Смоленское направление - Алексей Борисов

– Кхе…, мне бы с воеводой переговорить. – Тороп обратился к Свиртилу, как к единственно присутствуещему.

– Я за него. – Литвин пригласил гостя присесть за стол.

– Прослышали мы, что в полоне у тебя, томится сын предводителя степняков. – Начал разговор боярин.

– Батасухэ что ли? Есть такой, в порубе сейчас сидит. Выкупить хочешь? – Свиртил не стал ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу.

– Да почто этот бес мне нужен? Не хватало ещё нехристей из полона выкупать. А вот поглазеть на него, уж очень любопытно. – Смолянин оглянулся по сторонам, обозрел икону в красном углу и перекрестился.

– Ну, раз не нужен, то и говорить не о чем. Хотя, впрочем, посмотреть ты на него сможешь. Славка! Проводи гостя до поруба, покажешь полонянина. И смотри, что б никаких разговоров с ним. – Свиртил с недоверием посмотрел на боярина. – Семьдесят гривен серебра за него, если вдруг надумаешь.

В крохотном срубе на соломе сидело четверо кочевников, кадка с нечистотами да бочонок с ковшиком для питья. Узкое окошко в потолке, по которому можно узнавать день на дворе или ночь, вот и вся обстановка. Тороп по более-менее приличной одежде опознал нужного ему степняка и как бы невзначай протянул Славке кусочек серебра, по весу, не более двух резан.

– Мне б переговорить с глазу на глаз. – Прошептал боярин.

– Нельзя, сотник чуть руку не отрубил, когда в прошлый раз приезжали, полон смотреть. – Славка показал перевязанное запястье.

– Каков гадёнышь. – Подумал про себя Тороп и протянул ещё один серебряный кусочек побольше.

Молоденький литвин взял хабар и вышел за дверь, еле сдерживаясь от смеха. По сценарию, он должен был согласиться оставить боярина в порубе всего за три резаны, а тут, целая куна.

– Хочешь отомстить Савелию? – Боярин на ухо шептал пленному.

– Никакой Савелый не знать. – Батасухэ прикинулся простачком, не понимающим, о чём идёт речь.

– Знаешь, знаешь. Это тот, кто твоему родителю секир-башка сделал.

– Где он? – Степняк резко вскочил и схватил боярина за грудки.

– Тише, чёрт не русский, будет тебе твой кровник. Завтра в ночь, у частокола, что ближе к реке, тебя будут ждать два моих верных человечка. – Тороп распахнул шубу и достал широкий тесак. – Не забудь, завтра в ночь.

Смоляне уезжали из деревеньки, ища место, где можно надёжно припрятать лошадок для бегства. Ближайшая роща находилась в четверть версты от острога.

– Ройте землю. Каждый из вас получит шубу из соболя. – Батасухэ протянул низкорослому барабанщику нож.

Кочевник отодвинул в сторону половичок, сплетённый из соломы, и вонзил лезвие в промёрзшую землю. Через четверть часа его сменил другой степняк. К условленному сроку лаз был прорыт, чтобы пролезть по нему, необходимо было снять всю верхнюю одежду, но всё равно, проход был слишком узок.

– Норжон, ты полезешь первым, я за тобой, потом ты, Уен замыкающий. – Батасухэ снял тулуп и остался в одной рубахе. Из узкого окошка мерцали звёзды, ночное небо его будущей Родины, обратно в степь он не поедет.

Снег провалился внутрь лаза, Норжон высунул голову и застрял. Все попытки прокрутиться не приводили к успеху. Наблюдая за этим безобразием, Свиртил даже захотел помочь степняку, но это уже было бы перебором. Наконец-то кто-то сообразительный подтолкнул Норжона, и тот продвинулся на десяток сантиметров, затем ещё чуть-чуть. Батасухэ выползал из поруба точно таким же способом. Как только он выбрался, Норжон присел у частокола, давая возможность командиру вскарабкаться на него и перемахнуть через забор.

– Стреляй. – Тихо сказал Свиртил, как только Батасухэ оказался по ту сторону ограждения.

Стрела прошила шею кочевника, пришпилив того к брёвнам частокола словно жука. Оставшиеся степняки даже не смогли выбраться, голова одного из них торчала из снега, когда Уена тащили назад за ноги караульные литвины.

– Тревога! – Проорал Славка после знака поданного Свиртилом.

Несколько стрел вонзились рядом с людьми Торопа, те занервничали и были готовы дать дёру, но тут перед ними показался Батасухэ. Над частоколом вспыхнули факелы, освещая бывшего узника бегущего к своим 'спасителям'.

– Быстрее, прыгай на лошадь! – Успел прокричать один из них и сам свалился под копыта своего коня. Стрела с затупленным наконечником ударила точно в шлем. Убить не убила, но оглушило воина весьма знатно.

