Сайт двойников - Вольдемар Грилелави

— Ну, не будем столь категоричны, — пожимая плечами, улыбнулся Сергей, присаживаясь на корточки рядом с детьми. — Это сейчас ею владеют эмоции. Вот и грубит без оглядки. А потом, немного погодя, поймет, что ей без нас совсем плохо и прожить не удастся. Тогда примирится и полюбит всех нас. Иначе останется одна, совсем одна. Ой, мои милые малыши, я после всех передряг и нервных встрясок так спать хочу, как дурак бороться. Предлагаю сейчас же всем отправиться по койкам, а завтра мы весело и дружно пойдем гулять. И целый день будем вместе. Согласны?

— Так, папочка, нам с Лизкой в садик надо, как мы пойдем, если утром мама отведет нас в садик, а мы хотим с тобой гулять, правда, Лиза? — защебетал Артем, вдруг заволновавшись, что запросто из-за такого ежедневного садика может лишиться удовольствия погулять вместе с папой.

— Мы можем и прогулять его, не велика беда, если пропустим день-другой, правда, Наташа? — спросил Сергей и вопросительно смотрел на жену, словно сейчас от ее решения зависела их дальнейшая семейная жизнь и счастье их малышей.

Наталья вспыхнула и застыла в недоумении, не находя подходящих слов на такой простой вопрос. Она вдруг поняла, что из тюрьмы вернулся не ее муж и не тот отец их маленьких детей, что был буквально несколько месяцев назад. И не знала, как отреагировать на это внезапное открытие. В нем вдруг проснулся тот залихватский парень с веселым юмором и смелым характером, которого много лет назад восемнадцатилетней девчонкой полюбила она и согласилась стать его женой и матерью троих детей. С радостью и надеждой рожала, с верой в будущее, и с надеждой в лучшую жизнь.

Нет, третьего Артема уже ей не хотелось рожать. Он неожиданно стал меняться, и не в лучшую сторону. А после рождения сына мужа у нее, так смело можно было заявлять, совсем не стало. Он превратился вдруг внезапно и неожиданно в некое безвольное, грубое и пошлое существо, попадая все сильней и крепче под влияние своей сумасбродной мамочки, которая почему-то с первых дней холодно встретила невестку и жену своего сыночка. Недолго ждала мама своих победных дней. Хотя, если поразмыслить и припомнить все подробности со дня знакомства и совместного проживания, то Наталья понимала свою слепоту от любви и первых радостей. Было в Сергее много червоточин с самого начала. И они вдруг внезапно и обширно разрослись сразу после рождения сына Артема.

— Папа, мама, — вдруг засуетилась Юлька. — Тогда и я не поеду в лагерь, я тоже хочу гулять с папой.

— Хорошо, мы все вместе будем гулять. И не завтра, и не один день, а целый месяц. У меня ведь в этом году совсем еще не было отпуска. А потом, я должен получить много денег, как за вынужденные прогулы по вине плохих дяденек, так и компенсации за моральный урон плюс судебные издержки плюс расходы на адвоката. Бабушка перебьется. Если попросит прощения, так мы люди не жадные — вернем часть растрат.

— Погоди, Сережа, ведь еще тебе никто отпуска не давал, а ты уже спланировал целый месяц. Вдруг откажут.

— Не имеют права. Я, как лицо пострадавшее, имею полное право на восстановление утраченного здоровья. А не захотят, так возьму больничный. Уж, так думаю, они, скорее всего, согласятся на отпуск.

— Как жалко! А у меня пока нет отпуска, и не будет. Где-то только через десять дней будет. Так что, без меня придется гулять, — с сожалением произнесла Наталья с легким страхом в душе, что стоит их оставить одних, как исчезнет этот призрак, и вновь вернется прежний злой и безразличный. Ведь не просто так любила, выходила замуж и рожала троих детей она этому мужчине. И сейчас, внезапно ощутив возврат прежних чувств, было страшно потерять это призрачное и слабое счастье.

— Ну и что? Мы будем встречать тебя после работы. А к маминому приходу можно приготовить ужин, прибрать квартиру, чтобы она весь вечер посвящала нам. Разве так не интересно? А сейчас все скоренько укладываемся спать и расстаемся до утра.

— Папа, — тихо спросил Артем, немного стесняясь своего вопроса. — А ты где спать будешь? В своей комнате?

Знать бы еще, где эта его комната. Судя по мебели и промятой, слегка прикрытой покрывалом, тахте, та, самая маленькая, и есть мой медвежий угол. Но это вовсе не означает, что я пойду на эту ночь туда. Сегодня все будет расставлено на свои места. Никаких раскачек и промедлений. Как понял из заявлений мамаши и намеков жены, то он уже давно в гордом одиночестве проминает свою тахту. Вполне допустимо, что за такое время должен был в ее жизни появиться временный мужчина. Но Сергей не собирается проявлять чувства ревности. Они встретились лишь сегодня, а, стало быть, их жизнь и любовь начнется с этого отсчета. Вот теперь он в свою семью не допустит посторонних и вредных субъектов, включая и таких, вроде родных, но вредных, как мать, а уж тем паче, любовники. Он становится собственником и единоличным обладателем и руководителем своей семьи.

— Нет, мои милашки, с мамой. Папы всегда должны спать с мамами, а я вернулся сюда навсегда.

— А можно и я с вами? — жалобно попросился Артем, намекая, что мама такое блаженство позволяла.

— Можно. Но не сейчас и не сегодня. Хорошо? Идемте. Лучше я вас уложу по своим койкам, а на ночь интересную сказку расскажу на сон грядущий. Интересную и очень веселую, чтобы сны снились сказочные и приятные. И добрые, от которых уходить не хочется.

Дети обрадовались и сами побежали в свою спальню, чтобы приготовиться к сказке. А Наталья, убирая посуду со стола, косо поглядывала на свою суетливую и шумную семью, теряясь в догадках и мыслях, как же ей строить свое поведение в изменившейся ситуации. Она, вроде, уже привыкла к отсутствию мужа за последние годы, а тут он вернулся совершенно измененный и загадочный и форсирует события, словно всего-навсего где-то задержался в длительной командировке и теперь спешить в супружеское ложе. А Наталья даже представить себе не может дальнейшего своего поведения. Но такой факт, что жизнь будет продолжаться в прежнем режиме, она уже принять не может. Она всегда любила его.

А ненавидела и презирала в последние годы за пьянство, хамство, нелюбовь к детям и пресмыкательство перед своей матерью, потакая ей даже в ненависти к невестке и внукам. Да, у нее действительно в последнее время появился мужчина. Но и само отсутствие такого факто было бы глупым и неоправданным. Ей еще нет тридцати, и уходить в затворницы ради непонятной и необъяснимой верности человекообразному субъекту, что и ночевать перестал приходить в свою квартиру, не считала необходимым. Потому-то и уйти не могла, что некуда.

Вот постоянно и ждала изгнания вместе с детьми, чего добивалась свекровь. Спасал сам факт беспробудного пьянства мужа, что оттягивало этот разрыв уже несуществующей семьи. И тюрьма, ставшая вдруг избавлением от его присутствия. Но дети восприняли арест папы и предстоящее его осуждение, как катастрофическую трагедию. Им хотелось папы, они тянулись к нему, к бабушке с дедушкой, который часто в отсутствие жены баловал их и подарками, и вниманием. Но жену он также боялся и слушался, лишь иногда пытаясь робко протестовать.