Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Но, одновременно со смущением от этой нелепой промашки, обозленный на Учителя ученик чувствовал горячую мстительную радость, что кто-то решился дать отпор недосягаемому Красному Фениксу. Кто-то вступился за его родину, за его погибших соотечественников. Ведь Учитель первым предал его и отступился от данного слова, поддавшись на явную провокацию врагов: после гибели второго отряда сборщиков дани наставник направил в Халдор Карателей.

Хоть в этом скользком деле оставалось слишком много тёмных пятен, подлинные причины и мотивы поступков всех сторон были ему не важны. Единственным, что имело тогда значение, было то, что Халдора больше нет.

— В Великих степях мы обнаружили много залежей различной ценной руды, — ледяным тоном заметил Великий Иерофант. — Не этот ли полезный ресурс послужил подлинной причиной неправомерного вторжения Бенну?

Элиар помрачнел. Не зря доложивший о гибели Халдора Шандор убеждал его помедлить с визитом в храм и не принимать скоропалительных решений. За последние семь лет в Великих степях, действительно, широко развернулась добыча полезных ископаемых.

— Почему для выяснения всех обстоятельств в Халдор не было отправлено официальное посольство? — не отвечая, задал свой вопрос высокий посол Бенну. — Почему вы сразу перешли к методу силы?

— Вы хотите захватить штольни, шахты и рудники, что построены там на средства Ром-Белиата. Вы хотите завладеть драгоценными жилами и отобрать наши ресурсы и наших рабов.

Это был удивительная беседа, в которой каждый стоял на своем, не желая слушать вторую сторону. Из всего этого надо было как-то выпутываться. Но простого пути, к сожалению, не просматривалось. У Бенну были все основания развязать дипломатический, а позднее и военный конфликт, а Учителю оставалось только делать хорошую мину при очень плохой игре.

Бенну вмешался во внутренние дела Ром-Белиата, осудив действия Запретного города на подвластных ему территориях. Так как два великих города Оси не могли враждовать открыто, территорией и поводом их спора стали злосчастные Великие степи, которым Ром-Белиат обещал независимость, и нарушил своё обещание.

Конечно, подобное происходило множество раз и прежде, но сейчас Бенну настойчиво искал повод, за который можно зацепиться и втянуть Ром-Белиат в противостояние. Скорее всего, этот повод сам же Бенну и организовал: убийство сборщиков дани могло быть искусно исполненной провокацией. Верные данному слову, кочевники никогда не решились бы перебить посланников Ром-Белиата, но теперь не было никакой воможности доказать это.

Большие несчастья происходят от малых причин. Так незначительный эпизод в Халдоре послужил началом великого противостояния. Так повод к братоубийственной войне между городами Оси, которая назревала уже давно, был наконец найден.

Как только Стратилат смог подняться, так сразу же вышел вон из зала для аудиенций, не дожидаясь окончания этого спектакля; лишь напоследок бросил враждебный взгляд в сторону престола Великого Иерофанта. Сердце его горело, разрываемое множеством противоречивых чувств: боль от утраты близких, жгучая обида на Учителя, презрение к самому себе, своим слабостям и неразумию.

Уже завтра — Осеннее равноденствие, большой праздник, во время которого жители Ром-Белиата будут запускать в небо красные бумажные фонари и писать на них сокровенные желания… не подозревая, что скоро привычный им безмятежный мир будет разрушен противостоянием между двумя великими городами-побратимами.

С самого первого года пребывания в храме Элиар полюбил красочный осенний фестиваль, но в этот раз не имел в своем сердце желаний, которые можно было записать на тонкой рисовой бумаге фонаря. Выйдя в ночной сад проветрить голову, кочевник вдруг заметил, что вдоль тропы, по которой он бредет, цветут алые паучьи лилии — сакральный цветок осеннего равноденствия, лепестки которого в былые времена падали с небес во время праздника равенства дня и ночи. Дурной знак идти ночью по такой тропе — мрачное поверье говорило, что она может привести прямиком к смерти. Любуясь яркими хищными цветами, Стратилат только усмехнулся — терять ему было нечего. Все родные и близкие мертвы, и он не прочь встретиться с ними, даже по ту сторону границы.

