Фрагменты - Дэн Уеллс

— Не уверена, нужно ли нам это, — ответила Кира. — Я в любой момент готова съесть свежей говядины из Риверхеда.

— Просто... — Сэмм помедлил. — Одно следует за другим. Автомобили, которые не могут ездить. Самолеты, которые никогда снова не полетят. Компьютерные системы, которыми мы едва можем пользоваться, не говоря уже о том, чтобы воссоздать. Как будто... как будто время движется назад. Мы — археологи-дикари среди руин будущего.

Кира ничего не ответила, разжевывая земляной орех. Из-за неровной городской линии горизонта выглядывало солнце. Девушка сглотнула и заговорила:

— Прости, Сэмм.

— Это не твоя вина.

— Не за дикарство, — произнесла Кира, — и не за говядину или... Прости, что я обижалась на тебя. Мне жаль, что я говорила то, из-за чего ты разозлился.

Он наблюдал на солнцем, ничего не говоря, а Кира безрезультатно пыталась прочесть через линк его эмоции.

— Я тоже прошу прощения, — сказал он. — Я не знаю, как это исправить.

— Мы на войне, — ответила Кира. — Но это не та война, в которой мы можем победить: люди и Партиалы убивают друг друга, и себя, и всякого, кто попадется им под руку, потому что они не знают другого способа решить проблему. «Если мы не будем сражаться, мы умрем». Но нам нужно понять, что даже если мы будем сражаться, то все равно погибнем. Мы не хотим осознавать это, потому что это слишком страшно. Легче прибегнуть к старым проверенным методам ненависти и мести, ведь в таком случае мы делаем хоть что-то.

— Я не испытываю к тебе ненависти, — произнес Сэмм, — но раньше было не так. Когда ты взяла меня в плен и я очнулся и понял, что все остальные из моей группы мертвы. Ты была там, и я ненавидел тебя сильнее, чем считал возможным ненавидеть. Прости меня за это тоже.

— Все в порядке, — ответила Кира. — Нельзя сказать, что я сама безвинна. — Она улыбнулась. — Теперь нам остается только отправить каждого человека и каждого Партиала в путешествие через полстраны, чтобы они научились доверять друг другу и понимать друг друга.

— Я рад, что есть такое простое решение, — сказал Сэмм. Он не улыбнулся, но Кира подумала, что почувствовала намек на улыбку через линк. Она съела еще одну горсть арахиса.

— Ты ведь этого хочешь на самом деле, верно? — спросил Сэмм.

Кира непонимающе на него посмотрела.

— Единства мира, — пояснил он, все еще глядя в окно. — Мира, где люди и Партиалы живут в дружбе.

Он глянул на нее краем глаза.

Кира кивнула, задумчиво пережевывая арахис и глотая его. Именно этого она и хотела, хотела с того времени, как... С того времени как узнала, кем является. Партиалка, воспитанная как человек, связанная с обеими группами и не являющаяся частью ни одной из них.

— Иногда мне кажется... — начала она и сразу замолчала. «Иногда мне кажется, что только тогда меня примут. Я не принадлежу ни к одной группе, больше не принадлежу, но если и те, и другие объединятся, то я больше не буду белой вороной. Я буду частью толпы». Она вздохнула, слишком смущенная, чтобы озвучить свои мысли. — Иногда мне кажется, что это единственный способ всех спасти, — тихо произнесла она. — Объединить всех.

— Это будет намного сложнее, чем просто исцелить убивающие нас недуги, — заметил Сэмм.

— Я знаю, — ответила Кира. — Мы найдем лаборатории ПараДжен, найдем планы и формулы, исцелим РМ, «срок годности» и все остальное, но это в любом случае будет бесполезно, потому что наши народы никогда не станут доверять друг другу.

— Однажды им придется, — сказал Сэмм. — Когда выбирать нужно будет между доверием и вымиранием, доверием и забвением, они увидят единственный выход и воспользуются им.

— Одна из тех черт, что мне нравятся в тебе, Сэмм, — произнесла Кира. — Ты безнадежный оптимист.

Первые несколько дней дорога была почти подозрительно прямой и ровной. С обеих ее сторон попадались фермы, захваченные растительностью и стадами диких лошадей и скота, но каждое новое место было неотличимым от предыдущего, и Кире начало казаться, что они практически стоят на месте.

