«Если», 2006 № 1 - Журнал «Если»

До реального контакта никто, в сущности, не задумывался над этой проблемой. Если привести исторический пример, то у англичан возникало немало проблем с пониманием раскраски, скажем, австралийских бушменов. Умножим сущность проблемы на тысячи других культур, как земных, так и на планетах Солнечной системы, а затем возведем ее в квадрат, чтобы учесть трудность выражения всего этого в форме текста — или, как минимум, линейных последовательностей символов. А потом снова возведем сложность в квадрат для учета той бездны, которая разделяет человечество и любую инопланетную культуру.

Ответ очевиден: любая программа для перевода с языка чужаков должна быть не менее умной, чем человек. А то и намного умнее.

Первые передачи любой цивилизации включали элементарные знаки, необходимые для создания словарного запаса. Это поняли даже люди-ученые. Но следом шли непостижимые с ходу блоки, своего рода цифровые «Розеттские камни» с пояснениями, как создать симуляцию чужого разума, способную разговаривать с новичками.

Понадобился почти век, пока люди изобрели способ копировать, а затем и воспроизводить чужое сознание, заключенное в кремниевые чипы. И только после этого была построена Библиотека, чтобы держать под контролем хранящиеся в ней Разумы и Послания. Чтобы извлекать из них сведения о науке, искусстве и прочую информацию, для обозначения которой у людей нередко не было даже подходящих терминов.

И вести с ними переговоры. У киберинопланетян имелась собственная мотивация.

— Я не поняла вашу последнюю формулировку.

Об этом ты могла и не говорить. Ты демонстрируешь телесное сопротивление перекрещенными руками, барьерными жестами, поджатыми губами и несимметричным положением бровей.

— Но эти тензорные топологии не связаны с темой обсуждения.

Они — твоя награда.

— За что?

За то, что демонстрируешь мне свою сущность. Ты выполнила мою просьбу и надела простую одежду, поэтому я вижу явные сигналы твоего тела.

— А я полагала, что мы обсуждали гелиосферную проблему.

Обсуждали. Но вы, приматы, никогда не сможете говорить только об одном за один сеанс, общаясь с такими, как Мы.

Она ощутила острый дискомфорт.

— Э-э… то изображение, которое ты мне показал… Насколько я поняла, это нечто вроде цилиндрического туннеля, пронизывающего…

Плазменный тор вашего газового гиганта, Юпитера. Я предложил его в качестве способа переброски вихревых токов с Ио, луны Юпитера.

— Я признательна за это и передам информацию…

Вам необходимо узнать об этом больше, прежде чем ваш уровень технологии — ты уж извини, но он все еще примитивен и останется таковым гораздо дольше, чем ты предполагаешь — позволит в полной мере воспользоваться этим методом защиты.

Рут подавила импульсивное желание распахнуть глаза. Защиты? Так что же это? Неожиданное решение?

— Я не физик…

А тебе и не надо им быть. Я перехватил все твои невысказанные сообщения. Под одеждой видны очертания твоего таза. Он шире и отклонен назад немного больше, чем у приходивших к Нам мужчин. Талия у тебя уже, бедра шире. Пупок глубже, живот длиннее. Специализацию невозможно скрыть.

Куда это он — Они — клонит?

— Это всего лишь я, а не сообщения.

Ты и должна это отрицать. Подобно тому, как силуэт твоего тела воспринимается даже издалека, скажем… с большого расстояния на какой-нибудь древней равнине. Твои бедра услужливо допускают более широкое расстояние между ними, хотя и направлены внутрь, из-за чего ты смотришься почти колченогой.

— Прошу прощения, но…

Выражение, означающее, что Мы перешагнули границы дозволенного? Вторглись на твою личную территорию? Но я всего лишь ищу знания для собственного хранилища.

— Я… мы… не любим, когда нас подобным образом препарируют!

Но ведь преобразование от сложного к простому — ваша главная ментальная привычка.

— Только не по отношению к людям!

Да, но, проделав подобное по отношению к внешнему миру, вы, разумеется, не станете возражать, когда тот же метод будет применен к вам.

— Людям не нравится, когда их разбирают на составные части!

Ваша наука добилась таких больших успехов — и необычных на фоне других миров — именно потому, что вы способны умело делить свое внимание на маленькие части, чтобы лучше понять целое.

Когда Они становились такими, лучшим вариантом было к Ним приспосабливаться.

— Людям такое не нравится. Может, это из области социального этикета, но мы к такому очень чувствительны.

И я ищу большего.

Внезапная серьезность, которую Стрелец вложил в эти слова, заставила ее похолодеть.

Сайло был недоволен, хотя ей понадобилось немало времени, чтобы это осознать. Проблема общения с нотами сводилась к их проклятой невозмутимости. Ни тебе неодобрительно опущенных уголков губ, ни взгляда в сторону, позволяющего сменить тему. Только факты, любезная.

— Значит, оно подбросило тебе пару лакомых кусочков, чтобы подразнить?

— Они, а не оно. Иногда у меня такое ощущение, будто я разговариваю с несколькими разными существами одновременно.

— То же самое оно говорит о нас.

Общепринятая теория принципов работы человеческого сознания утверждала, что мышление есть нечто вроде законодательного учреждения, постоянно заключающего сделки между представителями конфликтующих интересов. И принять решение человек может, лишь получив большинство голосов. Рут прикусила губу, чтобы не выдать своих чувств, но тут же сообразила: ее прикушенную губу тоже видно.

— Мы — реальный биологический вид. А они — лишь симуляция одного из других.

Сайло сделал жест, которого она не смогла понять. Добившись успеха в работе, она ожидала услышать поздравления, но Сайло, будучи нотом, не видел смысла в методах социального поощрения.

— Этот цилиндр, пронизывающий плазму Ио… — медленно проговорил он. — Физики сказали, что идея их заинтересовала.

— Но как ее можно использовать? Я думала, вторгшаяся межзвездная плазма сокрушает все.

— И это так. Сегодня мы потеряли Ганимед.

— Я этого не знала, — ахнула Рут.

— Ты была полностью погружена в свои исследования, как и подобает стажеру.

— Каткеджен знает?

— Ей сообщили.

«Надеюсь, не ты», — подумала Рут. Сайло не относился к тем, кто проявляет или вызывает сочувствие.

— Мне надо пойти к ней.