Смоленское направление - Алексей Борисов

– Отче, освятите воинство 'Меркурьевцев', их хоругвь и ополчение, а если Вы будите присутствовать при сражении, то всенародная любовь будет обеспечена. – Предложил Ермогену.

– Вот сразу видно, что ты Алексий – ромей. Неужели ты думаешь, что только из-за восторга прихожан я отправлюсь Благословлять рать смоленскую? Пастух должен быть со своим стадом, когда на него нападают волки. – Священник скривился, словно укусил кислое яблоко.

– Простите отче, не подумавши, сказал. Но бронь под однорядку, Вы оденьте обязательно. – Целую неделю Полина вместе со своей мамой вышивала парчовую накидку на бронежилет. На груди, гладью был вышит Георгий Победоносец с копьём и мечом, по бокам золотые кресты.

– Лепо, это кто ж рукодельница такая? – Поинтересовался Ермоген.

– Мастерицу зовут Пелагея, это подарок от неё. – Немного смутившись, ответил священнику.

– Коли так, то одену не под однорядку, а поверх. Так, когда говоришь воинство, будет готово Благословление принять? – Ермоген приподнялся из-за стола, примеряя жилет, где липучки были заменены крючками.

– Утром отче, Яков повезёт Вас ещё до восхода солнца, тут недалеко. Велимир и Лось будут Вашими телохранителями.

– Незачем это, Господь не допустит дурного. – Ермоген даже махнул рукой, отказываясь от услуг профессиональных воинов.

– Господь будет оберегать Вашу душу, о теле позаботятся те, кто умеет это делать. Спокойной ночи. – Священник перекрестил меня и стал ожидать, пока я покину комнату, в которой Ермоген собирался отходить ко сну.

Лось и Велимир сидели в казарме, где при свете свечей играли в морской бой. Как-то давно мы разговорились об играх, которые запомнились с детства, вот и ляпнул я тогда, что есть такая игра. Цифры и буквы были заменены на символы, которые нанесли на рамку, сколоченную из дощечек таким образом, что можно было всунуть кусок бересты. Разлинеить гвоздиком бересту – дело двух минут, теперь вечерами можно было услышать непривычное сочетание слов: – Медведь – меч, мимо; утка-сапог, ранил.

– Вечер добрый, как настроение? – Поинтересовался у играющих.

– Лось, по-моему, одну ладью не нарисовал, будь добр, Алексий, подсмотри. – Велимир безуспешно пытался потопить последнюю ладью противника.

– Все лодки у меня нарисованы, какой смысл в игре обманывать? – Опротестовал заявление товарища Лось.

– Вот что, завтра с рассветом отправитесь вместе с Ермогеном в Долгомостье, там, где Фрол вышку поставил. Доставите священника в целости и сохранности, как начнётся бой, а он обязательно начнётся, будите оберегать батюшку как собственную маму. – Бойцы отложили дощечки в стороны, игры закончились.

– Сделаем Алексий, сбережём батюшку. – Велимир улыбнулся, все стычки за этот год приносили одни победы, а охранять священника, естественно поручили самым опытным, как ни порадоваться за себя.

Более пяти сотен кочевников высыпали на поляну, минуя лесную просеку, впереди лежала заснеженная поверхность болота, через которое был, перекинут настил из брёвен диною в четыреста шагов. По узкому мостику могла проехать только одна телега. Десяток охранения спешился, с помощью топоров срубили толстые ветви березы, и принялся тыкать в снег, возле настила, проверяя на прочность подмёрзшую жижу.

– Лошадь пройдёт, кибитка нет – Выдал старый степняк, докладывая результат проверки командиру.

– Плохо, когда подойдёт обоз, придётся расширить настил. А пока будем переправляться по этому. – Бата-Тугал показал плёткой на мостик.

Пока степняки занимались переправой, в лагере русского воинства проходил торжественный молебен. Ермоген выглядил очень эффектно. Из-под чёрной шерстяной фелони выглядывал вышитый на белой парче Георгий Победоносец. Посох с крестом скорее напоминал меч в ножнах, в принципе это так и было. На клобуке переливался крест, выложенный феонитами, перед священником был разложен складень, укреплённый на высоких ножках.

– Станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие. – Ермоген закончил Благославление воинства, трижды окропил святой водой хоругвь и остался стоять на холме.

