Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы - Лидия Беттакки

— Разумеется. Только ты не будешь против, если мы проведём банковскую операцию после сделки у нотариуса?

— Конечно, ведь при сделке также будет присутствовать хозяин бара. Можно покурить у тебя? — Люда открыла сумку и достала «Мальборо Лайт».

— Кури, я открою окошко. Дочка всё равно в комнатушке спит. А дай-ка и мне сигаретку. Попробую и я подымить. Вспомню забытое старое.

— Вот это новость! — Люда выпучила и без того большие глазки, — ты же вроде не куришь у нас.

— Знаешь, раньше я дымила, как паровоз. А потом, как забеременела, с третьего месяца бросила. И вот снова чего-то потянуло. Да и грудью я уже редко кормлю. В основном кашками да смесями.

Я подкурила и после первой же затяжки закашлялась.

— Ё-моё! Чувствуется, что не курила давно. А ну её, эту гадость, — я затушила сигарету после второй затяжки. — Ой, башка кружится. Пойду воды попью.

Я налила в стакан воды и залпом его осушила. Люда улыбнулась своей белоснежной улыбкой.

— Бывает, пройдёт. Ну как вы сегодня сходили в сад? — поинтересовалась Люда.

— Отлично. Директор садика, такой приятный мужчина по имени Жан Карло, объяснил мне, какие будут нужны документы. Так что как только откроем бар, сразу отведу дочку в сад.

— Ты на водительское удостоверение так и не решилась сдать?

— Пока нет. Чего-то мне боязно, — призналась я.

— Ну ладно. Чудо ты моё. Придется мне ездить за товаром для бара на базу, — вздохнула Люда.

— Люда, я обещаю тебе, что сдам, но только чуть позже. Хорошо?

— Договорились. Будем надеяться, что рано или поздно ты решишься.

В этот момент из детской комнаты раздался плач.

— Мамина радость проснулась. Пора кормить.

— Да и я уже, пожалуй, пойду. Значит, мы договоримся так: как только я всё разузнаю у нотариуса, сразу тебе сообщу.

— Договорились, Людочка. Буду ждать от тебя новостей.

— Покеда, — Люда чмокнула меня в щеку и помчалась по лестнице в низ.

Я закрыла за ней дверь и поторопилась в комнату к моему маленькому ангелочку по имени Алессия.

Глава 26

— Светуля, жесть! Я договорилась с нотариусом. Послезавтра в пять вечера состоится сделка. Но мне нужно предварительно объяснить тебе некоторые детали и формальности. К тебе можно заехать вечерком? — трещала Люда в мобильную трубку.

— Да, конечно, приезжай. Я буду тебя ждать.

«Слава богу. Лёд тронулся», — обрадовалась я.

В семь вечера приехала Люда, которая также была в превосходном настроении.

— Света, мы почти у цели! Только есть небольшая деталька, о которой мне нужно поставить тебя в известность.

— И что это за деталька? — спросила я.

Люда уселась на диван, скинула с себя куртку и принялась мне объяснять:

— Света, при сделке купли-продажи нам нужно будет оформить документы на твоё имя. Разумеется, при нашем предприятии буду фигурировать и я, но ты будешь хозяйкой номер один. Понимаешь, о чём я тебе говорю?

— Не совсем, — отрицательно помотала я головой.

— Объясняю: если в нашем частном предприятии я выступлю как учредитель, то есть основной компаньон, то наш бар будет облагаться высоким налогом. А если ты, то нет.

— А в чём разница? Почему так?

— Потому что у меня итальянское гражданство, я полноправный гражданин Италии. А ты нет, ты гражданка Украины, то есть для государства ты иностранка. И если в Италии иностранец открывает своё дело, то предприятие, каким бы оно ни было, налогами не облагается вообще. Таковы законы. Усекла?

— Теперь да. Хорошо, сделаем так, как нам будет выгоднее, безусловно. Пусть бар будет на моё имя, — покорно кивала я головой, как китайский болванчик. — Тогда, может, и назовём бар моим именем?

— А что, это идея! Бар «Светлана»! Весьма романтично. По-итальянски это может даже лучше звучать — «Лучия», — мечтательно закатила глазки Люда.

— А ещё лучше «Светлана и Людмила», — хихикнула я. — Только нас потом могут неправильно понять. Подумают, что мы нетрадиционной ориентации. Вот реклама-то будет для нового заведения!

— Это ты правильно подметила, — покатилась со смеху Люда. — А кроме шуток, давай подумаем. «Дольче вита» мне тоже не особо нравится. И вообще, новая метла метёт по-новому.

— А давай назовём бар «Берёзка» или «Матрёшка»? В честь русской культуры новых хозяек, а?

— Да, это идея. Звучит и имеет замысловатую идею. К тому же у меня дома валом матрёшек. Порасставляем их по бару как символику. По рукам, пусть будет бар «Матрёшка».

Глава 27

В назначенное время у нотариуса я, Люда и хозяин бара заключили сделку о купле-продаже бара и полностью перевели его на моё имя. Люда же по оформленной документации числилась как соучредитель частного предприятия, но, в отличие от меня, с меньшей ответственностью. Затем мы переименовали бар, как заранее решили. Теперь он назывался «Матрёшка», что вызывало улыбку у посетителей и завсегдатаев бара. Соорудить подходящую вывеску в виде русской символической деревянной куклы у нас не получилось. А вот большую пластиковую фигуру длиной в полтора метра на входе в бар мы заказали у местного ремесленника. Я осваивала профессию баристки. Люда, ловко владеющая машинкой для приготовления кофе и капучино, обучала меня. И вскоре местные аборигены, состоящие в основном из пенсионеров, проводивших много времени в баре и от безделья либо игравших в карты или домино, либо просто куривших и болтавших, стали нахваливать меня и делать комплименты за вкусно приготовленные кофе и капучино. Я наконец решила заявить о пропаже Марко и обратилась в местную карабинерию (полицейское подразделение). Маршал по имени Рэндине принял у меня заявление и сказал, что в случае нахождения мужа мне непременно сообщат. Моя дочурка пошла в садик и уже произносила свои первые слова. За квартиру приходилось оплачивать из отложенных на кредитной карте денег. А выручка из бара уходила в аккурат на питание и на покупку одежонки для растущей не по дням, а по часам Алессии, на куклы да на игрушки. Себе я вообще ничего не покупала, так как донашивала уже существующие в моём гардеробе вещи и не хотела попусту сорить деньгами. Поклонников и ухажеров у меня также было хоть отбавляй, но я ни с кем не хотела заводить серьёзных отношений. Во-первых, я всё ещё ждала Марко и не могла его забыть. А во-вторых, мне никто и не был по душе. Я специально не держала в доме на виду ни одной фотографии Марко. Так как уже придумала версию для Алессии: если она спросит, где её папа, я всегда смогу ей сказать, что её отец погиб, когда ей было пять месяцев. В каком-то смысле так оно и произошло, в переносном, разумеется. Уж морально — так это точно.