отпуск, но и голубое сердце нашей планеты! Без этих безбрежных просторов никого из нас на свете не было бы. К сожалению, подводный мир обладает ограниченным ресурсом и когда-нибудь может исчезнуть. А без него закончится и наше существование. Половина коралловых рифов в Мировом океане уже разрушена; остальные могут погибнуть до 2045 года.

А ведь мы совершенно точно знаем, что можем сделать для спасения не только бухты Новембер-Бэй, но и всех других морей. Причем для этого нам, как отдельным индивидуумам, не обязательно радикально менять свою повседневную