Фрейд и психоанализ - Юнг Карл Густав

[554] Вследствие иного понимания структуры сновидений дальнейший ход анализа принимает новое направление. Символическая оценка сексуальных фантазий на более поздних стадиях неизбежно ведет не к редукции личности до примитивных тенденций, а к расширению и непрерывному развитию установки пациента. Иными словами, она стремится сделать его мышление богаче и глубже, тем самым обеспечивая его самым мощным оружием, которое только доступно человеку в борьбе за приспособление. Следуя этому новому курсу, я пришел к пониманию того, что религиозные и философские движущие силы – то, что Шопенгауэр называет «метафизической потребностью» человека, – требуют особого внимания в ходе аналитической работы. Они не должны быть уничтожены путем сведения их к примитивным сексуальным корням, но должны служить биологическим целям как психологически ценные факторы. В этом случае они вновь принимают на себя ту функцию, которая была им присуща с незапамятных времен.

[555] Подобно тому, как первобытный человек смог с помощью религиозных и философских символов высвободиться из своего первоначального состояния, так и невротик может справиться со своей болезнью. Едва ли нужно говорить, что здесь я вовсе не имею в виду необходимость прививать ему веру в ту или иную религиозную или философскую догму; я просто хочу сказать, что в нем должна быть сформирована та самая психологическая установка, которая характеризовалась живой верой в религиозную или философскую догму на более ранних уровнях развития культуры. Религиозная или философская позиция отнюдь не то же самое, что вера в догму. Догма – это преходящая интеллектуальная формулировка, плод религиозно-философской установки, обусловленный временем и обстоятельствами. Установка же есть культурное достижение; это функция, которая чрезвычайно ценна с биологической точки зрения, ибо она порождает стимулы, побуждающие людей к созиданию на благо будущего и, при необходимости, самопожертвованию ради процветания вида.

[556] Таким образом, человек достигает того же чувства единства и целостности, той же уверенности, той же способности к самопожертвованию в своем сознательном существовании, которые бессознательно и инстинктивно присущи диким животным. Всякая редукция, всякое отступление от намеченного пути развития цивилизации превращает человека лишь в искалеченное животное, но не в так называемого человека естественного. Это невозможно. Многочисленные успехи и неудачи в ходе моей аналитической практики убедили меня в непоколебимой правильности такого рода психологической ориентации. Наша помощь невротику состоит не в том, чтобы освободить его от требований цивилизации, а в том, чтобы побудить его принять активное участие в напряженной работе по ее развитию. Муки, которые он при этом испытывает, вытесняют невроз. Но если невроз и сопутствующие ему проблемы никогда не сопровождаются удовольствием от хорошо выполненной работы или бесстрашно исполненного долга, то страдания, проистекающие из труда на благо общества и преодоления реальных трудностей, приносят с собой мгновения покоя и удовлетворения, дарующие человеку бесценное чувство, что он живет полной жизнью.

XI

Психоанализ и невроз

Доклад, написанный на английском языке и прочитанный на 17-м Международном медицинском конгрессе в Лондоне (1913 г.) под названием «О психоанализе». Первая публикация – в сборнике «Избранные статьи по аналитической психологии» (Лондон 1916/1917, Нью-Йорк 1920).

