Магия губит (ЛП) - Эндрюс Илона

— Кем был этот Элайджа? — спросил Кэрран.

— Обычный каменщик из Флориды. Он был своего рода мастером на все руки, поэтому делал все, что попадалось ему под руку: чинил машины, производил мелкий ремонт, но в основном строил дома. Что-то должно быть произошло с ним, потому что в какой-то момент у него были жена и сын, и он владел небольшим бизнесом, чтобы оплачивать счета, но потом внезапно он просто начал пить. И не просто пить, а напиваться до потери пульса. В конце концов, жена ушла от него.

— Отличная история, — сказал Кэрран.

— И будет еще интереснее. Каждые выходные Элайджа брал зарплату, спускался в местный паб и делал все возможное, чтобы упиться до смерти. Когда он вливал в себя достаточно спиртного, то начинал бредить. Иногда он слово в слово выплевывал отрывки из Библии, иногда рассказывал какие-то странные басни, порой даже на неизвестном языке. Многие считали его полностью спятившим. Однажды ночью в пабе оказался раввин. Он услышал, как Элайджа вещает, и понял, что слушает отрывок из Sefer ha-Kabod. Это текст двадцатого века, написанный Элеазаром из Вормса, одним из важнейших еврейских каббалистов. Но Элайджа был абсолютно безграмотным. Он с трудом мог написать свое собственное имя.

Кэрран кивнул:

— Похоже на то, как ребенок в детском саду внезапно извергает «Илиаду» на древнегреческом.

— Еще как. Итак, раввин пробыл в городе неделю и заплатил Элайдже, чтобы тот продолжал бредить, пока он записывает его. В конце недели Элайджа закончил свою последнюю тираду и умер.

— От чего?

— Отказ органов. Он перестал дышать. Всего получилось около восемнадцати часов пленки. Некоторые из них были чистой чепухой, а некоторые вышли пророческими. В записях около двух часов легенд. Все они о Роланде.

Кэрран взглянул на меня.

— Серьезно?

— Да.

— Почему у тебя не завалялось экземпляра этой книги?

— Это лучшая часть истории. Невозможно расшифровать эти записи. Каждый раз, когда это делают, новая магическая волна уничтожает их. Люди пытались записать их и даже положить в свинцовые коробки. Не работает. Удар магии, и слова исчезают. Даже копирование ленты не всегда работает. Храм — самая большая синагога на юго-востоке. Если у них нет копии кассет, то должен быть кто-то, кто слышал, что в них говориться.

Кэрран посмотрел через лобовое стекло.

— Что за черт?

Я уставилась прямо перед собой. Дорогу преградил массивный глиняный голем. Его верхняя половина была вылеплена в виде мускулистого человеческого торса, с лицом длиннобородого мужчины. А нижняя половина представляла собой часть огромного барана с четырьмя копытами и хвостом.

Голем размахивал длинным металлическим копьем. Он выглядел застывшим на середине шага, левая нога поднята над землей, копье раскачивалось, как будто голем делал поворот.

— Это один из стражей Храма. Пожалуйста, не урони его. Моя дружба с Храмом находится на тонком льду.

Кэрран затормозил. Автомобиль медленно остановился. Голем не сдвинулся. Магия прекратилась. Без нее «защитник Храма» был обычной глиняной фигурой.

Кэрран пожал плечами:

— Думаю, отсюда нам придется пойти пешком.

Храм располагался в самом конце дороги, массивное строение из красного кирпича с белой колоннадой, в окружении нескольких хозяйственных построек и стены, украшенной достаточным количеством имен ангелов и магических символов, что закружилась бы голова. Мы пересекли двор и поднялись по белой лестнице в приемную. Женщина за стойкой администратора увидела меня и побледнела. В зеркале позади нее мелькнуло наше отражение: мы оба были измазаны кровью и грязью. На толстовке Кэррана на груди проявилось большое красное пятно — пуля попала прямо под ключицу. Lyc-V залечил рану, но мне пришлось вытащить пулю, и рана кровоточила после того, как он надел толстовку. Моя бледно-зеленая водолазка была забрызгана чем-то подозрительно похожим на мозги, а большой след окровавленной руки отпечатался на моем животе, где явно чьи-то человеческие пальцы касались ткани.

— Царь Зверей и Консорт здесь, чтобы увидеть раввина Питера, — начал Кэрран.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женщина несколько раз моргнула:

— Вы подождете?

— Конечно.

