Дюна: орден сестер - Брайан Герберт

Но, утешая старшую сестру, она заметила на лице Анны вспышку ревности. Однако Вале нужно было оставаться рядом с Доротеей, чтобы та не задавала лишних вопросов.

Человек умеет бегать быстро и далеко, но от себя ему не убежать.

Небо на Арракисе всегда ясное и сухое, как пустыня; оно оливково-зеленое с полосами вездесущей пыли.

Сегодня дует легкий ветерок, и метеорологические станции не предсказывают бурю, поэтому командир группы разрешил Вориану Атрейдесу управлять разведывательным летательным аппаратом, пока «Венхолдз» продолжает собирать пряность в долине.

Хотя седой старый Калбир в кабине несколько раз проверял знания Вори, он все равно обращался с ним как с новичком: проследил, все ли Вориан проверил перед полетом, велел следить за мощными термальными потоками и опасался неожиданных локализованных циклонов.

– Нельзя недооценивать Арракиса, молодой человек, ведь эта планета к вам совершенно равнодушна.

Вори пообещал быть осторожным и вылетел, наблюдая за переменами в небе и за легкой рябью песка, предвещавшей приближение песчаных червей. Это был его третий одиночный разведочный полет за неделю, и он трезво оценивал свои возможности.

На рассвете разведчики обнаружили богатые пряностью пески в середине долины, окруженной скалами. Долина была большая, но не настолько, чтобы там могли поселиться гигантские существа; впрочем, сильная вибрация, вызванная работой тяжелых механизмов, обязательно привлечет их внимание. К счастью, в долину вел единственный узкий проход через скалы, так что они точно знали, откуда придет червь.

Пока экскаватор шел по открытым пескам долины, изредка приближаясь к скалам, Вори повел свой аппарат по широкой дуге, кружа от горизонта до горизонта, высматривая признаки появления червя. В патруле он всегда был очень внимателен, но в этот раз ему казалось, что у рабочих будет больше времени для сбора урожая. Долина в скалах представляла собой природную крепость.

В ожидании появления червей он набрал высоту и кружил над пустыней, вглядываясь в дюны. Пока пески выглядели гипнотически успокоительно.

Вори расслабился, глубоко вздохнул и подумал, какой чистой и освобождающей может быть пустота, острые края и неожиданные тени, проясняющие сознание просторы и свобода от столетий размышлений. Он скучал без Мариеллы, без своей семьи и друзей с Кеплера, но утешался сознанием того, что теперь им не угрожают работорговцы. В сердце его жили боль и горькая сладость, но с годами это пройдет… как уже бывало в прошлом.

Позволив себе более давние воспоминания, он подумал о Леронике, первой женщине, с которой прожил нормальную по продолжительности жизнь, и о сыновьях от нее, Эстесе и Кейджине. Думал о возвышении и падении во время джихада своего лучшего друга Ксавьера Харконнена… и о прекрасной и трагичной Серене Батлер. Столько воспоминаний, столько лет.

Он думал и о своем протеже Абулурде Харконнене, на которого возлагал столько надежд и который не подчинился прямому приказу Вори (по самым разумным причинам, и выбрав для этого худшую тактику), когда речь шла о судьбе всего человечества. В решающем столкновении с мыслящими машинами Абулурд предал и его, и человечество, и Вори постарался, чтобы Абулурд был предан суду и понес наказание.

Да, одиночество позволяло кристаллизовать воспоминания и отправить их в сознании на хранение, как экспонаты в музее. И это позволяло Вори жить… продолжать свою долгую жизнь.

Завершая широкий круг, он снова посмотрел вниз, на пески пустыни. По-прежнему ни следа червей, только песчаные вихри пляшут по гребням дюн.

В кабине затрещала статика, короткие звуки передачи. Из-за пыли в воздухе и электричества в атмосфере здесь всегда возникала статика, но сейчас Вори услышал крики, много испуганных голосов, громкий удар.

– Боги внизу, что за…

– На нас напали!

Линию связи заполнили вопли, треск помех, и все стихло.

Пальцы Вори повисли над кнопкой передачи; он развернул аппарат и полетел обратно, к закрытой долине. Ему хотелось расспросить о подробностях, потребовать объяснений, но осторожность советовала молчать; он чувствовал, что на этот раз дело не в червях. Если напали люди, Вори не хотел, чтобы они знали о его приближении. Он был в нескольких десятках километров, но гнал машину на полной скорости.

Приближаясь к долине с узким «горлом», он, однако, заставил двигатели работать тише. Издалека он по-прежнему видел столбы пыли от выхлопов работающего экскаватора. Снизившись, он обнаружил, что три пустынных роллера дымятся, их двигатели взорваны, по песку разбросаны тела. Экскаватор остановился посреди долины, огромный запыленный корпус осел на гусеницах; на солнце блестело несколько металлических фрагментов.

