Последний рубеж - Сэнди Митчелл

Моим самым большим страхом, что не удивительно в таких обстоятельствах, было то, что мы наткнемся на еще одного бурильщика, сбежать от которого в столь замкнутом пространстве мы никогда не сможем; но, кажется, нам сопутствовало удача в этом начинании. Хотя мы столкнулись с достаточным количеством гаунтов и воинов, твари большего размера, к моему облегчению, казалось, были полностью отправлены на штурм Примаделвинга. Лазганы на носу достаточно легко уничтожали встречающихся существ, при случае дополненные выстрелом из мелты Юргена, которую он пристроил на руль, и пару раз я был вынужден нанести удар милосердия цепным мечом, поражая самых упорных особей, когда мы проносились мимо. Проносясь по павшим, наши гусеницы давили их в кашу, тряска грозила выкинуть из седла.

— Сколько времени прошло, сэр? — спросил Юрген, и, вспомнив о времени, я взглянул на свой хронограф.

— Слишком много, — кратко ответил я. Оставшееся время продолжало непрерывно утекать, по моим расчетам Форрес и ее обреченный на гибель отряд уже добрались до шаттлов, если хоть один из них вообще выбрался на поверхность.

— До взрыва у нас остается примерно двадцать минут.

Как только я это произнес, глухой рокот заставил скалу вокруг нас задрожать, и я выругался про себя. Должно быть, последний шаттл взлетел и, не желая ждать или довериться таймеру, Кастин отдала приказ о подрыве по воксу. В данных обстоятельствах я едва мог винить ее за это, будь я на ее месте, я бы к этому времени определенно считал нас погибшими. Поднимающийся ветер начал гнать по туннелю, и я врезал и так уже открытым на полную дросселем по ограничителю, отчаянно выжимая еще чуть-чуть скорости из бешено несущегося байка.

— Это заставит их кой о чем задуматься, — со всем удовлетворением отметил Юрген.

— Нас тоже, — сказал я, с легкостью представляя себе опустошение позади нас. Ничем не сдерживаемая магма прорвалась, прожигая себе путь через пещеры к поверхности; но губительный газ и возможно даже поток лавы, точно появится во всех проходах, включая этот. По моим прикидкам через считанные секунды раскаленный добела поток воздуха разорвет нас на части, в процессе развеяв оставшийся пепел.

Затем, когда я уже почти оставил всякую надежду, фара вроде бы засветилась ярче, отраженная от синей, прозрачной стены, вместо глухой скалы, в которой мы так долго ехали.

— Лед! — закричал Юрген, высказывая мою мысль, пока мы стремительно неслись вверх, с каждым ударом сердца, рокот позади нас грохотал все сильнее, — мы, должно быть, рядом с поверхностью!

— Будем надеяться, что достаточно близко, — сказал я за секунду до того, как мой байк влетел в стену снега, который полностью закрывал проход. Ослепленный и ошеломленный я изо всех сил цеплялся за руль, каким-то образом сохранив достаточно рассудка, чтобы палить из лазганов. Их приглушенный треск был слышим даже через забивший мои уши снег, хотя помогало ли это чем-нибудь, по правде говоря, я не мог сказать. Мгновением позже я вылетел на свет дня и в объятья знакомого, промораживающего до костей холода, расставаясь по ходу дела с байком, когда мы вместе с ним исполнили далеко не элегантную параболу по воздуху и грохнулись в еще один сугроб. (До меня позже дошло, что это была счастливая случайность, поскольку если бы я налетел на один из ледяных торосов, то пострадал бы значительно сильнее, чем полученные синяки и простуда).

Когда я вскочил на ноги в поисках врага, вылетел Юрген: хотя, должен признать, что он остался в седле, приземлившись с таким ударом, за который подвеска байка не сказала бы спасибо, затем развернулся, чтобы посмотреть что со мной. С другой стороны, я полагаю, что большую часть снега на пути я снес своей головой, так что его выход был значительно легче.

Секундой позже из входа в туннель вылетел шлейф пепла, пыли и горящих углей, снова сбивая меня с ног, испаряя окружающий снег, в лицо ударила волна жара. Для меня было непривычно ощущать тепло на поверхности Нускуам Фундументибус и я все еще ощущал дрожь от мысли о том, насколько мы были близки к тому, чтобы нас изжарило до смерти.

