Расколотый берег - Питер Темпл

— Луиза Картер, — представил ее Уотерсон. — А это детективы Кэшин и Дав. Садитесь, джентльмены.

Они сели, и Картер по очереди взглянула на обоих.

— Наша школа строго охраняет личную жизнь тех, кто здесь учится и работает, — произнесла она. На вид ей было лет пятьдесят, лицо длинное, кожа вокруг глаз подтянута, отчего их выражение казалось слегка испуганным. — Мы отвечаем на подобные запросы, только если они делаются всей семьей или каким-либо членом семьи, и более того — если это лицо имеет право делать запрос. Но даже в таких случаях мы оставляем право принимать окончательное решение за собой.

— По бумажке говорите, — сказал Дав. — Я видел: вы смотрели в листок.

Она и бровью не повела.

— Та семья, которая нас интересует, оказалась по уши в дерьме, — сказал Кэшин. — Быстрее скажите «да» или «нет». Нам, знаете ли, некогда.

Картер пожевала губами.

— Не надо запугивать школу Святого Павла, детектив! Видимо, вы не понимаете, какое положение мы занимаем в городе.

— Меня это мало волнует. Через час мы вернемся и прочешем здесь каждый сантиметр, вы уж мне поверьте.

Она смотрела перед собой не мигая.

— Что вы хотите узнать об этих учащихся?

— Почему Джейми Бургойна вышибли из пансиона? Как звали его друга и почему отчислили его?

Она покачала головой:

— Невозможно. Поймите, у семьи Бургойнов давние и прочные связи со школой. Простите, но мы не…

— Не расслабляйтесь, — почти ласково сказал Кэшин. — Мы скоро вернемся. А вы пока что губы подкрасьте — для телевидения.

Кэшин и Дав поднялись со своих мест.

— Постойте, — сказал Уотерсон и тоже встал. — Мы, наверное, сможем удовлетворить вашу просьбу.

Он вышел из кабинета, а за ним, стуча каблуками, вышла и Луиза Картер. Из-за двери было слышно, как они быстро о чем-то переговорили, затем она вернулась и встала у окна. Потом села на свое место, прокашлялась и спросила:

— Я вас обоих, случайно, не могла видеть по телевизору?

На противоположной стене висела картина, состоявшая сплошь из серо-коричневых вертикальных полос, и Кэшин внимательно разглядывал ее. Почему-то она напоминала ему джемпер, который связала для Берна одна дальняя родственница.

Когда-то ему хотелось, чтобы эта женщина была о нем хорошего мнения.

— Может, вы видели меня, — сказал Дав. — Я ведь работаю под прикрытием. Бороду иногда отпускаю.

Вошел Уотерсон. Он положил на стол две желтые папки и сел.

— Я готов рассказать вам обо всем, — деловито произнес он. — Можете перебивать меня, не стесняйтесь.

Женщина начала:

— Дэвид, мы можем…

— Джеймс Бургойн и мальчик по имени Джастин Фишер учились в одном классе и в интернате тоже жили вместе, — перебил ее Уотерсон. Он посмотрел на женщину, на Кэшина и продолжил: — Думаю, имею право заявить, что лично я считал Джеймса крайне трудным молодым человеком. А Джастин Фишер вообще был самым опасным учеником за все тридцать шесть лет, которые я работаю в образовании.

Картер подалась вперед:

— Дэвид, такая откровенность просто неуместна. Можно мне…

— А в чем дело? — спросил Кэшин.

— Помимо прочего их подозревали в организации двух поджогов — на складе спортивного оборудования и в здании интерната.

— Дэвид, пожалуйста…

— Дело-то уголовное, — заметил Кэшин.

— Ну конечно, мы обратились в полицию, — подхватил Уотерсон, — но о своих подозрениях не рассказывали, и дело окончилось ничем. Но мы попросили отчима Джеймса забрать мальчика из интерната, чтобы разделить эту пару.

Женщина подняла руки:

— Ну, может быть, на этом…

— Сейчас я понимаю, — продолжил Уотерсон, — что надо было, конечно, все рассказать полицейским и исключить обоих. Именно в таком порядке.

Женщина нервно произнесла:

— Дэвид, я настаиваю, что надо посоветоваться с директором!

Уотерсон даже не взглянул на нее, но с Кэшина просто не сводил глаз.

— Луиза, — сказал он, — директор в смысле морали — настоящий Пол Пот. Давай не будем сейчас усугублять наших тогдашних кошмарных ошибок.

В глазах загорелого заместителя директора Кэшин заметил то же выражение облегчения, какое он видел у признававшихся в убийстве.

— Продолжайте, — попросил он, почувствовав, как в голове что-то затикало.