Кочевники выстраивались в версте от укреплённого лагеря, когда слева прилетело несколько коротких стрел. Стреляли из зарослей, но кто был столь метким стрелком, разобрать было невозможно. Конная масса двинула вперёд, Бата-Тугал со слов разведчика знал, холм просто огорожен со стороны равнины, поэтому направление удара было направлено на правую оконечность забора.

– Надо приблизиться к укреплению и с помощью верёвок и крючьев растащить часть забора. – Советовал Шираб.

– Я так и собирался делать. – Бата-Тугал планировал провести атаку в лоб, но мысль шпиона Бату по поводу тактики ведения боя, была предпочтительнее.

Если бы Шираб присутствовал на бойне у крепости, или хотя бы подсмотрел, что творилось возле Молоховских ворот, то, наверное, первым поскакал остановить степняков. Равнина перед забором, такая привлекательная для движения кавелерии была напичкана ловушками, там и пешком гулять было небезопасно, не то, что конному.

– Когда противник будет в пятистах шагах от забора, пешее ополчение отходит к резервному лагерю, Свиртил, ты прикрываешь отход. – Савелий сидел на мохнатом чёрном жеребце и руководил передвижением войск, точно по плану. Этот манёвр был несколько раз отработан, как только синий флажок появился возле Рязанца, смоляне побежали с холма.

Бата-Тугал увидел, что противник отходит в беспорядке, бросая в одиночестве группу всадников, с синим вымпелом.

– Все вперёд! Урусуты бегут! – Вот тот самый счастливый момент, когда даже фуражиры могут показать доблесть, настегая отступающего противника.

В этот момент часть всадников стала проваливаться в ямы, заполненной полузамёрзшей жижей, из которых в принципе можно было вылезти, если б не заострённые колья, установленные на дне. Из леса постоянно вёлся беспокоющий обстрел. Раз в минуту, с флангов прилетали болты, урона приносили немного, но достать стрелков возможности не было. Несколько степняков пытавшихся преодолеть плотный кустарник были убиты. Не обращая внимания на потери, степняки приблизились к забору, защитников уже и след простыл, только холм и вышка были сплошь утыканы стрелами. С центра равнины послышались вопли и конское ржание, основные силы Бата-Тугала напоролись на шипастые звёздочки. Тысяча железок было установлены точно по центру, Шираб аж побледнел, наблюдая, как сотни коней за несколько секунд рухнули на снег, сбрасывая седоков. Отряд кочевников, толком ещё не вступив в бой, потерял четверть своего состава.

– Почему не проверили равнину? – Бата-Тугал обратился к сотнику, который посылал разведку.

– Кермен пробирался лесом, чтобы осмотреть стоянку, Великий. Снег на поле был чист, ты сам видел. – Толстопузый, огромного роста Дэлгэр терпеть не мог Бата-Тугала, в приказе о разведке упоминался только лагерь, о том, что бы проверить местность перед укреплением разговора не было.

– Из-за твоего безтолкового Кермена полегло столько доблестных воинов. Когда мы будим расширять переправу, я хочу самолично наблюдать, как он будет бегать по болоту, таская брёвна.– Бата-Тугал понял, что ошибку совершил он сам, но признаться в этом было стыдно, проще обвинить кого-нибудь другого.

– Как же, доблестных, шайка мародёров. Самый последний сотник орды, предпочёл бы бродников, чем этот скот. – Думал про себя Дэлгэр, отправленный к обозникам на похудание, так как не мог на скаку, свеситься с лошади и поднять стрелу. Не умели в те времена лечить диабет, так и оказался, неплохой командир, наделённый недюжей силой среди отбросов.

В тот момент, когда несколько щитов было опрокинуто на снег, в воздух взвилась сотня болтов, которые подобно дождю посыпались на степняков. Часть конницы рванулась вперёд, к вышке, часть назад, но многие навсегда остались у забора. У большинства фуражиров доспеха не было вообще. Грабя деревни, разжиться кольчугой сложно, проще отыскать серебряную гривну.

Ополченцы, выстроившись в линию возле специальных столбиков, дали ещё один залп и побежали назад, к лесу, где можно было спрятаться и перезарядить самострелы.

Бата-Тугал с двумя лучшими сотнями преодолел смертельную равнину и въехал в оставленный лагерь. Два снопа сена одиноко стояли позади вышки, мешки набитые землёй, хвойными шишками и прочим мусором валялись возле склада, который представлял собой пару десятков брёвен покрытых навесом из еловых лап.

– Нас обманули. – Удручённо прошептал Шираб.

С холма было видно убегающих урусутов и два десятка конных, которые прикрывали отступление. Чувство ярости охватило командира кочевников.