Земля за океаном - Василий Песков

Мы спросили письмо в отеле. Усталая после ночного дежурства, насквозь синтетическая блондинка письмо для нас на полочке с буквой «Р» не нашла. Ну нет так и нет. Мы отправились к водопаду и побывали до вечера всюду, где полагается побывать. В отель вернулись, еле волоча ноги. Вручая нам ключ, блондинка кому-то кивнула, и мы оказались плену у маленькой, но энергичной женщины.

– Тысячу извинений! Получилось недоразумение. Я вас потом караулила целый день… Нет, нет, никаких разговоров – в автомобиль!

Женщину звали Милена. Полностью: Милена Попович Силог.

– Гречанка?

– Нет, югославка, американская югославка…

Остаток дня мы провели с Миленой. Осмотрели окрестности водопада, старый форт на берегу Онтарио и в конце концов попали на домашний обед.

Обряд гостеприимства был обозначен двумя букетами почти подмосковных ромашек и пожеланием «быть как дома». Потом в просторную комнату вошел маленький старичок с деревянным подносом. Старичок был из той породы людей, которых очень любят внучата и которые сами любят внучат. Но дети в доме не гомонили. Запас стариковской нежности был обращен к двум гостям. Мы узнали, что в нашу честь испечен сегодня домашний хлеб и открыта бутылка сливовицы… Старику было семьдесят девять. Старик приехал в Америку из Югославии. Дочь Милена родилась тут.

В середине застолья, улучив подходящий момент, мы задали Милене Силог вопрос:

– Чему мы обязаны?..

– О, очень просто! – засмеялась Милена. – В один прекрасный день, горя желанием хотя бы раз в жизни увидеть отцовскую Югославию, я угодила в некую кабалу…

Милена соблазнилась побывать в Европе. («Полет от Ниагары до Калифорнии стоит дороже».)

– Поездка была счастливой. Но только позже я в который раз поняла: за все в жизни надо платить.

Путешествие превратило Милену в добровольца «Общества по гостеприимству». Такие общества есть во многих местах Америки, куда приезжают «знатные иностранцы». Гостей надо встретить, помочь сориентироваться, пригласить к домашнему очагу. Госдепартамент дает знать: едут такие-то. На месте руководители общества решают, кто должен гостя встречать. Немца встречают местные немцы. Англичанина – англичане. Мы тоже, как видно, попавшие в список «знатных гостей», оказались в объятиях славян… Такова индустрия гостеприимства, характерная для Америки, где все запрограммировано, расфасовано, снабжено ярлычком и рассчитано по часам. В такой системе гостеприимства можно усмотреть слабости, кое-что может даже и покоробить. Но все дело, как видно, в том, на какого хозяина повезет гостю и каким окажется гость для хозяина.

– Милена, это, наверное, тяжелая ноша?

– Ну что вы! Сначала я, правда, перепугалась… А теперь просто рада, что все так случилось. Все время новые люди. Ну скажите, разве сегодня нам плохо тут за столом?..

И правда. Из вавилонской толчеи у Ниагарского водопада мы уезжали с чувством, что неожиданно встретили тут друзей.

«Зеленый квадрат»

Есть на карте Америки зеленый квадрат. С разных сторон к нему тянутся жилки дорог. И на нашей зеленой нитке маршрута квадратик висит половинкой костяшки от домино. Название месту: Йеллоустонский парк.

Слово «парк» нельзя толковать применительно к нашим понятиям. Квадратик на карте – это площадь земли примерно 100X100 километров. Место расположения парка – северо-запад Америки, на стыке трех штатов (Монтаны, Айдахо, Вайоминга), в середине Скалистых гор. По широте – наш Крым, но для американца это холодный север. Горы. Снег тут с октября до середины июня. «Столица туризма», «жемчужина Америки», «лучший национальный парк на земле» – так величают американцы «зеленый квадрат»…

Границу Йеллоустона пересекаем в полночь. Будка, где собирают плату за въезд, пуста. Однако шлагбаум открыт. Тихо, почти что ощупью, едем по коридору между высоких черных деревьев. Окорока снега в рост человека смутно белеют по сторонам. В полном соответствии с картой через тридцать минут езды лес по левую руку исчез, и при свете звезд мы увидели мглистую даль с огоньком. Дорога пошла вдоль озера. И тут первое приключение. Из темноты справа вдруг кто-то грузно шагнул. В свете фар сверкнули зеленым светом два глаза. Резко затормозили… Огромный лось неторопливой тенью пошел вдоль берега по воде. Мы глянули друг на друга: а если бы скорость не двадцать, а сорок миль?..

Огонек был местом ночлега. В рубленном из вековых елей, просторном, как ангар, доме горел камин. За стойкой перебирала бумажки напудренная и накрахмаленная старушка. Мы назвали себя, сказали, что пять дней назад заказали по телефону… Старушка заглянула на полку и сразу же протянула нам пачку брошюр, газету и ключ.