— После того как Бургойн покинул интернат, — продолжал Уотерсон, — было зарегистрировано еще несколько поджогов живой изгороди, сейчас уже не помню, три или четыре. Потом в Прахране двое подростков увели мальчика лет семи-восьми в тихое место и учинили над ним пытку. Другого слова подобрать не могу. Его не изуродовали, все кончилось очень быстро, но все же это было издевательство, настоящий садизм. Один наш ученик потом рассказал, что видел Бургойна и Фишера неподалеку как раз в то время.

— Вы сообщили об этом полиции?

— К нашему вечному стыду, нет.

— Ученику не велели идти в полицию?

— Дэвид, — опять заговорила женщина, — я обязана сказать тебе…

— Мы отговорили его, — ответил Уотерсон, — в частности я лично, по поручению директора.

— Другими словами, запретили ему? — спросил Дав.

— Практически да, — ответил Уотерсон. — И в тот же день исключили из школы обоих — и Бургойна, и Фишера. Надо сказать, единственная правильная и своевременная мера в отношении этой парочки.

— Мне нужны копии документов, — сказал Кэшин.

— Вот, пожалуйста, — ответил Уотерсон и протянул папки через стол.

— Спасибо, — поблагодарил Кэшин, поднялся, пожал Уотерсону руку, не глядя на юриста. — Я думаю, у нас не будет поводов упоминать вашу школу.

Спускаясь по каменной лестнице, Кэшин раскрыл папку.

— Трейси звякни, — попросил он Дава.

Уже в холле Дав протянул ему мобильник.

— Трейси, это Джо. Срочно найди мне все что есть по Джастину Дэвиду Фишеру. Да-да, фамилия Фишер. Последний адрес проживания — у тетки, миссис К. Л. Фишер, Альберт-Парк, Хендон-стрит, девятнадцать. Попроси Бирка, пусть поручит кому-нибудь поискать.

— Мы подняли документы по Джейми Бургойну и расследованию пожара в лагере «Товарищей». Фин их изучает.

— Скажи ему, пусть позвонит мне, ладно?

— А в Брисбене проверили адрес этого Дункана Гранта Вэллинза. Он уехал оттуда два года назад. Больше по нему ничего нет.

— Плохо.

— Сосед вспомнил, что неделю назад его кто-то спрашивал. Волосы длинные, борода. Их двое было, второй сидел в машине.

В сумерках они неторопливо шли по дорожке, посыпанной гравием. Ученики в зеленых пиджаках и серых фланелевых брюках двигались справа от них. Тот, что был впереди, белокожий, хрустел чипсами, доставая их из коробки. Шедший следом внезапно выкинул вперед руку и по-борцовски обхватил товарища за шею. Подоспел еще один, выхватил у первого коробку и спокойно зашагал дальше, лениво закидывая чипсы в рот.

— Грабеж средь бела дня, — сказал Дав. — Десятый класс практикуется.

— Ну что там на него? — спросил Кэшин.

Они стояли на светофоре на Турак-роуд. Улицу переходили три ненакрашенные блондинки с мокрыми, зачесанными назад волосами, скорее всего после занятий в фитнес-центре.

— Честное слово, — заметил Дав, — это все как будто нам в испытание.

— В списках избирателей никогда не значился, — сказал Финукейн. — Медицинской страховки тоже нет, пособия по безработице не получал. Права выданы в Дарвине в восемьдесят девятом году, ну это в его папке есть. Потом начал мотаться туда-сюда. Хранение наркотиков в Кернсе, арестован за нападение на двенадцатилетнего ребенка в Коффс-Харборе. Как-то это все сошло на нет. Условный срок получил в Сиднее в восемьдесят шестом году. Нападение в парке, жертве было шестнадцать лет. Там же, в Сиднее, в восемьдесят седьмом попался с героином. В девяностом году получил два года за кражу со взломом в Мельбурне.

Загорелся зеленый свет. Нагнув голову, не глядя по сторонам, маленькая согнутая старушка в прозрачном пластиковом плаще толкнула свою самодельную тележку на проезжую часть.

— Как Колумб, — сказал Дав. — Идет себе без всякого плана.

Из машины позади раздались два длинных гудка.

Дав подождал, пока старушка отойдет на безопасное расстояние, и медленно тронулся с места, как будто поддразнивал нетерпеливого водителя.

— Продолжай, — попросил Кэшин.

— Да все, собственно. Джейми вышел в девяносто втором году, а в девяносто третьем якобы утонул на Тасмании.

— Фин, Трейси собирает материал на этого Фишера, — сказал Кэшин. — Посмотри, что там у нее, и позвони мне, ладно? И она же занимается Дунканом Грантом Вэллинзом. Он педофил, бывший священник Англиканской церкви, адрес неизвестен. Посмотри, есть ли он в наших базах, может, в церкви что о нем знают. Поговори с руководителем церковного хора, намекни, что с нами надо дружить, если они не хотят засветиться в сегодняшних вечерних новостях.