Кажется, утраты уже не могли стать больше. Однако глупое сердце отчего-то заныло сильнее, словно в предчувствии скорого расставания со ставшим ему родным Ром-Белиатом. Будут беззвучно взлетать в небо красные бумажные птицы, неся желания, которым не суждено исполниться.

Интересно, какое желание напишет завтра Учитель на своем фонаре?

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон осеннего равноденствия

Зажигают красные фонари

Ром-Белиат. Красная цитадель

*серебряной гуашью*

Учитель указал на разбросанные на земле яркие черно-синие смоквы и коротко повелел:

— Ешь.

Настроение наставника было таково, что Яниэр не сомневался: если не повиноваться, рассерженный Красный Феникс силой запихнет ему эти злосчастные плоды в глотку и жестоко накажет за ослушание. Нет, не высечет — любимого ученика Учитель не бил никогда, не калечил тела.

Но — Учитель был мастер ментальных пыток. Совершенный мог утопить в боли любого, заставить ползать у ног, униженно умоляя о прощении… всё это Яниэру довелось пройти в период неизбежного подросткового бунта, — и повторения не хотелось.

С юных лет он был выучен и вышколен достаточно. Перечить Красному Фениксу нельзя. Нельзя ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, а потому северянин подчинился без слов и взглядов: покорно опустился в успевшую нападать разлапистую листву смоковницы; преданно заглядывая в глаза священного цвета циан, припал губами к перезревшей, лопнувшей от удара винной ягоде и начал есть, как и было сказано. Мякоть и мелкие семена вперемешку с землёй и сухой пылью.

Что бы ни натворил Яниэр, Красный Феникс никогда не ругал его прилюдно, и уж конечно, не наказывал своей страшной плетью. Всё, что имело место сверх обычных отношений Учителя и ученика, было тщательно скрыто от чужих глаз за высокими дверями храма.

Там Яниэру приходилось мириться с тем, что иногда его поощряли или, наоборот, вымещали раздражение только по той причине, что внешность его сводила Учителя с ума.

Точнее, внешность его сестры-близнеца.

Наблюдая, как Первый ученик послушен его воле, Учитель понемногу успокоился и сменил гнев на милость. Тонкий, изящный, в этой почти животной позе у его ног северянин напоминал какое-то красивое мифическое существо, созданное для удовольствий. Один только взгляд на белокурое дитя Севера рождал фантазии и желания.

— Что же ты наделал, душа моя, — задумчиво проговорил Красный Феникс, небрежно срывая растущий тут же алый пион и заправляя его в сверкающие серебряно-белые пряди ученика. — Ты даже не представляешь, что натворил в своей наивной, поспешной глупости.

Яниэр знал, что Учитель не выдал Второму ученику секрет, кто именно отправил Карателей в Халдор. Может, пожалел и решил заступиться, уберегая Первого ученика от неконтролируемой ярости сына Великих степей, а может, попросту не успел: после вчерашней истерики в зале для аудиенций Стратилат выбежал прочь из храма и пропал, никому не сообщив, куда направляется. Постыдное, недостойное жреца поведение! Сегодняшний праздник Осеннего равноденствия Элиар пропустил, что также было неслыханной дерзостью. Вероятно, рассудок несчастного бедолаги окончательно помутился… но Яниэра, по правде говоря, отсутствие кочевника совершенно не расстроило. А вот Учитель, кажется, был огорчен.

Возможно, зря он отдал приказ разобраться с Халдором, кочующей ставкой вождя, не дождавшись личного распоряжения Великого Иерофанта. Но и Второй ученик хорош — какой черт тянул этого несдержанного дикаря за язык? Обязательно было устраивать скандал у всех на глазах? Никак нельзя было проявить терпение и побеседовать с Учителем наедине? Какие теперь начнутся разговоры… всех их ждут большие неприятности. Стоила ли желанная ссора таких последствий?