Слегка поплутав в темноте по городку из одинаковых «кэбинов», мы разыскали свой ломик 73. В нем было все, что мы нашли бы в хорошей гостинице. Но, сверх всего, на спинке одной из кроватей, под картиной, изображавшей спелые груши, сидел полосатый маленький бурундук. Живой. Любопытный. Мы аж присвистнули: вот это сервис! Выше не прыгнешь – «отдельный номер с бурундуком», знайте, мол, что находитесь в заповеднике. Но в парке девять тысяч таких, как наш, номеров для ночлега. Девять тысяч бурундуков? Вряд ли… Небоязливый проказник юркнул сюда, как видно, во время уборки. Мы открыли пошире дверь. И бурундук сразу понял, где ему следует ночевать.

На сон грядущий развернули брошюры и карты. На них зеленый квадрат был уже не с костяшку от домино, а занимал всю метровую ширь листа. В этом масштабе выступали соблазнительные подробности земли, название которой – Йеллоустон – переводилось неожиданно просто: «Желтый камень». Газета, врученная нам старушкой, тоже называлась «Йеллоустон». Прямо под заголовком крупными буквами было написано: «Газета выходит один раз в сто лет». Мы приехали в юбилейный год. Парк отмечал круглую дату…

Во второй половине прошлого века, когда доступные земли Америки были почти полностью поделены, оставались земли в горах не только не застолбленные, но даже еще нехоженые. И вот охотники за бобрами (они всюду шли первыми) стали приносить вести, что есть-де земля, «куда страшно и заходить». Сейчас вспоминают, первым белым человеком, увидевшим Йеллоустон (в 1807 году) был Джон Кольтер. Рассказам его никто не поверил – «бедняга слишком долго был в одиночестве». Но и потом, полвека спустя, рассказы охотников были один фантастичнее другого: «Река течет так быстро, что нагреваются камни на дне». «Лес – каменный, трава – каменная». «Рыбу поймал, тут же рядом опускай в кипящую воду – ужин готов». «Фонтаны горячей воды бьют выше леса».

В 1871 году в горы послали официальную экспедицию – «положить конец выдумкам или их подтвердить». Экспедиция (в ней был и фотограф) поняла, что видит сокровище. Так ли было или не так, но пишут, что у костра пошел разговор: как распорядиться открытием, еще никем не застолбленным? Предложено было поделить землю. И это было бы делом обычным – даже открыватель пещеры в то время становился ее собственником. Но нашелся человек (это был некий Густав Доан), который сказал: «Нет. Частной собственностью это не должно стать!» Как видно, в экспедиции были люди, умевшие глянуть вперед. Они не только согласились с Доаном, но горячо взялись пропагандировать мысль о создании в Америке уголка «для удовольствия и радости». К ним прислушались. В 1872 году специальным законом был создан первый в мире заповедник «Йеллоустонский национальный парк».

Уже в первые годы тысячи дилижансов устремились в Йеллоустон. «Пошаливали индейцы», понявшие, что и отсюда, из гор, белые люди их вытеснят. Нападали на дилижансы бандиты. Но туристский «ручей» уже побежал в Скалистые горы. Правда, надо было еще зазывать, уговаривать (турист по привычке ехал в Европу). Газета, «выходящая в сто лет один раз», приводит рекламу тех лет: «Патриоты Америки! В этом году – не в Европу! В Йеллоустон!» А сегодня какую рекламу мы только не видели по дороге. Но только не рекламу Йеллоустона! Туристские реки текут сюда без рекламного побуждения. Текут из Америки и Европы. Два с половиной миллиона туристов в год. И если учесть, что река не течет равномерно, а разливается половодьем в сезон отпусков (июнь – август), то стоит ли удивляться, что в «природном театре», даже образцово организованном (девять тысяч благоустроенных номеров для ночлега, две с половиной тысячи кемпингов для палаток), мéста все-таки не хватает.

Утро. Мир после ночи сияет красками ранней весны. Синее небо. Сиреневый строй деревьев. Крутая зелень хвои. Застывшие ручейки из-под снежных пластов. Незнакомая птица чешет клювом синие перья. На припек выползли погреться из муравейника муравьи. Пахнет подогретой смолой. Капель с плоской крыши. Последние числа мая. Но тут апрель, и в самом зачине. Под соснами снег колюч. Автомобиль наш белый от инея. Пробуем заводить. Завелся. Но тут же смолк. Время дорого. Бежим к телефонной будке и подаем «SOS». Через пять минут ровно подкатил красный аварийный грузовичок. Веселый парень сказал: «Гуд монинг!» Не спросив, в чем дело, сразу полез в мотор и тут же крикнул: «Пробуйте!»