Фантастика 2006. Выпуск 2 - Сергей Лукьяненко

— Точки соприкосновения… То есть, это подмосковное учреждение, где ваш друг… Н-ничего не понимаю… Александр Сергеевич…

— Николаевич.

— Ох, простите, Николаевич… Александр Николаевич, вы можете объяснить?

— Могу. Да вы уже и сами сказали: телепортация. Телепортация плюс перемещение во времени. Кот Барсик в роли уэллсовского Путешественника.

— То есть он мгновенно перенесся отсюда на Луну, а оттуда — вновь сюда, но уже в будущее?

— Нет, не совсем так. Барсик отсюда попал не просто на Луну, а в прошлое, когда я был в третьем блиндаже. А потом вернулся.

— Уф-ф, что-то я никак… что-то не соображу…

— И не надо. Я над этим долго мозги сушил, варианты могут быть разные. Варианты разные, а инвариант один, суть одна: мой черный котяра Барсик может мгновенно перемещаться как в пространстве — или вне нашего пространства, — так и во времени. Может быть, никакой это вовсе и не кот, а какое-то неведомое существо. Из Туманности Андромеды. Инопланетный кот, сбежал с летающей тарелки.

— Так-так-так… И вы никому ничего?… Это ведь даже не сенсация, Александр Николаевич, это нечто большее. Гораздо большее!

— А факты? Где факты, доказательства? Эта вот самоклейка да мой рассказ. Курам на смех, а не факты. Детские сказочки.

— Не сказочки, Александр Николаевич! Что же вы молчали-то? Ну, ничего, тираж у нас приличный, бомба та еще будет… Но как, как он это сделал? Покажите мне его!

— Думаю, что главное — не как он это сделал. Или делает. Хотя, конечно, и это тоже. Зачем он это делает — вот в чем вопрос. А насчет того чтобы показать… До вечера вряд ли получится. Я в окно видел, он в сад направился, там искать бесполезно, я пробовал. Не отзывается и не показывается. Может, его там и вовсе нет. Но к вечеру обязательно возвращается — ужин, как говорится, по расписанию, это святое.

— Ладно, сейчас главное — материал в завтрашний номер. Я текст вам через час-полтора сброшу, глянете…

— А зачем? Вы ведь там ничего присочинять не будете?

— Да куда ж там присочинять! Тут и без присочинений… Тогда я помчался. Но это не последняя наша встреча, Александр Николаевич! Не возражаете?

— А с чего бы мне возражать?»

Корреспондент «Популярной газеты» ошибся. Его встреча в канун Дня космонавтики с бывшим космоинженером-технологом Александром Николаевичем Ермоленко оказалась именно последней. Покинув дом Ермоленко, он поспешил в редакцию, обрабатывать материал, и, перебегая через дорогу к остановке с уже готовой вот-вот отъехать «маршруткой», попал под колеса несущейся на всех парах «пантеры-супер».

Ермоленко узнал об этом трагическом происшествии не сразу. Не найдя в «Популярной газете» обещанного интервью, он пожал плечами и подумал о том, что журналисты — не только акробаты пера, но и весьма необязательные люди.

Однако мутным облачком вплыло в его душу какое-то неприятное беспокойство, и не только не собиралось развеиваться, но, напротив, грозило сгуститься в грозовую тучу — и сгущалось с каждым новым днем. Охваченный этим беспокойством, он позвонил в редакцию «Популярной газеты» и узнал о случившемся.

Отложив мобильник, экс-космоинженер-технолог на ватных ногах походил по комнате и опустился в кресло у окна — словно отработавший свое бустер космического челнока, запущенного на Луну…

Конечно, такой оборот мог быть простым совпадением, мало ли на свете совпадений… Вынимаешь наугад карту из колоды — пиковая дама. Тасуешь колоду, вынимаешь еще раз — опять она… А если это не простые игральные карты, а те, таинственные, что зовутся Таро, и не банальная пиковая дама лезет в руку, а карта с названием «Смерть»?…

Одна карта — в подмосковном Быково. Вторая — здесь, в сотне метров от этой комнаты, на дороге…

«Что же это получается? — растерянно думал Ермоленко. — Кто поверил — тот погиб? И кто поверит — погибнет? Почему? Зачем?… Кому-то не хочется, чтобы о том случае стало известно… Кому?…»

Он поднял голову и наткнулся на взгляд прищуренных глаз. Барсик в позе Сфинкса лежал на широком письменном столе, на стопке газет.

«Демоны принимают облик черных котов, — вспомнилось ему. — Кто ты, котяра? Что вы задумали?… Это только начало?… А дальше?…»

Он встал, медленно подошел к столу под немигающим взглядом желтых глаз. Взял кота на руки. Тот молчал и только неторопливо выпускал и прятал коготки… нет, не коготки — когти. Острые когтищи. И каждое из трех белых пятнышек-проплешин на его голове казались выжженной цифрой. Цифрой шесть.

Три шестерки.

У Ермоленко ни с того ни с сего заныло сердце, а кот вдруг коротко и хрипло мяукнул, выпрыгнул из его рук и бросился вон из комнаты…

Сергей Туманов

Создатель игрушек

Утро начиналось как обычно, а кончилось большим кошмаром.

Шестиклассник Харитонов проснулся от назойливого гудения в стоваттных колонках, продрал глаза, нашарил на тумбочке очки, водрузил их на нос и огляделся.

Было еще темно. На стенах ползали синие сполохи от хранителя экрана. Веселыми огоньками мигала оптическая мышка.

Харитонов повалился обратно на подушку, припоминая, что за сон ему сегодня снился. Снился ему, как и все последние ночи, славный город Сан-Фиерро, длинная вереница угнанных автомобилей и негры в зеленых футболках.

Гудение в колонках нарастало, перешло в пронзительный визг и разом стихло.

Будильная программа откашлялась и сказала гнусавым голосом:

— Тук-тук!

И тогда Харитонов вспомнил, что сегодня суббота, родители слиняли на дачу и будут только в понедельник. И еще он вспомнил, что компьютерное «тук-тук» означает, что кто-то пришел и теперь ломится в двери, а значит надо встать, выйти в коридор и спросить «кто там?» И если никто не ответит, значит, ломятся хулиганы, и можно спокойно лечь и спать до полудня.

— Тук-тук! Мать вашу! — глотая гласные и согласные снова возопили динамики. — Тут пришли к тебе, Хакер. Открывай!

Харитонову нравилось, когда его называли Хакером, даже если это делала безмозглая программа.

Он встал, проковылял по квартире, зажигая попутно свет во всех комнатах, подошел к входной двери и сонно поинтересовался:

— Кто?

— Я это, я! — сказала дверь голосом Вована. — Харя, открой!

— Чего приперся? — обиженно спросил Харитонов. Если звонкое «Хакер» ему нравилось, то оставшуюся с незапамятных детсадовских времен «Харю» он активно не переносил.

— Дело есть на тыщу килобаксов. Открывай.

Харитонов вздохнул и принялся отпирать многочисленные замки.

Вован ввалился в прихожую, как всегда большой и шумный.