Эхо прошлого - Диана Гэблдон

виделись, когда Вилли бывал в Лондоне, но Уильям никогда не говорил о Дотти так, чтобы можно было предположить…

Грей взял письмо и перечитал его снова. Потом еще раз. Положил письмо и, прищурившись, какое-то время пристально смотрел на него и думал.

— Будь я проклят, если поверю в это! — наконец сказал он вслух. — Что ты, черт подери, задумал, Вилли?

Он скомкал письмо, взял с ближайшего стола подсвечник, извинившись кивком, и поджег послание. Дворецкий заметил и тут же подал маленькое фарфоровое блюдечко, куда Грей уронил пылающий ком бумаги.

— Ваш суп, милорд, — произнес мистер Бодли и, аккуратно развеяв дым костерка салфеткой, поставил перед Греем тарелку с дымящимся супом.

* * *

Так как Уильям находился вне пределов досягаемости, Грей решил, что первым делом нужно встретиться с соучастницей его преступления, каким бы оно ни было. Чем больше Грей думал, тем больше убеждался: что бы ни связывало Уильяма, девятого графа Элсмира, и леди Доротею Жаклин Бенедикту Грей, это не имело отношения ни к любви, ни к греховной страсти.

Но как же поговорить с Дотти незаметно от ее родителей? Он же не может слоняться по улице, пока Хэл и Минни не уйдут куда-нибудь и не оставят Дотти одну. Впрочем, даже если удастся застать ее дома и поговорить с ней наедине, слуги обязательно обмолвятся о встрече, и Хэл, который трясется над своей дочуркой, как огромный мастиф над любимой косточкой, непременно захочет узнать причину разговора.

Грей отказался от предложения швейцара найти ему экипаж и пошел пешком к дому матери, размышляя над способами и средствами. Можно, конечно, пригласить Дотти на ужин, но было бы странно не пригласить одновременно и Минни. То же самое с приглашением в театр или оперу. Грей часто сопровождал женщин, потому что Хэлу не хватало терпения прослушать всю оперу целиком, а большинство пьес брат считал нудной болтовней.

Путь пролегал через Ковент-Гарден, где Грей ловко увернулся от брызг воды, которую выплеснули из ведра, чтобы смыть скользкие капустные листья и гнилые яблоки с булыжной мостовой у прилавка зеленщика. Летом тротуар покрывала увядшая зелень. На рассвете из окрестных сел на телегах привозили цветы, и они наполняли площадь ароматом и свежестью. Осенью здесь воцарялся запах подгнивших раздавленных фруктов, разлагающегося мяса и треснувших овощей — признак того, что в Ковент-Гардене сменился караул.

Весь день продавцы зазывали покупателей, торговались, устраивали между собой грандиозные побоища, отбивались от воров и карманников, а вечером отправлялись в таверны на улицах Тависток и Бриджес, чтобы прокутить половину заработка. С приближением ночи Гарден заполоняли шлюхи.

Заметив парочку девиц, которые пришли пораньше и теперь прохаживались в надежде найти клиентов среди собирающихся домой торговцев, Грей ненадолго отвлекся от семейных неурядиц и мысленно вернулся к более ранним событиям этого дня.

Прямо перед ним простиралась Бриджес-стрит. Почти в самом конце улицы он видел элегантный особняк, который с изящной скромностью расположился в стороне от проезжей части. А что, это мысль: шлюхи многое знают и могли бы узнать еще больше за соответствующее вознаграждение. У Грея возникло искушение прямо сейчас навестить Несси, хотя бы для того, чтобы просто насладиться ее обществом. Но нет, во всяком случае, пока.

Вначале нужно выяснить, что известно о Перси Бичеме в более официальных кругах, а только потом выпускать собственных гончих в погоню за этим кроликом. Или встречаться с Хэлом.

Было уже слишком поздно для официальных визитов. Тем не менее лорд Джон написал записку с просьбой о встрече и уже утром собирался посетить «Черный кабинет».

Глава 15

Черный кабинет

Интересно, что за романтичная душа придумала название «Черный кабинет», размышлял Грей. Или это отнюдь не романтичное определение? Возможно, в прежние времена шпионам приходилось довольствоваться темной каморкой без окон под лестницей ныне сгоревшего Уайтхолльского дворца, и название носило чисто описательный характер. Сейчас слова «Черный кабинет» обозначали скорее род занятий, нежели конкретное место.

Во всех европейских столицах (и многих городах поменьше) были свои «Черные кабинеты» — места, где корреспонденция либо перехватывалась шпионами на пути ее следования, либо ее просто изымали из пакетов с дипломатической почтой, досматривали, с переменным успехом расшифровывали, а затем отправляли тому конкретному лицу или ведомству, которое нуждалось в добытой информации. Когда Грей работал на английский «Черный кабинет», тот состоял из четырех джентльменов, не считая клерков и мальчишек-курьеров. Теперь людей там стало гораздо больше, они ютились в разных комнатушках и закутках на улице Пэлл-Мэлл, но главный центр всех операций по-прежнему находился в Букингемском дворце.

Не в тех красиво обставленных помещениях, что предназначались для королевской семьи, их секретарей, горничных, экономок, дворецких или другой старшей прислуги, но все же в самом дворце.

Проходя мимо караульного у задних ворот, Грей кивнул — он специально надел свой мундир подполковника, чтобы было проще войти, — и спустился по ободранному, плохо освещенному коридору, где запах старой мастики для пола, смешанный с легким душком вареной капусты и подгорелого пирога к чаю, вызвал у него приятное чувство ностальгии. Третья дверь слева была приоткрыта, и лорд Джон вошел, не постучав.

Его ждали. Артур Норрингтон поприветствовал его, не вставая, и показал на стул. Грей давно знал Норрингтона, хотя они не были близкими друзьями, и сейчас его несколько приободрило, что Артур, казалось, нисколько не изменился за все годы со дня их последней встречи: все такой же крупный и дородный, с большими, слегка навыкате глазами и толстыми губами, которые придавали ему вид палтуса на льду — величественный и чуточку укоризненный.

— Я ценю вашу помощь, Артур, — сказал Грей, затем сел, положил на угол стола маленький сверток и добавил, махнув рукой: — Небольшой знак признательности.

Норрингтон приподнял тонкую бровь и, взяв подарок, тут же развернул жадными пальцами.

— О! — воскликнул он с неподдельным восторгом. Бережно повертел в больших мягких руках крошечную фигурку из слоновьей кости, завороженно поднес к лицу, чтобы лучше рассмотреть детали. — Цудзи?

Грей пожал плечами, довольный произведенным эффектом. Сам он ничего не смыслил в нэцке, зато знал человека, который торговал китайскими и японскими резными фигурками из слоновой кости. Грея поразило изящество и мастерство исполнения крохотной вещицы, изображающей полуголую женщину, в весьма причудливой позе занимающуюся любовью с тучным обнаженным джентльменом, волосы которого были забраны в пучок.

— Боюсь, что историю ее происхождения установить невозможно, — сказал лорд Джон извиняющимся тоном, но Норрингтон лишь отмахнулся, не сводя глаз с новообретенного сокровища. Спустя мгновение он счастливо вздохнул и спрятал фигурку во внутренний карман сюртука.

— Благодарю вас, милорд, — произнес он. — А что касается субъекта, которым вы интересуетесь, то, боюсь, у нас очень мало сведений о таинственном