Нет грешным покоя (СИ) - Айсквин Мэй

«Зря ты меня сразу не вырубил!» — злорадно подумал Рейвен, когда по комнате разлетелась вспышка фиолетового заклятия. Полное безмолвие — порча, некогда созданная изгоем-клириком, блокировала заклинания находящихся рядом магов. Спутывающие его веревки тут же исчезли, и Найттанд резко дернулся вперед. Раздался неприятный хруст, и невыразимец от неожиданности рухнул на пятую точку, заливая узкое лицо кровью из сломанного носа. Охотник вскочил, выбивая бесполезную на данный момент палочку из рук противника, и ударил невыразимца в висок. Тот, пытаясь подняться, снова упал, и Рейвен лишь понадеялся, что не убил противника.

Охотник огляделся кругом, раздумывая, куда бежать: в комнату Космоса или круглую, куда ушел второй невыразимец, когда взгляд его привлекла еще одна дверь. Рейвен задумался, стоит ли исследовать новый путь, когда грохот шагов с двух сторон не оставил ему выхода. Он снова пересек комнату и толкнул противоположную дверь, держа палочку наготове.

Новая комната, прямоугольная и слабо освещенная, была больше последней, а пол ее спускался вниз ступенями, образуя огромную каменную яму футов двадцати в глубину. Он стоял на самой верхней из этих крутых каменных ступеней, или скамей, амфитеатром идущих вокруг всей комнаты, — глядя на них, Рейвену вспомнились многочисленные залы судебных заседаний, что находились на этом же этаже, пыльные и заброшенные. Однако тут вместо стула с цепями на дне ямы возвышалась каменная платформа, а на ней — каменная же арка, покрытая трещинами, такая древняя и ветхая на вид, что непонятно было, как она еще не рассыпалась в пыль. Проем арки, стоящей на платформе без всяких дополнительных опор, был скрыт завесой, будто сотканной из дыма.

Не обращая внимания на шум глухих ударов тел о запертую дверь, Рейвен спустился по крутым уступам до самого дна каменной ямы и медленно двинулся к платформе. Его шаги сопровождало громкое эхо. Отсюда, снизу, островерхая каменная арка казалась гораздо выше. В неподвижном холодном воздухе завеса продолжала мягко клубиться. Охотник начал слышать звук капающей воды. Этот звук одновременно пугал и завораживал. Чем больше он приближался к Арке, тем четче и громче звучал этот звук.

Он замер перед ней в нерешительности, затем быстро достал из зачарованного подсумка трость-хлыст. Проверил количество пузырьков в кармане. Глубоко вдохнул, словно перед прыжком.

Стоило его пальцам коснуться завесы, как дверь за его спиной взорвалась. Но было поздно. Под крик, полный ярости и отчаяния он погрузился в туман, и окружающая действительность исчезла.

* * *

Туман не исчез, но стал менее плотным. Он шел по бесплодной земле, твердой и безжизненной как камень. Вокруг, куда не кинь взгляд, были лишь серые утесы да гигантские деревья. Нет… Эти деревья были в сто крат больше самых больших деревьев, которые вырастают, когда умирают гиганты. Эти деревья были выше самых высоких башен, выше гор, и не было даже намека на крону — все скрывало низкое свинцовое небо. Рейвен шел, с трудом перебираясь через их толстые корни, падал, сдирая руки в кровь об острые камни, но продолжал идти, пытаясь выбраться из этого места.

Он не знал, сколько времени брел в этом бесконечном тумане. Небо не становилось ни темнее, ни светлее. Стрелки его часов нервно дергались, но не сдвигались ни на одно деление. Трансгрессия не работала, равно как и другая магия.

Он кричал, звал на помощь до хрипоты, до порванных связок — тишина была ему ответом.

Когда сил идти уже не было, он сел на один из корней и засмеялся. Засмеялся зло, отчаянно. Но смех был чужеродным звуком в этом месте, и Рейвен, склонив голову, задумался.

Он полагал, все будет легко: проникнет в Междумирье, убьет чудовище, найдет вход в Ярнам. Тщетно. Он ищет, но не находит. Он застрял здесь. В Лимбе.

Рейвен взглянул на нескончаемые столбы деревьев. В голове лениво плавали мысли.

Вырастало одно дерево

Одно дерево лавровое

Сколь высокое, столь красивое;

Корни его в земле,

Ветви его в солёном море,

Вершина его в синем небе

«Только здешние деревья выглядели больными».

