Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот это уже интересно: откуда бы совершенно неопытной юной леди знать, что можно целовать не только губки или ручки?
— В каком месте географически, — пояснил он.
Румянец на щеках Дотти стал ярче: она не хуже Грея понимала, что сейчас выдала себя.
— В саду у леди Уиндермир. Мы оба пришли к ней на музыкальный вечер, и ужин еще не подали, поэтому Уильям пригласил меня немного прогуляться и… и я пошла. Был такой прекрасный вечер! — простодушно добавила она.
— Да, Уильям тоже это отметил. Раньше я не осознавал дурманящего воздействия хорошей погоды.
Дотти бросила на него неприязненный взгляд.
— Как бы то ни было, мы любим друг друга. Хоть это он вам сказал?
— Да, — ответил Грей. — Собственно, Уильям с этого и начал, прежде чем пуститься в скандальные откровения насчет твоей добродетели.
Глаза Дотти округлились.
— Он… что именно он вам сказал? — требовательно спросила она.
— Достаточно, как он надеялся, чтобы убедить меня немедленно пойти к твоему отцу и объяснить ему, почему он должен согласиться отдать тебя в жены Уильяму.
— Ох!
Дотти глубоко вздохнула, как будто с облегчением, и отвела взгляд.
— Значит, вы собираетесь это сделать? — спросила она, вновь посмотрев на Грея огромными голубыми глазами, а потом с надеждой добавила: — Или вы уже?
— Нет, я еще не говорил с твоим отцом о письме Уильяма. Решил, что для начала нужно поговорить с тобой и выяснить, разделяешь ли ты его чувства в той мере, как он думает.
Дотти моргнула и одарила дядю ослепительной улыбкой.
— Ох, дядя Джон, вы такой внимательный! Многих мужчин нисколько бы не заботило женское мнение в подобной ситуации. Вы же, как всегда, очень деликатны. Мама не устает превозносить вашу доброту и отзывчивость.
— Не перестарайся, Дотти, — сдержанно сказал Грей. — Значит, ты утверждаешь, что согласна выйти замуж за Уильяма?
— Согласна? — вскричала она. — Да я хочу этого больше всего на свете!
Он посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом.
— Неужели? — произнес Грей со всей иронией, на которую был способен. — И почему же?
Дотти дважды очень быстро моргнула.
— Почему?
— Почему? Я имею в виду, что особенного ты нашла в характере Уильяма, — терпеливо повторил он и уточнил, понимая, что юные девушки не слишком хорошо разбираются в людях: — Или, скорее, в его внешности, что хочешь выйти за него замуж, к тому же так скоропалительно?
Грей уже был готов поверить, что в одном из них или сразу в обоих развиваются нежные чувства, но зачем так спешить? Даже если Уильям боится, что Хэл согласится на предложение виконта Максвелла, сама-то Дотти наверняка знает, что заботливый отец никогда не выдаст ее замуж насильно.
— Ну, мы ведь любим друг друга! — произнесла она, хотя ее голос прозвучал несколько неуверенно для такого страстного признания. — А что касается его… его характера… как же, дядя, вы же его отец и, конечно, не можете не знать о его… его уме!
Дотти победоносно выдала это слово и торопливо продолжила, набирая обороты:
— Его доброте, его веселом нраве… его кротости…
Теперь настала очередь лорда Джона ошеломленно моргать. Несомненно, Уильям отличался умом, веселым нравом и разумной добротой, но вот определение «кроткий» к нему никак не подходило. Более того, дыру в обшивке столовой его матери, через которую Уильям нечаянно выбросил собеседника во время чаепития, еще не заделали, и этот образ был свеж в памяти Грея. Возможно, что в компании Дотти Вилли вел себя более сдержанно…
— Да он же само воплощение истинного джентльмена! — провозгласила Дотти, похоже, закусив удила. — А его внешность… конечно, все женщины, кого я знаю, от него в восторге! Такой высокий, стройный…
С холодным беспристрастием лорд Джон отметил, что, хотя Дотти и назвала несколько свойственных Вилли особенностей, она ни слова не сказала о его глазах. Ведь кроме роста, который, разумеется, трудно не заметить, самой примечательной чертой в образе Уильяма были его глаза: ярко-голубые и с необычным, кошачьим разрезом. Вообще-то, это были глаза Джейми Фрэзера, отчего у Джона сжималось сердце всякий раз, когда Вилли смотрел на него с определенным выражением.
Сам Вилли прекрасно знал, как действует его взгляд на женщин, и беззастенчиво этим пользовался. Посмотри он хоть раз с вожделением в глаза Дотти, она бы завороженно замерла на месте, и не имело бы значения, влюблена она или нет. А трогательный рассказ об очаровании сада… После музыкального вечера или на балу… у леди Бельведер или у леди Уиндермир…
Грей настолько погрузился в собственные размышления, что не сразу заметил молчание Дотти.
— Приношу свои извинения, — учтиво произнес он, — и благодарю за восхваление характера Уильяма, которое не могло не согреть отцовское сердце. И все же, к чему такая спешка с женитьбой? Через год или два Уильяма наверняка отправят домой.
— Его могут убить! — воскликнула Дотти, и в ее голосе прозвучал неподдельный страх, такой искренний, что Грей насторожился.
Она сглотнула и прижала руку к горлу.
— Я этого не вынесу, — проговорила Дотти внезапно ослабшим голосом. — Если его убьют и мы никогда… у нас никогда не будет шанса…
Она посмотрела на Грея заблестевшими от чувств глазами и с мольбой коснулась его руки.
— Я должна, — твердо сказала Дотти. — Правда, дядя Джон. Я должна это сделать и не могу больше ждать. Я хочу поехать в Америку и выйти замуж.
У него отвисла челюсть. Одно дело хотеть выйти замуж, но такое…
— Дотти, скажи, что ты шутишь, — произнес он. — Ты же не думаешь, что твои родители — а особенно твой отец! — когда-нибудь это одобрят.
— Он бы согласился, если бы вы изложили все должным образом, — возразила Дотти. — Ваше мнение он ценит выше, чем чье бы то ни было.
Она стиснула руку Грея и настойчиво продолжила:
— А вы, как никто другой, должны понимать, какой ужас я испытываю при мысли, что с Уильямом… может что-то случиться, прежде чем мы снова увидимся.
Действительно, подумал он, единственным доводом, что перевешивал в ее пользу, было чувство пустоты в его собственном сердце, которое возникало всякий раз при одном упоминании о возможной смерти Уильяма. Да, его могли убить. Как и любого другого во время войны, а особенно солдата. Это риск, на который идешь — а совесть не дала бы ему помешать Уильяму выбрать этот путь, — хотя, стоило ему представить Уильяма разорванным на куски пушечным ядром, или лежащим с простреленной головой, или умирающим в мучениях от дизентерии…
У лорда Джона пересохло во рту, он сглотнул и с некоторым трудом запихнул малодушные образы назад, в закрытый мысленный чулан, где они обычно и