— Похоже, что мы выбрались во время, — сказал Юрген, встав спиной к факелу позади нас, проследив направление его взгляда, я вполне смог понять. В нескольких километрах, кажется, вскипело все небо, огромная колонна дыма и пепла поднималась почти к стратосфере, выравниваясь и расходясь в стороны, словно ударившись о невидимую крышу. Из центра облака послышался глухой рокот, сопровождаемый вспышками молний, и я выплюнул изо рта щедрую порцию пыли. С этого расстояния я не мог разглядеть, но в центре бури, кажется, появилось что-то огромное, секунду пытаясь подняться, после чего снова опустилось, горящее и иссушенное.

— Кажется, у нас получилось, — согласился я, медленно волочась к байку, который в этот раз выглядел уже более чем потрепанным. Тут и там вдалеке из разломов в сети туннелей вздымались еще столбы дыма, и я решил объехать их как можно дальше. Сложно было представит себе, что выжил хотя бы один тиранид в пронесшимся по ним инферно, но мы с Юргеном сбежали, и я слишком хорошо знал, насколько смертельно недооценивать их способность к восстановлению.

— Есть мысли, как далеко до Подльдовска?

Юрген с сомнением покачал головой.

— По крайней мере, день. Может два.

— Тогда нам лучше двигать, — сказал я, проверяя машину на предмет повреждений, после чего сдался и все равно влез в седло. При том, как она выглядела сейчас, я сберегу кучу времени, если буду искать хоть что-то, не кажущееся сломанным. Затем я остановился, заслонил рукой глаза от света и пристально уставился вдаль. Яркая точка, от которой отражался солнечный свет, нарезала круги около столба из пепла, и мое сердце наполнилось внезапной надеждой.

— Может быть, не придется.

— Похоже на шаттл, — согласился Юрген, доставая ампливизор откуда-то из тайников в своей шинели, — хотя слишком далеко, чтобы разобрать тип.

— Кому какое дело? — спросил я и активировал комм-бусину, — неопознанный шаттл, это комиссар Кайфас Каин, запрашиваю эвакуацию. Можете лететь по сигналу.

— Нас проинформировали о вашей смерти, — ответил незнакомый голос. Однако он был необычайно глубоким и резонирующим, даже в крошечном наушнике, и я был уверен, что слышал его прежде, — я уведомлю ваш полк об ошибке.

— Это "Громовой ястреб", — подтвердил Юрген, когда далекий десантный корабль развернулся и полетел в нашем направлении, — прибыли космодесантники.

Я пожал плечами.

— Думаю, лучше поздно, чем никогда, — ответил я.

Глава двадцать девятая

Если считать наше спасение из снегов космодесантниками удивительным, то прием на борту "Громового ястреба" был категорически поразительным. За время, проведенное с Отвоевателями, я привык к сверхчеловеческому росту Адептус Астартес, так что это меня не удивило, но гигант в пурпурной броне, ожидающий нас у подножья посадочной рампы, встал по стойке смирно, словно мы с Юргеном были почетными гостями.

Я еще сильнее был ошеломлен, когда мы поднялись на борт; вместо того, чтобы отвезти нас во временные казармы Имперской Гвардии в Подльдовске, десантный корабль задрал нос и, плавно, но стремительно направился в космос. Когда небеса потемнели, и я смог взглянуть вниз, то увидел чудовищный шрам, порочащий лик сине-белой планеты под нами. Я пытался расспросить наших любезных хозяев, но, несмотря на вежливость, они не были особенно склонны сотрудничать.

— О вашем присутствии затребовали, — ответил мне командир отделения, его легко было выделить среди товарищей по возложенной на него чести носить силовой меч, хотя знаки различия этого конкретного Ордена мне ни о чем не говорили. Больше он ничего не сказал, хотя загадка была быстро разрешена. Когда мы обогнули громад орбитального дока, на близлежащей орбите я смог различить пару судов в сомкнутом боевом порядке.

Одним из которых, был ударный крейсер космодесантников, чуть отличающийся деталями от "Ревенанта", на борту которого я провел столь богатое событиями путешествие в поисках космического скитальца вместе с Отвоевателями, но схожесть была очевидной, чтобы мгновенно опознать его. Другой корабль был значительно меньше, более гладкий и смертоносный, изящный, словно украшенный драгоценностями кинжал, его я тоже сразу же опознал.

— "Экстернус Экстерминатус", — заметил Юрген, как будто личная яхта Эмберли появлялась каждый день.

— Ты абсолютно уверен? — спросила Эмберли во время более чем приятного ужина в ее личных покоях, после еще более приятной ванны и смены белья. Я пожал плечами, красноречиво размахивая руками, с полным ртом стейка из амбула.

— Тебе придется спросить магоса. Но он, кажется, достаточно убежден, — пробормотал я и проглотил, запивая мясо глотком чудесно приятного вина, которое она выбрала к трапезе.