Не ведают люди,

какие невзгоды

у ясеня Иггдрасиль:

корни ест Нидхёгг,

макушку — олень,

ствол гибнет от гнили.

«А вот это уже больше похоже на правду, — усмехнулся Рейвен. — Интересно, они внутри полые или нет?»

Охотник поднялся и, с трудом волоча ноги, подошел к ближайшему дереву. Хотел коснуться его шершавой коры, только вместо этого почувствовал, как его пальцы сгребают золу, а сам он стоит у кромки черной воды. Рейвен стоял перед бескрайним озером. Кругом лежали останки мертвых гигантов. Небо над головой было закрыто рыхлыми темно-аквамариновыми облаками.

Взглянув на гладкую поверхность, Охотник сглотнул слюну. Вода манила, но он не имел представления, что может скрываться в ее глубинах. Превозмогая себя, он отвернулся и пошел вдоль берега, стараясь не соскользнуть с пепельной дюны.

Следующее дерево действительно оказалось полым, но Рейвен никак не ожидал увидеть то, что он там нашел. Сначала то, что он принял за груду острых скал, оказалось каменным драконом. Он не был похож на тех огнедышащих, что были изображены в учебнике ЗОТИ. Два длинных как у буйвола рога были подобны короне, а четыре малахитовых крыла могли накрыть собой весь Хогвартс.

Рейвен сделал шаг, и это было его ошибкой. Дракон, что до этого застыл неподвижным изваянием, мгновенно встрепенулся и уставился на нежданного гостя. Крылья его затрепетали, и Рейвена накрыла тьма. Древний ящер накрыл его своей лапой, но осторожно, будто боясь придавить. Тот, придя в себя, выбрался наружу, спокойно пройдя между когтями. Дракон вопросительно посмотрел на него и вновь попытался накрыть лапой, но в этот раз ему не удалось застать его врасплох. Прыжок в сторону ствола.

Он катится по песчаному склону, ударяется спиной о камни. Только это не останки гиганта, а развалины башни. Вокруг него песок и пыль. Небеса так высоки, по ним бегут серые клочья, а Солнце разрезает их сотней лучей. Вдалеке виднеются обломки замка.

«Ты заплутал, пигмей? Чего ты ищешь? Тебе нужна дорога к Огню?»

Рейвен тряхнул головой. Огонь был рожден в глубинах. Ему же нужно быть как можно ближе к небу. К Луне.

* * *

— Левым боком к мишени, ноги на ширине плеч, вот так, — крепкие руки держат за плечи, — отведи локтевой сустав, иначе тетива заденет руку. Еще, еще.

Мальчик крепко сцепил зубы, стараясь удержать натянутый лук.

— Наклон головы. Правильно. Взгляд по стреле. Дыши ровно.

Свист стрелы. Тяжелый вздох.

— Торопишься. Заново!

* * *

Он вновь оказался среди вековых деревьев. Только земля под ногами рыхлая, он проваливался в нее, как в болото.

Впереди него высилась скала с плоской вершиной. Небольшое плато обнесено невысокой кованной оградой, а ветер доносил аромат лилий.

Он узнал это место. Попытался крикнуть, но из глотки вырывался лишь надсадный свист. Охотник беспомощно вглядывался в темно-синие небеса, подернутые кроваво-красными, будто ржавчина, облаками. А в небе сиял холодный диск Луны.

Лепестки темноты холодеют в золе,

А к полуночи будет от полной луны горячо…

«Мисс Долл… Одли… Пандора…!»

В ответ до него донёсся рев пламени. Рейвен застонал. Он знал, что горит Мастерская.

А будет гореть не только она…

Перед его глазами замаячило видение.

Молодая женщина кружит по гостиной вместе с маленькой девочкой. Он узнает повзрослевшую Пандору и улыбается. Малышка, судя по всему ее дочь, переняла ее светлый цвет волос и серебристый цвет глаз. Девочке не больше пяти лет. Она бежит на улицу, и Рейвен видит их дом снаружи смахивающий чем-то на шахматную ладью. Он отвлекается всего на секунду, желая посмотреть, куда побежит дочь Пандоры, когда раздается взрыв. Оборачивается и застывает: верх башни расколот и объят пламенем. Найттанд срывается в сторону дома, молясь всем богам, чтобы с Одли все было в порядке, и оступается.