КиберШторм - Мэттью Мэтер

— Знаешь что?

— Что?

— По-моему, у меня цинга.

Чак усмехнулся.

— И у меня. Не хотел никому говорить. Наступит весна, глядишь, найдём каких-нибудь фруктов.

— У тебя на любой случай есть план?

— Ага.

В разговоре снова возникла пауза.

— У меня, похоже, паразиты, — со вздохом сказал Чак. Паразиты: длинные безглазые извивающиеся черви, живущие внутри нас. Меня пробрала дрожь.

— С чего ты взял? — спросил я, боясь услышать ответ.

— Пошёл вчера в лесу в туалет… — он смолк и опустил взгляд на землю. — Детали тебе ни к чему. Наверное, из-за беличьего мяса.

Мы посидели ещё немного.

— Прости за то, что остался с нами, Чак. Тебе надо было раньше сюда ехать. У тебя всё было готово, а из-за меня всё наперекосяк вышло.

— Не говори так. Вы наша семья. Мы должны быть вместе.

— Ты мог бы уже быть где-нибудь далеко на западе. Наверняка, там — ещё Америка.

Меня перебил стон Чака. Я посмотрел на него — он держался за руку.

— Ты в порядке? — спросил я. — В чём дело?

Он с грустью улыбнулся и, поморщившись, вытащил руку из перевязи. Он всё время прятал её. Теперь я понял почему: она распухла, и хуже того, почернела, словно Чак измазался в чём-то…

— Заражение. Видимо, вместе с дробью что-то попало под кожу и угодило в сломанные кости.

Его перелом за это время так и не сросся. Он через силу поднял руку. Она была раза в три больше, чем правая, и под тонкой кожей чернели страшные полосы, поднимающиеся вверх по руке.

— Началось всего пару дней назад, но такими темпами долго ждать не придётся.

— Может, мы найдём в лесу пчелиное гнездо?

Я прочитал в приложении по выживанию, что мёд — хороший антибиотик. Чак ничего не ответил, и на этот раз тишина затянулась. По небу над нами проплывали белые облака.

— Тебе придётся ампутировать мне руку. По плечо.

Я следил взглядом за летящим орлом.

— Я не могу, Чак. Господи, да я понятия не…

Он крепко схватил меня.

— Придётся, Майк. Инфекция распространяется. И если доберётся до сердца, она меня убьёт.

По моему лицу потекли слёзы.

— Но как?

— В подвале есть ножовка, она возьмёт кость…

— Эта ржавая хрень? Да у тебя второе заражение начнётся. Она тебя убьёт.

— Да я и так умру, — прокричал он и расхохотался, отвернувшись от меня.

Орёл далеко в небе делал круг за кругом.

— Позаботься за меня об Элларозе и о Сьюзи. Постарайся. Обещаешь?

— Ты не умрёшь, Чак.

— Обещай, что позаботишься о них.

Орёл превратился в размытое пятнышко — у меня выступили слёзы.

— Обещаю.

Задержав дыхание, он сунул руку обратно в перевязь.

— Ладно, хватит, — сказал он и поднялся. Река журчала и бурлила. — Пошли обратно.

Я вытер слёзы, поднялся, и молча мы пошли обратно в гору.

Солнце клонилось к горизонту.

День 64 — 24 февраля

Я был снаружи со Сьюзи, когда услышал шум двигателя.

Лорен нашла старые пакетики с семенами морковки, огурцов и помидоров в углу подвала.

Бумажные пакетики уже пожелтели и, видимо, пролежали уже не один год, но семена, возможно, ещё можно было высадить. Мы вскопали небольшой участок земли, который получал достаточно света, и аккуратно посеяли их.

Чак отдыхал внутри, а Лорен разводила печь, чтобы приготовить чай из коры. Эллароза лежала спиной на траве и смотрела на облака, жуя прутик, который ей дала Сьюзи. Эллароза, потеряв немало веса, выглядела так, будто ей было сто лет — покрасневшую и шелушащуюся кожу испещряли морщины. У неё была высокая температура, и она плакала по ночам. Сьюзи не отходила от неё ни на шаг и всюду брала с собой. У меня сердце разрывалось от боли.

Мы дали Люку ржавый садовый совочек, и он копался в земле, улыбаясь мне с каждой лопаткой земли, как вдруг я услышал этот чуждый лесу звук. Листья зашуршали под лёгким порывом ветра, и я перестал копать, замер и прислушался.

— Что такое? — спросила Сьюзи, посмотрев на меня.

Ветер утих, и снова послышался низкий гул — гул мотора.

— Беги с детьми в подвал. Быстрее!

Она тоже услышала, вскочила с земли, схватила Элларозу и Люка. Я побежал к дому, запрыгнул на полуразвалившуюся заднюю веранду.

— Лорен, спускайся вниз! — прокричал я, войдя в дом. — Сюда кто-то едет! Туши огонь!

Она удивлённо посмотрела на меня, я подбежал к ней, схватив со стола бутылку воды. Залил подожжённые деревяшки и раскидал их в стороны, прибив угли.

— Кто? — спросила она. — В чём дело?

