Худей! - Стивен Кинг

К тому времени, как он снова приехал на поле, у обочины дороги уже выстроились полдюжины машин, освещая табор фарами. Люди бегали из стороны в сторону и кричали. Полицейская машина стояла возле того места, где Джинелли вывел из строя второго часового: голубой вращающийся пузырь наверху хлестал деревья вспышками голубого света. Джинелли опустил окно Новы.

— Что случилось, офицер?

— Ничего такого, о чем вам следует волноваться. Проезжайте дальше. — И на случай, если парень в Нове может говорить по-английски, но понимает только русский, он нетерпеливо махнул фонарем в том направлении, куда уходила Финсон-Роуд.

Джинелли медленно прошел между стоящих машин дальше по дороге. Перед фургоном, который он сам же расстрелял, Джинелли присоединился к одной из двух групп людей. Одна из групп состояла из цыган в пижамах и халатах, переговаривающихся между собой и оживленно жестикулирующих. Другая группа была кучкой городских жителей. Они молча стояли, засунув руки в карманы, разглядывая останки прицепа. Каждая группа игнорировала другую.

Финсон-Роуд тянулась на пять миль, и Джинелли пару раз чуть не влетел в кювет, когда мимо него на полной скорости к месту инцидента неслись местные жители. Наконец, он выехал на магистраль, которая вела в Бакспорт, и был в номере Джона Три в два часа ночи. Он поставил будильник на семь утра и улегся спать.

Вилли уставился на своего друга.

— Ты хочешь сказать, что, пока я тут беспокоился за тебя, ты спал в том же отеле, из которого мы выехали?

— Да, — в этот раз Джинелли выглядел чуть пристыженно, потом он ухмыльнулся и пожал плечами. — Отнеси это за счет неопытности, Вильям. Я не привык, когда за меня волнуются люди. Не считая моей матери, конечно, но это другое дело.

— Ты, наверное, проспал. Сюда ты приехал только к девяти.

— Нет. Я встал точно по будильнику, позвонил по телефону, потом прогулялся в город. Арендовал другую машину, в этот раз у Авис. С машинами Хертца мне не очень повезло.

— Тебя ждут неприятности по поводу той машины Хертца, верно? — спросил Вилли.

— Ничуть. Теперь все в порядке. Хотя могли быть. Вот почему я и звонил — по поводу той машины. Я попросил своего «сотрудника» еще разок прилететь из Нью-Йорка. В Еловорте есть небольшой аэропорт, и он высадился там. До Банкертона он добрался на попутной. Он…

— Эскалация прямо на глазах, — сказал Вилли. — Ты знаешь? Это начинает превращаться во Вьетнам.

— Что делать. Я никого здесь в Мэйне не знаю, а единственный человек, с которым я вступил в контакт, получил дыру в черепе. Во всяком случае, проблем не возникло. Прошлой ночью я получил полный отчет. Мой сотрудник прибыл на заправочную станцию в Банкертоне в полдень, и единственным человеком на станции оказался парень, у которого, похоже, не хватало нескольких кирпичей в общей постройке. Парень заправлял машины, когда кто-нибудь появлялся, но в основном занимался с машинами в гараже. Пока он там находился, мой человек замкнул провода зажигания и поехал прочь. Парень даже не оглянулся. Мой человек подъехал к аэропорту Бангора и оставил форд на одной из стоянок Хертца.

— А что с ключами? Ты сказал, что завел его, закоротив провода.

— Да, — сказал Джинелли. — Ключи-то и были проблемой все время. Это была еще одна ошибка. Я отношу ее за счет плохого сна, как и другую, но может, это просто старость начинает подбираться. Ключи остались в кармане у Спертона, а я забыл вытащить их, когда провожал его в последний путь. Но сейчас… — Джинелли вынул ключи с яркой биркой Хертца и позвенел ими. — Та-Да!

— Ты туда возвращался? — спросил Вилли чуть охрипшим голосом. — Боже милостивый, ты вернулся, откопал его и достал ключи.

— Ну, рано или поздно его выкопали бы медведи, — рассудительно ответил Джинелли. — Или охотники нашли бы его в птичий сезон, когда они охотятся с собаками. Для людей Хертца невелика потеря получить машину без ключей, но если кто-то найдет в карьере тело с набором ключей от машины, которую можно проследить и выйти на меня… плохо. Совсем плохо. Понимаешь?

— Да.

— Кроме того, мне нужно было обратно к цыганам и я не мог вернуться на Нове.

— Почему нет? Они же ее почти не видели.

— По порядку, Вильям, и ты все поймешь. Итак, рано во вторник… Помнишь? Во вторник ночью — тяжелая огневая подготовка. Теперь понадобился Седан Бьюик. Парень из Ависа хотел всучить мне Арис-К, он еще говорил мне, что это очень здорово, раз есть Арис-К, но мне это не подходило. Должен был быть Седан, неприметный, но достаточно большой. Двадцать долларов помогли ему переменить свое мнение, и я, наконец, получил машину, которую хотел. Я вернулся на нем в Бар-Харбор и позвонил пару раз, чтобы убедиться, что все идет по моему плану. Потом я вернулся сюда на Нове. Мне понравилась эта Нова, Вилли, — выглядит как помесь и пахнет коровьим дерьмом внутри, но у нее есть кости… Итак, я вернулся сюда и наконец успокоился. К этому времени я готов был сломаться. Мысль о возвращении в Бар-Харбор утомляла меня, поэтому я и решил весь день провести в твоей постели.

— Мог бы позвонить и сберечь, по крайней мере, одну поездку.

Джинелли улыбнулся.

— Да, мог бы позвонить, но звонок не подсказал бы мне, как твои дела, Вильям. Ты был не единственным, кто беспокоился.

Вилли наклонил голову и сглотнул с трудом. В последнее время он слишком часто плакал.

— Но вот, Джинелли восстает из мертвых, прыгает в Нову, которая пахнет навозом сильнее обычного, после того как изрядно постояла под солнцем, и едет в Бар-Харбор. Добравшись туда, он достает три маленьких пакета из багажника и открывает их в своей комнате. В одном находится 38-калиберный кольт с подплечной кобурой, а содержимое двух других свободно размещается в карманах его спортивной куртки. После этого он забирается в Седан и направляется в живописный Ванкертон, как он надеется, в последний раз. По дороге он делает всего одну остановку, у супермаркета. Он заходит и покупает две вещи: банку Болла, в которой обычно приготавливают консервы, и бутыль пепси-колы. Он приезжает в Банкерпорт почти одновременно с сумерками, проезжает к карьеру, зная, что застенчивость в данном случае не даст результатов, если тело было найдено в результате вчерашних переживаний, ему в любом случае попадать в суп. Но там никого нет, даже и признаков нет, что кто-то побывал. Поэтому он докапывается до Спертона, шарит у него в карманах и достает приз.

Джинелли излагал все это совершенно невыразительным голосом, но Вилли ощущал, что история прокручивается у него в голове вроде фильма… но не совсем приятного. Джинелли на корточках роется в гравии, нащупывает рубашку Спертона, его карманы… залезает внутрь. Роется в мелочи вперемешку с песком, которая никогда не будет истрачена. А за карманом охладевшая плоть, в смертном окоченении.