Импринт - Вероника Десмонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отпусти, – шепчу я, дрожа всем телом.
И Кастил делает это. Он отпускает меня, оставляя пустоту после себя.
– Ты поужинаешь со мной. После чего подпишешь документы.
Его глаза снова пустые.
– Почему сейчас? После стольких лет? – выдавливаю я, но мой вопрос игнорируют.
– На следующей неделе ты станешь миссис Сноу, – низкий, угрожающий голос прорезает пространство: – Советую привыкнуть к новому статусу, Катерина.
***
Примечание:
Дезадаптация – это нарушение процесса приспособления индивида к воздействующим на него факторам внешней среды и к первоначально непривычным для него особенностям функционирования организма.
Глава 22. Отвлечение внимания
“…Меня тошнит от светских приличий,
Давай, покажи свои остренькие зубки,
Не будь паинькой на публике,
Забей на закон.”
The Kills – Cheap And Cheerful
Лондон, Англия.
Призрак.
Совершенно измученная, я с трудом фиксирую внимание на тексте по эффекту Вестермарка и пью свой американо в кофейне на Дюк-Стрит. Вид здесь открывается просто потрясающий. Старые английские дома, красные автобусы, много проезжающих кэбов. День прекрасный и ясный, так что я сижу возле панорамного окна и заставляю себя отвлекаться на персиковый закат, поблескивающий на стенах соседнего здания.
Отвлечение внимания. Типовой прием, используемый в различных моментах психологической практики. Гипнотическое состояние заключается в абстрагировании от определенной части реальности – в нашем случае в абстрагировании от человека, который поглотил все мои мысли.
Я не спала.
Совсем.
Прошлым вечером Кастил выступил катализатором моей очередной панической атаки, а затем он отшлепал меня за дерзость и едва не довел до оргазма. Для моего почти мертвого тела это оказалось слишком сильным ударом, поэтому бурлящий адреналин не заглушился ни дыхательными практиками, ни ромашковым чаем, ни даже мелатонином.
Откинувшись на спинку высокого стула, я прикрываю глаза и стараюсь не думать о его запахе, его руках, его порочных пальцах и шепоте, который чуть не повергнул меня в печальное состояние.
Он заставил меня съесть весь ужин, состоящий из лимонной пасты и тирамису – моей любимой еды. Кастил, который, как я предполагала, тоже будет есть, не делал этого. Все его внимание было опасно сфокусировано исключительно на мне, а свободной рукой он вертел бокал с виски.
Это напомнило мне о временах, когда он давал мне поужинать, а затем преследовал до тех пор, пока я не начинала задыхаться от бега. Обычно после этого меня трахали.
Мое сердце едва не вырывается из грудной клетки. Я возвращаюсь к своему ноутбуку и медленно дышу, отказываясь снова попасть в паутину разрушительного мира Кастила Сноу.
– Ты переедешь ко мне.
– Нет.
– Это был не вопрос. Послезавтра я ожидаю увидеть тебя дома. Мне плевать – приедешь ты с твоими вещами или я украду тебя без них.
Я делаю еще один глоток чудесного кофе из зерен Гватемалы. Фруктовые ноты взрываются в моем рту, а сердцебиение все еще отказывается успокаиваться – и я очень надеялась, что причиной тому был кофеин.
Без понятия, чем вызвана эта странная извращенная авантюра с браком – он не ответил ни на один из моих вопросов. В конце концов, если я смогу спасти свою семью, включая Анну, с которой я по-детски не разговаривала уже пару дней, все становится абсолютно неважно.
Мне просто нужно пожить с психопатом два месяца и выстоять эту битву. Отсутствие эмпатии и чувства вины делает Кастила совершенным психическим оружием, но черта с два я сдамся ему во второй раз.
Так что формально сегодня мой последний свободный день перед прыжком в бездну.
Эмма предложила встретиться с Элеонор, которая прилетела на днях из Парижа, и я с радостью согласилась, пусть и мысль о встрече с Эль вызывала горечь во рту. Мы не общались целых семь лет, и виной тому была я. Ни кто-то другой. Я.
Она ведь будет рада видеть меня?..
– Привет, ботаник!
Я вздрагиваю, и когда поворачиваю голову, то обнаруживаю Эмму, сидящую на соседнем стуле. Она шумно чмокает меня в щеку. Яркий запах фрезий врывается в мои легкие, и я улыбаюсь в ответ.
– Привет, Эми.
Я тянусь к подруге за объятиями.
– Святое дерьмо, ты даже в такой день взяла с собой ноутбук, – она ворчит, как старушка, и отбрасывает назад свои прекрасные рыжие волосы. – И я не вижу каблуков, Рид.
Я вздыхаю, не сдерживая улыбку. Вчера ночью, разговаривая с Эммой по видео-звонку, мы подбирали мне наряд, подходящий для вечера.
The Arts Club – это один из старейших закрытых клубов Англии, главными задачами которого является – сохранение, развитие и поддержка искусства, архитектуры и науки. Сегодня там будет проходить музыкальный концерт с любимым исполнителем Элеонор, а Эмма является патроном заведения, поэтому, можно сказать, все карты совпали.
– Они в машине.
– Ты оставила малышек Джимми Чу в машине? Как ты могла, Кэтти?
– Боже мой, Эмма, – из моей груди вырывается смешок, пока я убираю ноутбук в сумку. – Идем. Ты на своем любимом Астоне или мне попросить мистера Морриса довезти нас?
– Астон дома, потому что сегодня мы напьемся, Рид. А еще будем приставать к горячим музыкантам.
Я выгибаю бровь.
– Напоминаю, что ты замужем и, вероятно, твой муж убьет любого, кто дотронется до тебя.
– Приставать – не значит дотрагиваться. И прошу, я не хочу ничего слышать о своем муже, этот диктатор нуждается в хорошей взбучке. Лучше пойдем за твоими Джимми и за заслуженной порцией веселья.
***
В клубе шумно и неразбериха, он под завязку набит лондонской элитой: здесь встречаются известные актеры, дизайнеры и представители аристократических семей, модная молодежь и арт-тусовка. Меня сразу окутывает атмосфера роскоши и утонченности. Клуб, расположенный в особняке XVIII века, в сердце района Мэйфер, также поддерживают молодых английских художников. Но можно увидеть работы и уже прославленных мастеров, которые экспонируются на постоянной основе.
Я смотрю на концептуальную картину Джона Балдессари и неожиданно ловлю себя на мысли, что я скучала по лондонской жизни. По выставкам, по концертам, по долгим литературным беседам. Жизнь в Ванкувере напоминает одинокий дом на берегу Атлантического океана, и я была уверена, что довольна своим тихим одиночеством, но, кажется, все… меняется.
– Ты еще рисуешь, Кэтти? – спрашивает Эмма.
Мы чокаемся с шампанским.
– Иногда. Не так профессионально, как раньше.
– Я могу устроить тебе выставку, если захочешь.
Мы проходим мимо залитой ярким светом барной стойки, за которой усердно работают бармены. Стеклянные бокалы блестят на фоне шумного разговора и смеха гостей. Я стараюсь наслаждаться каждым