Другой человек мог бы запаниковать и улететь в Арракис-Сити с отчетом и требованием выслать подкрепление, но Вори был не из тех, кто позволяет событиям развиваться без его вмешательства. В аппарате, наверное, хватит горючего, чтобы добраться до ближайшего поселения, но к тому времени как Вори там появится и отправит сообщение, будет уже поздно. К этому времени черви сотрут все следы.

Он должен узнать, кто напал на бригаду, и помочь уцелевшим. Все произошло очень быстро, непонятно почему. Прошло меньше пятнадцати минут с тех пор, как он получил сигнал. Вдруг на экскаватор напали вооруженные формирования конкурирующей компании? У Вори нет оружия, только разум и искусство пилота. Даже его личный щит заперт в шкафу в экскаваторе.

Вори приземлился на изрытой гусеницами полосе и не стал выключать двигатель. Те, кто напали на бригаду и прервали сбор пряности, могли его увидеть, если они еще здесь. Всякий, кто знаком с организацией сбора меланжа, знает, что по меньшей мере один летательный аппарат всегда в воздухе.

Вори выпрыгнул из кабины и побежал к гигантской машине. У перевернутого песчаного роллера лежали три обгорелых трупа – он знал этих людей. Вори не позволил себе предаться воспоминаниям. Пока еще нельзя… Он видел тела на полях битвы и раньше… но ведь здесь не поле битвы.

Почему-то вспомнились события на Кеплере: тогда он пришел слишком поздно, чтобы помешать работорговцам захватить его семью и соседей, не смог подняться с ними в небо.

Отсеки, заполненные пряностью, не тронуты, и никто не попытался эвакуироваться: спасательная капсула на месте.

Входной трап был опущен; виднелись просторные помещения экскаватора, его темное нутро, но чутье подсказало Вори: не входи. Вместо этого он обошел гигантскую машину спереди. Во время работы широкий, покрытый пылью ковш и конвейер снимали верхний слой песка и переносили в обрабатывающие баки и центрифуги.

Пригибаясь, Вори поднялся на конвейер и по переднему пандусу прошел в отделение обработки, потом поднялся на первый похожий на ящик хоппер. Покрытый пылью, он подавлял желание закашляться от сильного коричного запаха пряности. Он стал пробираться вперед.

На грязной металлической палубе лежали тела еще трех работников. Контейнер с собранной пряностью был раскрыт, красноватый порошок рассыпан. Вори всматривался в тени по сторонам, но не видел движения, не слышал звуков.

Должно быть, хирургическая операция – стремительное нападение и уход до прибытия подкрепления. Вори вспомнил, как рабочие говорили о том, сколько врагов нажил Джозеф Венпорт, когда начал вытеснять конкурентов из бизнеса, связанного с меланжем. Это нападение похоже на месть.

Экскаватор продолжал дрожать и скрипеть, хотя двигатели были отключены. Никто не следит за приближением червей, понял Вори, и песчаный червь в любое мгновение может пройти через вход в долину. Но теперь его больше заботил другой враг: кто-то убил его товарищей по бригаде, его друзей, и требовалось выяснить, кто это сделал.

Он неслышно поднялся на верхнюю палубу, которой полагалось быть пустой. Потому что во время работы все члены бригады должны находиться на своих местах. И все равно Вори обнаружил здесь тело человека со сломанной шеей. Ступая как можно тише, он достал из шкафчика свой защитный пояс и надел, но не стал активировать.

Из шкафа с аварийными запасами он взял еще ракетницу, а со стойки с инструментами – лом и, держа это импровизированное оружие обеими руками, вернулся на операционную палубу. Страх заставлял Вори действовать осторожно, но чувства гнали вперед. Вся ли бригада погибла? До сих пор он не видел никого, кто нуждался бы в помощи. Он один, но к одиночеству давно привык. Во время джихада он одерживал бесчисленные победы, в одиночку захватывал целые планеты машин. Он чувствовал, что готов к встрече с убийцами и вредителями, сотворившими это, хотя понимал, что с целым воинским формированием ему не справиться. И начал было думать, что переоценил свои силы; к тому же он все время беспокоился из-за песчаных червей.

Двигаясь по металлической лестнице к выходу с операционной палубы, Вори застыл. От двери на него смотрел старый Калбир, глаза его были широко распахнуты, рот приоткрыт – но это была только голова, лежавшая на коммуникационной панели. Тело начальника команды покоилось в кресле в двух метрах от нее. Судя по неровным краям, голову Калбиру просто оторвали. У открытого входа в спасательную капсулу лежало еще одно тело, на спине зияла страшная рана.