[557] Многолетний опыт убедил меня, что обсуждать психоанализ на общественных собраниях и конгрессах чрезвычайно трудно. Существует столько заблуждений в отношении этого вопроса, столько предубеждений против определенных психоаналитических взглядов, что достичь взаимопонимания на публичной дискуссии практически невозможно. Я всегда находил спокойную беседу в узком кругу гораздо более конструктивной и плодотворной, нежели жаркие споры coram publico[130]. Однако, будучи удостоенным приглашения от Комитета этого Конгресса выступить в качестве представителя психоаналитического движения, я сделаю все возможное, чтобы разъяснить некоторые фундаментальные теоретические проблемы психоанализа. Я вынужден ограничиться этим аспектом предмета, ибо не в моих силах изложить в рамках настоящего выступления все, что психоанализ означает и к чему стремится, а также особенности его применения в области мифологии, сравнительной религии, философии и т. д. Тем не менее замечу, что, обсуждая некоторые теоретические проблемы, лежащие в основе психоанализа, я предполагаю, что мои слушатели знакомы с историей и основными результатами психоаналитических исследований. К сожалению, многие считают себя вправе судить о психоанализе, хотя сами никогда не читали соответствующей литературы. Я твердо убежден, что никто не может составить себе мнение по этому вопросу, пока не изучит основные труды психоаналитической школы.

[558] Хотя теория Фрейда о неврозе была разработана в мельчайших подробностях, нельзя сказать, что понять ее легко. По этой причине мне представляется целесообразным дать краткий обзор его основных взглядов по данной проблеме.

[559] Вам, конечно, известно, что первоначальная теория, согласно которой истерия и связанные с ней неврозы берут свое начало в травме или сексуальном шоке в раннем детстве, была отвергнута около пятнадцати лет назад. Вскоре стало очевидно, что сексуальная травма не может быть истинным источником невроза по той простой причине, что травма – явление почти универсальное. Едва ли найдется человек, который не пережил бы сексуального потрясения в ранней юности, и все же в более старшем возрасте невроз развивается у сравнительно немногих. Сам Фрейд вскоре пришел к заключению, что так называемая травма, о которой рассказывали многие пациенты, является вымыслом – плодом фантазии; в реальности ничего подобного никогда не происходило. Более того, дальнейшие исследования показали, что даже если травма действительно имела место, она не всегда служит единственной причиной невроза, хотя на первый взгляд на это может указывать сама его структура. Если бы невроз был неизбежным следствием травмы, было бы совершенно непонятно, почему невротиков так мало.

[560] Очевидно, патологические последствия шока обусловлены преувеличенной и болезненной фантазией пациента. Кроме того, Фрейд убедился, что та же фантазия проявляется относительно рано в дурных привычках, получивших название инфантильных перверсий. Эти выводы были положены в основу его новой концепции этиологии невроза, прослеживающей невроз до некой сексуальной активности в раннем детстве. Данная концепция привела к гипотезе о «фиксации» невротика на определенном периоде раннего детства, оставляющем некоторый след, прямой или косвенный, в психологической установке больного. Помимо этого, Фрейд делает попытку классифицировать или дифференцировать неврозы, а также dementia praecox, в соответствии со стадией инфантильного развития, на которой возникла фиксация. С точки зрения этой теории невротик полностью зависит от своего инфантильного прошлого; все его проблемы в дальнейшей жизни, его нравственные конфликты и его недостатки, по-видимому, проистекают из мощных влияний этого периода. Соответственно, основной задачей лечения является разрешение этой инфантильной фиксации, под которой понимают бессознательную привязку сексуального либидо к определенным инфантильным фантазиям и привычкам.

[561] В этом, насколько я понимаю, и заключается суть фрейдовской теории невроза. Однако она упускает из виду следующий важный вопрос: какова причина этой фиксации либидо на старых инфантильных фантазиях и привычках? Не следует забывать, что почти всякому человеку в то или иное время свойственны инфантильные фантазии и привычки, в точности совпадающие с таковыми у невротика, однако он не зацикливается на них и невротиком не становится. Таким образом, этиологическая тайна невроза кроется не в самом существовании инфантильных фантазий, а в так называемой фиксации на них. Многочисленные указания невротиков на наличие инфантильных сексуальных фантазий бесполезны в той мере, в какой им приписывается этиологическое значение, ибо те же самые фантазии можно обнаружить и у нормальных людей, в чем я не раз убеждался на практике. По всей вероятности, ключевую роль здесь играет только сам факт фиксации.