Тороп услышал крики со стороны острога. Неужели его хитроумный план рухнул? Пора спасать свою шкуру, не дай Бог меркурьевцы начнут прочёсывать местность и тогда уже самому не избежать вонючего поруба. Боярин собирался уже разворачивать коня, как на него вылетели двое всадников.

– А где Андрейка? – Только и смог вымолвить Тороп.

– Там остался. Обстреляли нас. Поспешай боярин. – Трое всадников рванули в сторону просеки, подальше от острога, где уже раскрывались ворота для преследователей.

Погони, как таковой не было, скорее всего, если бы смоляне заплутале в ночном лесу, то им бы даже помогли. Но лошадки убегающих запомнили дорогу, и неслись в сторону родного стойла, со скоростью, которая позволяла развить заснеженная тропинка. Желая поскорее избавиться от надоедливых наездников, которые почему-то предпочитают ночные прогулки – дневным.

Витовт проследил беглецов вплоть до одиноко стоящего сруба, в котором останавливались охотники, промышляющие в окрестных лесах. На рассвете, троица покинула место отдыха и отправилась прямиком в Смоленск, где на подворье боярина Торопа их ожидала натопленная баня.

Андрейка очнулся, когда ему уже вязали ноги, пробовал было дёрнуться, да куда там. Тело накрепко было привязано к толстой жердине.

– Жить хочешь? – Спросил лежащего на снегу Тороповского холопа воин. – Тогда не брыкайся.

Смолянина отнесли в дом, где и оставили связанным до утра. С первыми петухами Андрейку разбудили, дали испить горячего сбитня, отвязали от жерди, и повели на допрос.

– Времени у нас мало. Твой боярин Тороп выкрал важного полонянина. – Свиртил прохаживался возле Андрейки, пока тот сидя на лавке, растирал затёкшие конечности.

– Я холоп. Что скажут, то и делаю. – Оправдывал своё участие в побеге пленный.

– При других бы обстоятельствах, Торопа можно было бы понять, но он задумал с помощью бежавшего степняка расправиться с Савелием. Знаешь такого? – Глядя в глаза Андрейки, спросил литвин.

– Кто ж Савелия не знает. – Улыбнулся Андрей. – Град в голод накормил, от набега оборонил.

Андрейка сопоставил своего боярина и Савелия. Выходило, что в то время, когда пришлый человек старался для жителей города, Тороп прохлаждался у себя на заимке, попивая медовуху и тиская девок.

– Согласишься помочь – будишь жить. Нет – нырнёшь в реку, под лёд. – Свиртил присел рядом с холопом на лавку.

– Предавать своего боярина не буду, топите. – Собравшись с силами, выпалил Андрейка.

– Никого предавать и не придётся. – В допросную вошёл Савелий.

– Здрав будь сотник. – Свиртил поприветствовал кивком головы своего командира.

Андрейка обомлел, тот самый герой, о котором так много говорили Смоляне, стоял и разговаривал с ним.

– Надо будет сообщить точное время, когда Тороп пошлёт убийцу. Согласен? – Савелий положил на стол перед Андреем ладанку.

– А кому сказать-то? – Чуть слышным голосом прошептал пленный.

– Вот ей. – Рязанец достал из внутреннего кармана кителя фотографию Степаниды. Ключница Елены была одета в полушубок, на голове изумрудный платок, а у ног стояла плетёная корзина, по видимому с пирожками. – Найти её сможешь в моём тереме, рядом с детинцем.

– Как живая. – Подумал Андрейка, уткнувшись носом в фотографию.

Тороповского холопа вновь одели, привязали за ноги к лошади и прокатили по заснеженному льду шагов триста, после чего слегка потрёпанного усадили на его коня, сопроводив почти до самого Смоленска. Версия чудесного спасения была следующая: – Лошадка Андрейки поскакала вслед за удирающими по реке. После того как всадники шмыгнули в сторону леса, умное животное остановилось. Когда потерявший сознание от удара смолянин с застрявшей ногой в стремени пришёл в себя, то вокруг уже никого не было. А так как бросать в беде боевых товарищей нехорошо, то Андрейка отправился в Смоленск высказать недовольствие по этому поводу. Шлем с вмятиной от стрелы и потрёпанный тулуп говорили в пользу этой версии.

Группа программистов, плотно сотрудничавшая с Ялтинскими киношниками, работала над странным заказом. Просьбу смонтировать пятиминутный ролик, напоминающий по сюжету 'Всадника без головы' расценили как манну небесную. Кино на Украине практически не снимали, только то, что касалась национальных проектов, про голодомор и доблестных бандеровцев, сменивших нацисткую форму на отутюженные костюмчики.