Бесценный дар (СИ) - Темень Натан

— Игорь Иванович… — очень вежливо начал премьер. Лицо его пошло пятнами.

— Я шестой десяток Игорь Иванович, — неожиданно резко ответил господин Кулябин. — Вы просили меня сделать всё для нашего проекта. Бог видит, я сделал всё. А теперь давайте помолчим. Осталось мало времени.

— Мало времени… — эхом повторил чиновник. Он машинально поправил галстук. На среднем пальце правой руки тускло блеснул крупный чёрный камень, оправленный в белое золото. Бархатным огнём зажглась глубоко вырезанная в камне стилизованная роза. — Вы хотите сказать, что через пять минут времени уже не станет?

— Возможно. Наука пока не в курсе дела, — Игорь Иванович неожиданно фыркнул. — Вы сами этого хотели. Игорь Иванович, — передразнил он мерзким голоском, — зачем вам эти проблемы? Не надо лишних жертв!

Он обвёл глазами столпившихся на поляне людей.

— Думал, хоть мальчишка в безопасности. А он тоже здесь.

— Отец, не надо, — сказал Фома.

— Я же тебе место нашёл в отделе. А тебе самостоятельности захотелось. Хоть бы мать пожалел.

— А что будет? — настойчиво спросил чиновник.

— Мне когда сказали про девочку, я решился, — продолжил Игорь Иванович, не обращая внимания на чиновника. — Терять нечего. Дочка умерла, сын всё равно…

— Отец, не надо, — сказал Фома. Лицо его сморщилось, как от боли. — Я давно всё знаю.

— Что ты знаешь? — замирающим голосом спросила Астра. Голова странно опустела, в глазах прыгали искры. Голоса отдавались в ушах звенящим гулом. Силуэт чиновника, настойчиво хватающего господина Кулябина за рукав, задрожал и подёрнулся светящейся рябью.

— Я ему не родной, — ровно ответил Фома, глядя на Игоря Ивановича. — Моя мама вышла за него беременной от твоего отца.

Астра пошатнулась. Ухватилась за рукав его кожаной куртки и тут же отдёрнула руку.

— И ты со мной… я с тобой… Да я тоже! — она схватилась за живот.

— Я не знал, кто ты. Сначала не знал, — сказал Фома. Он обернулся к ней, и Астра отшатнулась. — Астра…

— Пошёл к чёрту!

— Так что будет? — настойчиво повторил местный чиновник.

— А то и будет, — скучно ответил наконец Игорь Иванович. — Вы хотели, чтобы я подложил собственной фирме хорошую свинью. Пообещали жену вылечить. Никто не брался, а вы пообещали. Мальчишку не трогать.

Чиновник отшатнулся. Улыбнулся, разводя руками, оглядев недоумённым взглядом дружно уставившихся на него людей. Только Астра, сквозь выступившие на глазах слёзы, увидела, как вспыхнула и загорелась зелёными нитями роза, вырезанная в чёрном камне перстня.

— Так вот, — будто читая лекцию, продолжил господин Кулябин, — сначала я так и решил. Бог с ним, с госзаказом. Семья дороже.

Он помолчал, покачиваясь с носка на пятку.

— А потом я понял. Понял, что вы за люди. И что вам надо. И мне всё стало ясно. — Игорь Иванович улыбнулся, посмотрел на премьера, медленно обрывающего на себе модный галстук. — Мне жаль, что так получилось. Но вы сами сказали, главное — это спасти страну. Страну мы спасём. Боюсь только, что нам при этом не выжить. Что поделать, побочный эффект.

— Что за побочный эффект? — просипел премьер. Он наконец оторвал галстук, и, тяжело дыша, уставился на учёного. — Вам оказали доверие!

— Дело в особенностях местности, где мы с вами находимся. Сам заряд рассчитан с точностью… неважно. Реши мы провести демонстрацию в другом месте, и если бы заряд был холостым… Родники не забьют, нефтяные фонтаны останутся там, где были всегда, мы проигрываем торги, а господин Кулябин в компании с господином премьером садятся в глубокую лужу. Зато конкурентам станет хорошо. И, возможно, кто-то даже сдержит своё обещание насчёт моей семьи.

— А заряд не холостой? — спросил чиновник, заглянув в глаза господину Кулябину.

— Нет, — Игорь Иванович встретился с ним взглядом. — Вы-то понимаете, что это значит?

— Да, — хрипло ответил чиновник. — Понимаю.

