Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

Поезд дернулся и наконец начал набирать скорость.

— Слава Богу! — воскликнул Гораций.

Мы остановились и прижались к окну вагона-закусочной. Марнау отстал. В последней отчаянной попытке добраться до нас, он набрал самую высокую скорость и бросился к нам. Он хорошо обращался с обстановкой вокруг него, забрасывая поезд цветами, грязью и мелкими автомобильными деталями. А потом мы уже поехали со скоростью пятьдесят или шестьдесят миль в час, и все, что осталось от Марнау, клубы пыли вдалеке.

* * *

Мы рухнули обратно на свои места, захлопнули дверь в наше личное купе и попытались успокоиться. У Каула не осталось ничего, чем можно было удивить нас, заверил я всех, по крайней мере, пока мы не приблизимся к Акру. Енох расстегнул рубашку и высыпал дюжину бутербродов, украденных из закусочной. Никто не возражал. Мы выбросили хлеб мисс Крачки на поле боя вместе с нашими тяжелыми рюкзаками, и многие из нас были голодны. Постоянный террор оказывал такое воздействие на людей.

Говоря о страхе, я перестал даже пытаться осмыслить то, что с нами произошло. Он просто захлестнули меня приливной волной ужасающих событий. Если бы мы пережили эти испытания, у меня, вероятно, развилась бы судорога или возобновились бы мучительные кошмары, которые раньше преследовали меня. Может быть, когда-нибудь психотерапевт поможет мне разъяснить все это. И не какой-нибудь шарлатан, которого наняли мои родители, и не переодетая тварь, а настоящий. Я спросил своих друзей, существует ли такая вещь, как мозгоправ, но они странно посмотрели на меня, и мне не хотелось объяснять, почему я спросил.

Поездка до Лондона займет два часа. Эддисон и Бронвин спали. Другие были слишком взвинчены и им нужно было поговорить, чтобы хоть на немного расслабиться, и в купе стоял постоянный низкий гул болтовни, когда ребята рассказывали обо всех безумных вещах, которые произошли за последний день. Софи прижалась к окну вместе с Пенсевусом, впитывая в себя проносящиеся мимо пасторальные пейзажи. Джулиус и Гораций сидели бок о бок, прижав колени к груди и сняв башмаки, время от времени соприкасаясь головами и тихо переговариваясь.

Нур и я воспользовались возможностью побеседовать с Горацио. В последний раз, когда мы с ним виделись, он был не до конца сформированным человеком-пустотой, который едва мог говорить, и он выпрыгнул из окна квартиры Эйча на шестом этаже в Нью-Йорке — мы предполагали, что он умер. Как он добрался до развалившейся петли во Франции и как ему удалось вновь влиться — уже вполне сформировавшемуся и довольно симпатичному — в ряды верных слуг Каула?

— Да, — протянула Нур, качая головой, когда она уставилась на него. — Что, черт возьми, с тобой случилось?

Горацио изобразил странную улыбку, выражение лица, которое он явно все еще осваивал.

— Да, все было довольно… насыщенно событиями. Выпав из окна, я спрятался в канализации. Я пробыл там несколько дней, завершая свое превращение из пустоты в тварь. За долгие годы, проведенные с Гарольдом Фракером Кингом, я развил в себе определенные навыки мышления и, применяя их, сумел сохранить память, которую теряют многие пустоты. — его язык был чистым, его произношение точным. У него был тонкий нью-йоркский акцент, который в сочетании с его грамматически безупречным английским делал его похожим на ИИ-бота, пытающегося подражать водителю такси. — Я никогда не забывал Гарольда Фракера Кинга и его великодушие. Я был полон решимости продолжать его миссию — защищать Нур Прадеш и помогать ей в исполнении пророчества семи странных.

— Ну, спасибо, — сказала Нур.

— Ты мог бы выбрать более подходящее время, — сказал Енох, подходя ближе.

— А могло быть и хуже, — добавила Эмма.

— По крайней мере, его цель была точной, — сказала Себби, потирая горло в том месте, где Горацио подстрелил упыря.

Теперь к нашему разговору присоединились все.

— Один вопрос, — сказал Миллард. — Если ты так много знал о пророчестве, почему не сказал нам, что сердце Ви было в списке элементов, необходимых для воскрешения Каула?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Господин Кинг не знал, потому что госпожа Велия никогда не рассказывала про это, — просто ответил он.

