Доказательство от противного - Дмитрий Александрович Алейников

В ходе непринужденной беседы Зулины соседи выяснили, что пиво возят с какого-то таможенного терминала, где его еще довольно много, но все уже обещал купить частный предприниматель Зуленич.

Спросили цену. Цифра оказалась приличной — почти шесть тысяч. Однако торговцы не дрогнули: они дали водителю на пятьдесят рублей с бутылки больше, и тот согласился привезти загадочное пиво им. И привез.

Не буду цитировать восклицания, что срывались с губ торговцев на следующий день, когда Зуля начал преспокойно торговать этим пивом по две с половиной тысячи. А что те же торговцы сказали друг другу еще через день, когда на рынок приехал какой-то живчик с предложением купить у него этого пива хоть вагон, хоть состав по полторы тысячи за банку!

Кинулись звонить по оставленному водителем телефону. Оказалось, что это телефон главврача наркологической больницы.

Покатили было бочку на Зулю, но что тут скажешь? Хотели надуть, а не вышло?

Большинство торговцев по сей день уверены, что всю эту операцию организовал сам Зуля, но как это доказать?

А Зуля все придумывал и придумывал новые комбинации, в эффектных эндшпилях которых терялись самые матерые рыночные волки.

Все это Зуля проделывал не ради денег. Вернее сказать, не только ради денег.

Дело в том, что многие его старые знакомые, ушедшие после института во всякие «ящики» и солидные конторы, узнав о том, чем он занимается, если не морщились открыто, то давали понять, что отныне их бывший сокурсник стоит на социальной лестнице на много ступеней ниже.

Миша не спорил, не пытался ничего доказывать или объяснять. Он знал, что у него есть цель и что он будет идти к ней сквозь огонь, воду, медные трубы и любую грязь и дрянь. И шел, отмечая про себя, что бывшие дружки-приятели чураются его общества, предпочитая некий «свой круг».

У Миши были любимая женщина и два настоящих друга — немало по большому счету. И все-таки заноза гордости нет-нет да покалывала. Миша пытался доказать самому себе, что он на самом деле умнее тех, кто, по выражению одного знакомого, «сидит тупым боровом в железной будке». Он был на голову, даже на две умнее и талантливее тех, с кем приходилось общаться, и каждый раз, когда ему удавалось провести их за нос, зуд от этой занозы стихал, пока не встречался очередной старый приятель, протиравший штаны в испускающем последний вздох НИИ. Этот приятель морщил свой угреватый нос, почесывая плохо выбритую китайским одноразовым станком обвисшую щеку, и покрытое бесчисленными шрамами Зулино самолюбие требовало новых жертв.

Так что облапошенным Зулиным соседям стоило обижаться не на коварного конкурента, а на тех, кто невольно подталкивал его к поиску.

Почему контейнеры, а не супермаркет или тот же ресторан, не фабрика и не банк?

Все просто. Ведь Миша собирался сваливать. Что проку вкладывать силы и деньги в здания и станки, если придется бросать все это здесь на пике успеха? И потом, не хотел Зуля врастать в эту землю. Во времена путча он был готов рвануть через границу с теми грошами, что успел тогда скопить. Лишь бы успеть проскочить под «железным занавесом», пока тот снова не опустился, скрыв от него вожделенный мир, где, как в Библии, воздается каждому по делам его.

Сегодня Миша бродил между рядами не оттого, что интересовался ценами конкурентов, а потому, что не находил себе места. Особых дел на рынке у него не было, но они условились с Андреем, что, в случае чего, тот будет искать его здесь.

Соседям это последнее обстоятельство было неизвестно, и они не на шутку заволновались, заметив, что Зуля пошел обходить ряды по третьему кругу. Не иначе как этот пройдоха что-нибудь затевает.

Один из оптовиков решил подойти к нему.

— Здоров, Зуля! — протянул он руку для приветствия.

— День добрый. — Миша пожал протянутую руку и рассеянно кивнул.

— Как она?

— Нормально. — Миша не был расположен вести беседы на отвлеченные темы, но торговца это очевидное обстоятельство ничуть не смутило.

— Как торговля?

Миша на секунду задумался, потом усмехнулся:

— Как всегда.

Торговец пошел рядом.

— А что, видел уже новые соки у Лепехина?

— Видел, наверное.

Миша, погруженный в собственные мысли, не обращал внимания на то, что лежало на витринах.

— И как?

— Что — как? — Настырность торговца начинала раздражать.

— Как думаешь, стоит брать?

— Мне сейчас все равно, — честно ответил Миша.

— То есть как это?

— Так. Я отваливаю. — Почему-то Миша, боявшийся — чтоб не сглазить! — поднимать эту тему даже наедине с близкими друзьями, вдруг сообщил эту новость первому попавшемуся торгашу.

— Как отваливаешь?

Торговец насторожился. Его темные, близко посаженные глазки возбужденно забегали.

— Совсем. Без остатка.

Отвалить. Он ждал этого так долго. Отвалить туда, где нет этих бегающих глазок, матерщины и грязи, где улыбнуться незнакомому человеку — нормально, а не считается признаком умственной неполноценности. Миша уже видел, как он идет не спеша по мощеной улице Нанта, поглядывая на красочные, пестрые витрины маленьких ресторанчиков и строгие, стильные — дорогих магазинов. Солнце, усыпавшее улицу яркими конфетти бликов и зайчиков. Воздух, насыщенный запахами и ароматами всех мыслимых цветов, фруктов и готовящихся блюд. Слышна музыка…

— Слышь, чего говорю-то? — Торговец дернул Мишу за рукав, мгновенно вернув его на родину.

— Чего? — Не было даже сил одернуть этого болвана.

— Будешь брать или нет?

— Что брать? — Мише вдруг захотелось снять с руки белоснежную перчатку и, размахнувшись, бросить ее в лицо дотошному торговцу: «Пошел прочь, невежа».

Но перчатки не было, да и ростом торговец был заметно выше. До дуэли бы дело не дошло: торговец пустил бы в ход кулаки, «не отходя от кассы».

— Уезжаю я, — отмахнулся Миша и зашагал к своему контейнеру.

— Куда? — крикнул вдогонку торговец. — За товаром, что ли?

— Во Францию. Навсегда.

— Ну я серьезно!

Не получив ответа, торговец пожал плечами и пошел в другую сторону. Ответ Зули озадачил его. При чем здесь Франция? Куда он мог, на самом деле, уезжать? Нет, не уезжать даже, а отваливать. Так он сказал.

— Паш, — окликнули его, — как, берет Зуля соки?

— Какая тебе разница? — огрызнулся торговец. — Берет — не берет. Чего на него смотреть-то? Своих мозгов нет?

— Ты чего, Палыч, с дуба рухнул?

— Да пошел ты…

Зуля терпеливо дожидался вестей от Андрея. Дважды он порывался позвонить на пейджер, но что проку? Появись какие-нибудь новости, Андрей бы тотчас сообщил.

Так и получилось. Андрей примчался на такси. Зуля заметил почти бегущего приятеля еще издалека и пошел навстречу.

— Ну что? — встретил Зуля друга вопросом.

— Все нормально! — Андрей схватил