Он отвернулся, будто в нерешительности, и вдруг одним прыжком оказался возле Альфреда. Вырвал у него рубиновое колье и торопливо надел. Секунду смотрел в глаза брату, потом толкнул его в грудь открытой ладонью. Брат Альфред пошатнулся, отступил на шаг и упал на колени.

— Червяк, — презрительно сказал чиновник, отряхивая ладонь о новенький пиджак. — Глупец. Тебе только глотки резать!

— Я делал это для Ордена, Мозес, — тускло сказал Альфред, не делая попытки встать на ноги. — Теперь я готов умереть.

— Глупец, — повторил глава Ордена Белой розы. — Ты ничего не понял. Честный, верный Альфред. Надо было сразу принести в жертву девчонку. Но теперь это неважно. Мы все здесь.

Иноземный гость в галстуке-бабочке оттолкнул переводчика, и, дёрнув за плечо Мозеса, развернул к себе:

— Что это значит — нам не выжить? Мы так не договаривались!

Переводчик повторил за ним, и смущённо умолк: зарубежный гость говорил почти без акцента.

— Мы так не…

Господин Мозес стряхнул руку чужеземца с плеча:

— Вам же сказали — особенность места! Господин Кулябин, да вы хитрец. Такого даже я не ожидал.

— Почему погибнем?! — крикнул иностранец, багровея до ушей. — Вы должны были сорвать демонстрацию!

— Да пропадите вы со своей демонстрацией, — ответил глава Ордена, шагнув мимо стоящего на коленях Альфреда к Астре. Протянул руку:

— Отдай свой перстень, девочка. Он тебе больше не понадобится.

Она попятилась. Дефект зрения, или что бы это ни было, давал странную картинку: люди, что стояли поодаль, казались серыми, плоскими, будто вырезанными из бумаги. Дрожали едва подсвеченные зеленью силуэты магистров и сестры Гонории. Покачивался у самой земли полупрозрачный силуэт брата Альфреда. И ярко горел ядовитым изумрудом человек, тянущий к ней руку. Ярко-зелёной кляксой сидел на его пальце перстень с вырезанной в камне розой.

— Отдай кольцо.

— Иди к чёрту.

— Твоя бабка вовремя ушла. Твоя очередь. Дурёха, ты даже не знаешь, что происходит. Место, где мы стоим, средоточие нашей силы. Место нашего рождения и нашего конца. Здесь впервые явил себя миру наш прародитель. Здесь, как предсказал основатель Ордена, найдёт свой конец наш мир. Ты знаешь, что будет, если здесь, на этом месте, заложить заряд большой мощности?

Ядовито-зелёный человек рассмеялся, покачиваясь, от перстня его брызнули зелёные искры:

— Люди называют это Апокалипсис. А для нас — избавление от древнего ужаса. Только так мы можем уничтожить его. Погибнут многие, останется один — тот, кто сможет поведать об этом потомкам. Я не хотел этого, но раз господин Кулябин нажал кнопку… Пусть будет так.

— Размечтался! — зло сказала Астра. Она показала ему перстень бабки Матильды на пальце, заодно продемонстрировав неприличный жест: — Хрен тебе! Взрывайся со всеми, придурок!

Она увидела свою руку с перстнем бабки на пальце. Пальцы, и вся рука светились ровным, ярким изумрудным светом. Поляна, сосны, каменный круг и воздух вокруг неё стали прозрачными и ясными, будто она стояла в центре залитого солнцем аквариума. Необыкновенная ясность мысли осветила её, будто включили свет. И немыслимая радость бытия, такая сильная, что Астре захотелось кричать, вскипела, как открытая бутылка игристого вина. Она засмеялась, и смех её запрыгал металлическим эхом по янтарной чаше поляны.

— Ты сам глупец, смертный. Дружок, эй, дружок! — позвала Астра, и малиновый червяк, всё это время лежавший у её ног, поднялся на кончике хвоста. Преданно моргнул красными глазками:

— Хозяйка?

— Возьми его! — Астра указала на ядовито-зелёного Мозеса. — Взять!

Глава 44

Червяк приподнялся на кончике хвоста, вытянулся в струнку, повернулся вокруг оси. Отыскал господина Мозеса и уставился на него. Красные глаза его медленно моргнули, маленький каплевидный зрачок расширился, вытянулся вертикально. Глава Ордена Белой Розы, встретив взгляд красных кошачьих глаз, попятился.

Червячок поводил головой, принюхиваясь, потом опустился на землю и неторопливо пополз в сторону господина Мозеса, выбрасывая вперёд колбаску малинового тельца, как огромная, упитанная гусеница.