— Не знаю я, — прокричал я в ответ и побежал наверх, чтобы помочь спуститься Чаку. — Спрячься в подвале со Сьюзи и детьми, прошу тебя.

Чак уже проснулся и смотрел в окно.

Я помог ему пройти по коридору и спуститься с лестницы, прихватив с собой ружьё, стоявшее около входа. Мы остановились, но так и не увидели никого. Однако звук становился всё громче.

— Я останусь тут, — сказал Чак. — Поговорю с ними, узнаю, что им нужно.

Я покачал головой.

— Нет, идём в подвал. Откуда им знать, что мы здесь? Мы спрячемся, и, может, выясним, кто они такие.

Чак кивнул и, обхватив меня здоровой рукой, вприпрыжку спустился со мной к дверям в подвал. Сьюзи заменила их листами фанеры. Девочки смотрели вверх на нас, каждая держала пистолет.

Спустившись, мы закрыли двери, и тут же услышали шорох гравия на дороге. Я осторожно поднялся по лесенке и попытался через щель что-нибудь разглядеть.

— Две машины, — прошептал я. Гравий снова зашуршал, когда из них кто-то вышел, и хлопнули двери. Судя по звуку, гостей у нас было немало.

— Наши? — взволнованно прошептал Чак.

— Что им нужно? — тихо спросила Сьюзи, держа Элларозу на руках и пытаясь её успокоить.

Я сдвинулся в сторону — щель была совсем узкой. На вышедших из машин была форма цвета хаки, но это ещё не отвечало на вопрос Чака. И тут я увидел лицо, лицо азиата, и он смотрел прямо на меня. Я пригнулся.

— Это китайцы, — прошипел я и спустился вниз.

Я взял ружьё и опустился на земляной пол подвала. Мы слышали приглушённые голоса в доме и топот ног над головой.

Чак нахмурился, прислушиваясь.

— Это китайский?

Кажется, это был китайский.

Шаги затихли, но затем мы услышали, как кто-то поднялся по лестнице, а потом спустился вниз на заднюю веранду.

— Может, они просто осматриваются? — с надеждой прошептала Лорен.

И вдруг.

— Майк! — прокричал кто-то снаружи. Они знают моё имя?

Я посмотрел, хмурясь, на Чака, он пожал плечами. Голос казался знакомым.

— Майк! Чак! Вы тут? — снова раздался тот же голос.

Я обменялся взглядами с остальными. Неужели это Винс?

— Мы внизу, — выкрикнула Сьюзи.

— Ш-ш, — злобно зашипел я, но уже было поздно.

Снаружи послышались шаги, и кто-то открыл дверь в подвал. Я отодвинулся назад, щурясь из-за яркого света, и направил ружьё вперёд, в лицо Винсу.

29 июня

Ребёнок кричал в моих руках. Он был скользким, всё ещё мокрым, но я крепко держал его… и улыбался.

— Это девочка, — со слезами на глазах объявил я. — Это девочка.

Лорен смотрела на меня. Она взмокла от пота. Я подошёл к ней и вручил ей малышку.

— Настоящая красавица, — добавил я, когда Лорен бережно взяла её в руки. Она была очень тёплой, даже горячей, и я вспотел не меньше, чем Лорен. — Как мы её назовём?

Лорен посмотрела на дочку, рассмеялась и посмотрела мне в глаза.

— Антонина.

Я засмеялся и кивнул.

— Тони — хорошее имя.

— Разрешите, мы её возьмём? — попросила сестра.

Лорен кивнула, и медсестра взяла у неё из рук Антонину.

— Она совершенно здорова, — сказал врач, вытерев руки и подойдя к окну кабинета. — Позвольте?

Я посмотрел на Лорен, она кивнула, вслед за ней кивнул и я.

Врач улыбнулся и отодвинул занавеску на окне, за которой нас встретили знакомые лица: Винс, Чак, сержант Уильямс, родители Лорен и все остальные. Мы снова были в Пресвитерианской больнице, эвакуации которой помогали несколько месяцев назад. Казалось, это происходило в другом мире. Сьюзи держала на руках Люка, чтобы ему тоже было видно. Я поднял оба больших пальца, и в коридоре раздался дружный радостный возглас.

— Ты в порядке? — спросил я у Лорен.

Медсестра и врач вытирали Антонину и проверяли её самочувствие. Через минуту доктор посмотрел на меня, подошёл к нам и вернул Тони Лорен. После всего, через что мы прошли, мы решили, что хотим узнать пол ребёнка уже при рождении. Она была подарком, который мы хотели открыть не торопясь.

— Можете пригласить друзей, — сказал врач. — Всё замечательно. Это настоящее чудо после всего, через что ей пришлось пройти.

Я улыбнулся ему, затем маленькой Антонине, и только тогда помахал в окно, приглашая всех пройти внутрь.

Чак первым влетел в кабинет, удерживая бутылку шампанского протезом и четыре бокала в другой руке. Ему пришлось ампутировать руку — мы слишком поздно добрались до больницы — но у Чака были деньги и хорошая страховка. Роботизированный протез, который теперь заменял ему левую руку, вызывал восхищение. «Даже лучше, чем прежде», — шутил Чак.