Кэрран и я сели на стулья. Администратор шепотом заговорила в телефон, а затем повесила трубку.

Кэрран наклонился ко мне:

— Думаешь, она вызывает копов?

— Думаю, да.

— Сразу хочу предупредить, что я не в настроении, чтобы меня арестовывали, и, если кто-то попытается это сделать, им это не понравится.

Вот за что мне это?

Я взяла с бокового столика книгу рецептов и пролистала ее. Шоколадный рогалик. Хм. Шоколад, сахар, миндаль. . Кэрран такое любит.

— Мы их продаем, — нерешительно произнесла женщина. — Это рецепты наших прихожан. Хотите приобрести копию?

Я посмотрела на Кэррана.

— У тебя есть с собой деньги?

Он полез в карман и вытащил пачку наличных.

— Сколько это стоит?

— Десять долларов.

Кэрран начал перебирать банкноты.

Я наклонилась к нему и прошептала:

— Что ты делаешь?

— Ищу ту, что не залита кровью. Вот, держи. — Он вытащил десятидолларовую купюру.

Я передала деньги администратору. Она осторожно взяла купюру, как будто та была горячей, и слегка улыбнулась мне.

— Благодарю.

— Спасибо за книгу.

Кэрран посмотрел в сторону коридора. Кто-то шел. Мгновение спустя я тоже услышала это — быстрый топот ног. В вестибюле появился раввин Питер. Высокий и худой, с залысинами, короткой, аккуратно подстриженной бородкой и в больших очках, раввин Питер выглядел почти как профессор колледжа. Но что-то живое было в его глазах, они были наполнены любопытством и волнением, и вместо стареющего академика, мужчина походил на энергичного молодого студента.

Он увидел нас и остановился.

Мы поднялись со стульев.

Раввин прочистил горло:

— Гхм. . Добро пожаловать! Конечно, добро пожаловать! Чем я могу помочь, кхм, вам, Кейт, и кхм. . Прошу прощения, я не знаю, как я должен к вам обращаться.

Глаза Кэррана вспыхнули. Если бы он предложил раввину называть его «Ваше Величество», мы могли бы поцеловать сотрудничество с Храмом на прощание.

Кэрран открыл рот.

Я толкнула его в бок.

— Кэрран, — выдохнул он. — «Кэрран» подойдет.

— Чудесно. — Раввин протянул ему руку. Кэрран слегка потряс ее, и я тоже. — Так что же я могу для вас сделать?

— Вы знакомы с Элайджей Неверующим? — Спросила я.

— Конечно. Почему бы нам не пройти ко мне в офис. Нам там будет намного комфортнее.

Мы пошли за раввином по коридору. Кэрран потер бок и зло посмотрел на меня. Я сказала ему одними губами: «Веди себя хорошо». Он закатил глаза.

Раввин провел нас в кабинет. Книжные полки тянулись вдоль стен от пола до потолка, так плотно прилегая к единственному большому окну, что казалось, будто оно вырезано из толщи книг.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — Раввин сел за свой стол.

Мы приземлились на два свободных стула.

— Хотите что-нибудь, чай, воду?

— Нет, спасибо, — ответила я.

— Кофе, черный, если он у вас есть, — сказал Кэрран.

— Ах! Могу это устроить. — Раввин встал и достал из шкафа две чашки и термос. Он отвинтил крышку, налил в чашки черное варево и предложил одну Кэррану.

— Спасибо. — Кэрран сделал глоток. — Хороший кофе.

— Пожалуйста. Итак, Элайджа Неверующий. Вас интересует конкретная часть, или все?

— Нам нужна некая легенда, — сказала я ему. — Человек на горе и волк.

— Ах, да-да-да. Очень философское произведение. Основная суть, мудрец на вершине встречает волка, который хочет избавиться от своей жестокости. Мужчина превращает его в собаку, поделившись своей кровью. Есть несколько интерпретаций. Мы верим, что, когда Бог создал Адама и Еву, он создал их, используя свою собственную сущность. Эта сущность, Neshama означает «дыхание», она и есть то, что отличает людей от животных. По истории волк одичал. У него не было души, и поэтому он был охвачен гневом. Мужчина поделился своей кровью с волком, создавая между ними постоянную связь, точно так же, как Бог вдохнул душу в каждого мужчину и женщину. Поскольку наша душа дает нам совесть и выводит нас за пределы животных инстинктов, волк становится собакой, которая всегда будет следовать за своим хозяином.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})