Лючия, Лючия - Адриана Триджиани

— Мы посадим ее на капот машины. — Наверное, я выгляжу озадаченной, потому что Розмари продолжает сердито: — Привяжем на «паккард» Джона.

— Здорово, — говорю ей я, пытаясь выдавить из себя подобие улыбки.

Во мне заговорила венецианская кровь. Я люблю простоту. Это у неаполитанцев принято сажать куклу на капот.

— Я была уверена, что тебе понравится.

Из другой коробки Розмари достает еще одну куклу. Она одета в атласное платье светло-коричневого цвета, как мои подружки невесты: Рут, Виолетта и Розмари, которая сама по себе еще одна кукла.

— А эта для машины, в которой поедут свидетели, — с надеждой смотрит на меня Ро.

— Это ты сшила куклам платья? — спрашиваю я.

— Да.

— Красивые. Отличные кружева. Прикрепи ее ко второй машине.

Кажется, тяжкий груз упал с плеч Розмари.

— Спасибо. Ты так много сделала, чтобы все устроить, и мне хочется, чтобы ты знала, что я тебе очень признательна. — Я крепко ее обнимаю.

— Спасибо тебе, Лю. Ты была так ко мне внимательна. — Розмари отворачивается.

— Что такое? — Хотя можно и не спрашивать. — Ты думаешь о Марии Грейс, да?

Розмари вертит в руках куклу, разглаживая каждую складочку на ее платье.

— У меня скоро будет еще один ребенок. Только это секрет. Я не сказала даже Роберто. Я подожду, пока не закончится свадьба.

Я прижимаю ее к себе еще крепче:

— Поздравляю. Мария Грейс будет ему ангелом-хранителем.

Она смахивает слезинку:

— Знаешь, кроме Роберто и наших родителей, ты единственная, кто держал ее на руках.

— Знаю. До конца жизни я буду помнить это. Иногда я вспоминаю малышку, какой приятный запах шел от ее тела, и как она устроилась на моих руках.

— Опять что-то стряслось? — входя в комнату и ставя на скамейку коробку с приглашениями, спрашивает Роберто.

— Нет, — заверяю я. — Какая свадьба обходится без слез? Любимый братец, ты забрал кольца?

— Положись на меня.

— Где будет «мальчишник»?

— В «Везувио». Где же еще? Твой жених уверен, что в Нью-Йорке только это заведение может называться рестораном. Конечно, там с ним носятся как с королем. Да и еда там отличная.

— Мы дома! — кричит мама. Они с папой возвращаются с приема у врача. Мы с Розмари и Роберто несемся в прихожую.

— Что сказал доктор? — спрашивает Роберто.

— Вы видите перед собой здорового человека. У меня сильное сердце. Паек, на котором держит меня ваша матушка, все-таки возымел результат.

— Слава богу! — обнимаю я родителей. — Я была уверена, что все будет в порядке, если слушаться доктора.

— Мне хочется выпить чаю, — улыбаясь, говорит мама.

Папа с Роберто идут за ней в кухню.

— Слава богу! — повторяет Розмари. — Теперь твоя свадьба ничем не будет омрачена.

— Сегодня последний день до вашей свадьбы, миссис Тальбот. Я выполню сегодня любое ваше желание, — говорит Джон, пока я стою на ступенях крыльца. Он берет меня за руку. Мне приходит в голову, что сегодня последний раз, когда он заезжает за мной в дом моих родителей. Сегодня последний день, когда дом 45 по Коммерческой улице будет мне приютом.

— Знаю, мы так не договаривались… — начинаю я.

— Не важно.

— Я хочу прямо сейчас увидеть наш дом.

— Хм, — раздумывает Джон. — Ты действительно этого хочешь?

— Да я просто сгораю от нетерпения!

— Тогда поехали, — прижимаясь ко мне, говорит он.

Почти всю дорогу до Хантингтона мы молчим. Когда мы сворачивает на дорогу, вдоль которой выстроились строящиеся дома, я наклоняюсь и целую мужчину, который в это время завтра станет моим мужем. Внезапно я передумываю. Я не хочу увидеть дом заранее.

— Разворачивайся, — говорю я.

— Что? — замедляет движение Джон.

— Мы возвращаемся в город.

— Кажется, ты хотела взглянуть на дом.

— Ты столько труда в него вложил. Давай все оставим как есть.

Джон настаивал, чтобы в первый раз я увидела дом именно в ночь после свадьбы. И мне хочется, чтобы завтра вечером произошло нечто особенное. Не хочу портить сюрприз ни ему, ни себе.

— Ты точно уверена? — поднимает брови Джон.

— Точнее быть не может, — уверяю я.

Джон разворачивается на сто восемьдесят градусов и возвращается на главную дорогу. Я гляжу на его профиль, изучая каждую деталь, словно это узор на платье. У него красивые и четкие черты лица: прямой нос, волевой подбородок, квадратные скулы и высокий лоб. Это лицо человека, который знает себе цену. Я ловлю себя на мысли, что воображаю, как бы выглядели наши дети, надеясь, что наша дочь унаследует эти длинные ресницы, а сын — очаровательную улыбку. Я почти изменила свое решение никогда не рожать детей. Мне бы очень хотелось, чтобы в этом мире появилось нечто, что только мы вместе с Джоном можем создать.

— Ты права, — говорит Джон с довольным видом.

— Да?

— Жизнь должна удивлять, — улыбается он.

— Иначе какой смысл жить?

Я включаю радио и, пока настраиваю волну, гляжу в окно и вижу раскинувшийся вдали Манхэттен — мой дом, город, в котором я родилась и в котором провела двадцать шесть счастливых лет. Никогда не думала, что мне придется уехать отсюда, что мне придется попрощаться с Коммерческой улицей. Видимо, пришло время. Но я сама хочу этого. Мне хочется зажить по-новому вместе с моим мужем.

Делмарр восторгается моей спальней:

— Ты — настоящая итальянская принцесса. Какая чудесная комната! Она больше, чем вся моя квартира. На твоем месте я бы уговорил переехать Тальбота сюда. Зачем тебе нужно ехать в это захолустье?

— Хантингтон не захолустье.

Делмарр подходит к окну и выглядывает в сад:

— Не важно. Все равно это пригород. Тебе когда-нибудь приходилось жить в пригороде?

Я качаю головой.

— Приставка «при» тут не случайно. Как ни старайся наполнить свою жизнь новыми впечатлениями, она все равно будет лишь приближением к жизни в городе, а значит, будет довольно скучной.

— Разве можно заскучать, если из твоего окна открывается вид на океан?

— Еще как. Увидишь.

Рут, которая прожила всю жизнь в многоквартирном доме с лифтом, влетает в комнату и резко останавливается, чтобы перевести дыхание.

— Всякий раз, как я добираюсь до твоей комнаты, я понимаю, почему ты такая стройная.

Рут ставит свою сумку на стул и плюхается на мою кровать. Я с недоумением смотрю на ее брюки и мокасины.

— Не беспокойся, — говорит она. — Мне нужно будет только надеть платье. У тебя восхитительная прическа!

— Мне мама помогала, — говорю я.

Мама отлично потрудилась над моими волосами. Мы взяли за образец высокую прическу из журнала «Вог», а потом мама прикрепила к ней диадему, которую подарил мне Джон.