— Если бы она это сделала, то никогда бы не послала нас за ней, — сказал я.

— Это означало бы, что она призналась в том, что была имбриной, — сказала Эмма. — Чего она, вероятно, не хотела делать.

— Это очень скучная тайна, — сказал Енох, нетерпеливо взмахнув рукой. — Я хочу знать, как ты проник к тварям. Разве они не знали, кто ты?

— Нет, — ответил Горацио, — потому что я изменил себя. Это было не то лицо, с которым я переродился, а пришитое.

Губы Эммы скривились от отвращения, и Нур произнесла одними губами: «Чего-о-о-о?»

— Когда мое перерождение было завершен, я нашел тварь и убил его, затем удалил его лицо и отнес его Элсуорту Элсуорту, знаменитому портному Неприкасаемых. И вот результат. — Он повернул щеку и провел по ней тыльной стороной ладони, как модель в рекламе средств по уходу за кожей. Можно было только разглядеть тонкую линию швов, которая исчезала под его светлыми волосами.

— Я украл его личность, — продолжал Горацио. — Подражал его манере речи и присоединился к банде тварей, действовавших в Нью-Йорке, в числе последних в Америке. В этот момент было уже слишком поздно останавливать заговор тварей, чтобы вызвалить Персиваля Марнау и его товарищей из вашей тюрьмы в Дьявольском Акре, и ещё позднее, чтобы помешать им воскресить Каула. Но я узнал, что они перехватили один из ваших телефонных звонков, — он указал на Софи, которая со стыдом спрятала лицо, — и я узнал, что они планировали выследить мисс Прадеш в попытке выяснить место встречи.

— Значит, Каул знал о семерых, — сказала Бронвин, только что проснувшаяся и сонно моргая. — И пророчестве.

— Конечно, — сказала Эмма. — Вот почему он послал за Нур людей, когда она была еще совсем маленькой.

— Звучит прямо как в Апокрифе, — сказал Гораций.

— Каул не дурак, — сказал Миллард. Он повернулся к пожирателям света. — Я не верю, что у него «бессоница» из-за вас троих — не хочу вас обидеть, — но он не собирался проходить через всю эту боль и хлопоты по воскрешению, не убивая вас в качестве страховки.

— Значит, мы попали в ловушку, — сказала Нур Горацио. — И ты проделал весь этот путь, чтобы спасти нас.

— Да, — ответил Горацио без тени скромности или гордости.

Нур сложила руки вместе:

— Спасибо.

— Он будет продолжать пытаться убить нас, — сказал Джулиус. К нему вернулось самообладание, и я заметил, что его пальцы и пальцы Горация переплелись на сиденье между ними. — Мы попали в его ловушку, убили его пустот, унизили его старшего лейтенанта-монстра. На его месте я бы непременно убил нас. А ты бы не боялся?

Глава восемнадцатая

Хрупкая паранойя охватила меня, когда наш поезд замедлил ход на станции Сент-Панкрас. Мы были в центре современного Лондона, и там было слишком много людей, слишком много глаз и слишком много тел, хотя и не так много, чтобы мы могли исчезнуть в толпе. Мы были заметной компанией, мягко говоря, несмотря на то, что каждый из нас провел целую вечность в тесном туалете поезда, пытаясь вытереть грязь с лица и одежды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Каул и его прихвастни могут быть где угодно, и мы должны были предположить, что они будут искать нас. Надо полагать, Марнау доложил Каулу, куда мы направляемся. Или, может быть, Каул, наделенный теперь сверхъестественными способностями, просто знал.

Мы сошли с поезда в тесной кучке. Это сбивало с толку — оказаться в таком жужжащем улье двадцать первого века. Повсюду были яркие экраны и вывески, и почти все люди, проходившие мимо нас, смотрели на телефоны, пока шли. По крайней мере, они не смотрели на нас. Эмма держала униженного Эддисона на поводке, импровизированного из бечевки, потому что существовали правила о животных в общественных местах, и нарушение правил могло вызвать проблемы, а нам нужно было слиться с толпой, как кучке странных детей, одетых в грязную одежду из другой эпохи.