Тау - Лана Тихомирова

Под голубым шелковым небом изгибались крыши пряничных домов, где-то они были розовой, где-то голубой, где-то желтой, в общем, по вкусу, глазури. В некоторых районах крыши были как бы из песочного печенья, из бисквита. Бизе церковных крыш с цукатами религиозных символов поразили меня особенно.

Взгляд мой снова и снова возвращался к реке, к изящным мостикам, которых были несметные тысячи. Только через пятнадцать минут самого натурального оглушения я внезапно услышала Этока, который все это время распинался: "Посмотрите туда, посмотрите сюда, госпожа!"

— Простите, Эток, — как можно нежнее начала я.

— Вы не слушали, госпожа? — тут же раскусил меня кот.

— Да.

— То-то я смотрю, госпожа неадекватна. Но это не страшно, будем считать, что я только что повторил материал. Приступим к экскурсии.

Мы с вами находимся на самой высокой в Пратке башне, называемой — Игла Архиепископа, или Архиепископская игла. История этого названия уносит нас к Архиепископу пратскому Анргипату первому, Первому архиепископу, тому, кто первый начал поклоняться Ясве. Вы знаете его историю?

— Это имя мне не знакомо.

— Это был простой молодой человек, сын ткачихи и портного, слабоумный, к слову сказать. Он дожил до девятнадцати лет, и хоть был слаб на голову, но стал для родителей поддержкой и опорой. Он не говорил, но выучился кое-как обращаться с портняжными ножницами и мог разносить готовую продукцию по домам. Однажды, он понес платье на дом к одной очень распутной госпоже. Необходимо еще заметить, что при всем своем слабоумии, нрав Анргипата был тихим и мирным, а лицо необыкновенно привлекательным. Дама, увидев Анргипата, заманила его к себе на кухню и стала соблазнять. Но чистейший Анргипат не понимал, что хочет от него странная женщина. Женщина стала при нем переодеваться, а Анргипат увидел, что мать забыла вытащить из лифа иглу. Анргипат бросился к женщине, чтобы вытащить иголку, но она поняла его не правильно и в пылу борьбы Анргипат укололся иголкой и потерял сознание. Ему в беспамятстве явилась Ясве и поцеловала его в голову. Очнувшись Анргипат заговорил, на правельнейшем языке, выбил разрешение на строительство этой башни в честь Ясве, что даровала ему мудрость. Начинал он строить башню с той самой распутной дамой, которую тоже уколол, и очнувшись она стала олицетворять само смирение. Достраивали ее уже всем Миром, как говорится. Анргипат достроил башню, принял сан архиепископа, отслужил три службы и умер от старости. Но оставил много ритуальных догматических талмудов, книг по науке, религии и прочего. Умный был человек, не смотри, что дебил. Башню назвали в честь чудесного события.

— Очень любопытная легенда.

— Это не легенда, — возмутился кот, — это исторический факт.

— Ой, простите, я не знала.

— Вообще странно, что Создатель мира, знает о созданном крайне мало.

— Это как раз нормально. Мужчины, которые причастны к рождению детей, о своих детях до старости могут не знать и, ничего, живут же как-то.

— Это не одно и то же.

— Не знаю, Эток, не знаю. У меня все таки до конца идея о том, что я кого-то создала не совсем укладывается в голове. Просто потому, что всего этого я не создавала. Отдельные улицы, площади, общее настроение. Я создала, скажем так, предрасположенность. Развивалось все само. Но между мной и Тау есть связь. Я здесь и чувствую себя лучше, гораздо лучше.

— Я рад за вас, госпожа. Вам действительно феноменально повезло. А вот там слева жемчужина Пратки — Королевский дворец. У нас королевы не рождаются, а появляются в детской спальне дворца, когда предыдущей королеве останется жить не более семи лет. За это время старая королева обучит новую правильно править этой землей. Вся наша жизнь держится на том, что нами правит королева. Если королева пропадет, наступит хаос. Мой хозяин любил королеву.

— Это была романтическая история? — просто чтобы поддержать разговор, спросила я.

— Я бы не сказал. История скорее печальная. Но мой бывший хозяин, как истинный великодушный господин, отказался от ее любви, чтобы не обрекать королеву на участь обычной женщины.

— Мило. А я думала, что ардоги не такие чувствительные.

— Они разные, госпожа. Вот там справа и еще немного левее два дворца: резиденции президента и премьер-министра. Они идентичны. Единственное различие, золотой петушок, флюгер на крыше резиденции президента. Из-за этого флюгера судебная тяжба дилтся уже многие годы. Когда строились эти резиденции, президент и пемьер-министр соревновались, кто сможет отстроить дом больше и красивее. Это чуть было не привело к разушению Пратки. Тогда королева издала указ и повелела: отстоить одинаковые дома для президента и премьер-министра. Когда дома были построены, пезидент и премьер-министр закатили шикарный праздник для жителей Пратки и сами перепились до невминяемости. А когда возвращались домой, перепутали их и жен. Конфуз был огромный, поэтому королева повелела на доме президента установить флюгер. Премьер-министр много раз приходил к королеве с просьбой установить на его доме такой же, но она не разрешила. Теперь президент и премьер-министр судятся.

Я приходила к выводу, что Вселенная частично права. Жители в лицах: Гая, Михаса и их жен, Тамареска и этого милого кота-архиепископа были сами по себе хороши, но властьимущие у них, судя по всему, клинические идиоты… Ладно, хорошо: все властьимущие всегда клинические идиоты в любом из миров!

— Вот там у нас рынок, — сказал кот указывая лапой в даль, где, как драже или монпансье, рассыпались разноцветные палаточки.

— Там самые свежие овощи и рыба в вашем распоряжении.

— А вы и овощи едите?

— Я понимаю, что для кота это необычно. Я не сказал бы, что я в восторге от этого, но я архиепископ, а это ко многому обязывает, — ответил кот, — Идемте, нам пора! Час отданный нам на то, чтобы осмотреть Пратку с той высоты, с которой ее видят птицы, истек почти. Нам надо бы поторопиться: еще спускаться вниз, а заставлять ждать друзей не хорошо.

— Хотите, я вас отнесу вниз на руках?

— Эм, простите, но я боюсь, что это будет не вежливо.

— А что невежливого-то? Я сама предложила, да и быстрее так будет!

Эток забрался мне на руки и мы достаточно быстро спустились вниз, нас уже ждали друзья.

— Эток, скотина. Госпожа еще не успела освоиться, а ты уже на руках сидишь, это не вежливо! — разразился гневной тирадой Тамареск. Эток посмотрел на меня скептически: "Я же говорил!" и спрыгнул с моих рук.

Весь оставшийся день мы гуляли большой компанией по узким маленьким улочкам, нигде меня не оставляла навязчивая странная и приятная мелодия звона железных подошв и камней. Меня не покидало чувство радости и счастья. Можно сказать, что за всю свою жизнь я не была такой доброй, и уж точно мне никогда так ни нравилось мое такое состояние. Мне было по-настоящему хорошо. Я где-то вычитала, про чувство "Правильно", теперь я знала, что это.