Иногда протекающая с южной стороны река Иллинойс подступала достаточно близко, чтобы быть видимой с дороги, и Кира начала отмечать их продвижение по ней. Они путешествовали медленно, заботясь о лошадях и обеспечивая Афу медикаментами. Его рана заживала медленно, и Кира делала все возможное, чтобы подбодрить мужчину.

В трех днях пути от Чикаго они оказались у острова, расположенного на слиянии двух рек.

Кира и ее спутника переправились через Рок-Ривер в городок Молин, который оказался заболоченным, но вполне проходимым. Однако вторая река стала серьезным препятствием. Это была Миссисипи, а мостов через нее больше не осталось.

— Дело плохо, — произнесла Кира, изучая взглядом широкий водный поток. Она слышала, что в некоторых местах Миссисипи в ширину достигала более мили. Здесь река была уже, хоть до противоположного берега кое-где, казалось, было никак не меньше мили. Лошади не переплывут такое расстояние, особенно с Афой. — Думаете, это из-за войны или причиной стал просто износ за все эти годы?

— Сложно сказать, — ответил Сэмм.

Херон фыркнула:

— А какая разница?

Наблюдая за движением воды, Кира вздохнула.

— Видимо, никакой. Что нам делать?

— Мы не переправим Афу на ту сторону без моста, — заметил Сэмм. — Кроме того, мы промочим рацию, я не верю, что она «водонепроницаема». Я предлагаю двигаться вдоль берега, пока мы не найдем нетронутый мост.

— На север или на юг? — спросила Херон. — И сейчас разница действительно есть.

— Согласно нашей карте, мы все еще немного севернее Денвера, — сказала Кира. — Пойдем на юг.

Они развернули лошадей. Кира прошептала на ухо Бобо воодушевляющие слова и похлопала его по шее. Прибрежная линия шириной в несколько ярдов была непроходимой, а в некоторых местах путникам приходилось отдаляться от реки на четверть мили.

Земли здесь были либо слишком крутыми, либо заболоченными или густо заросшими деревьями, а часто совмещались все три фактора. Пока было возможно, Кира и ее спутники следовали по узкому шоссе, хоть и не раз обнаруживали, что кое-где оно подходило слишком близко к реке и обрывалось в ее безжалостный поток. Когда эта дорога повернула в другую сторону, они стали двигаться по другой, хоть ее состояние было аналогичным, а в некоторых местах и худшим.

Первый попавшийся им мост вел в самый большой город с того времени, как они покинули Чикаго, но он также был разрушен. На второй день путники прибыли к месту, где дорога была полностью смыта водой, и с одной стороны от них оказалась река, а с другой — озеро. Кире и остальным пришлось возвращаться на несколько миль назад.

Здесь болота раскинулись более чем на милю в ширину от реки, возможно, даже более чем на две, хоть Кира не знала, насколько ее оценка была точной, а насколько — продуктом беспомощной досады. Местность была красивой и кишащей жизнью — цвели цветы, над топями носились птицы, лениво кружили светляки, — однако она представляла собой непреодолимый барьер. Путники нашли новую дорогу и отправились по ней на юг, надеясь, что она приведет к мосту.

Спустя два дня поисков они оказались в деревне Галфпорт, которая стояла скорее под водой, чем на ней. Массивные каменные опоры указывали место, где когда-то к большому городу на противоположном берегу протягивался мост, но, не считая нескольких балок, высовывающихся из-под бушующего речного потока, больше ничего от него не осталось. Кира выругалась, а Афа с болезненной гримасой сгорбился в седле. Даже Одджоб, который во время остановок обычно беспокойно искал зеленые ростки травы, казалось, был сейчас слишком подавленным, чтобы пошевелиться.

— Должно быть, это река снесла мост, — произнес Сэмм. — Эти города слишком малы, чтобы являться важными стратегическими пунктами, и ни один из них не был объектом военного значения. Я думаю, что река просто слишком... бурная даже для самой себя.

— И слишком бурная для нас, — добавила Херон.

— Но кто-то же пересек ее первым, верно? — спросила Кира. Она сжала бока Бобо и подвела его ближе к краю воды, вглядываясь в деревья на юге, выступающие клином. — В смысле, кому-то пришлось построить мосты и перебраться через нее еще до этого.

— С ними не было Афы, — возразила Херон. Тон ее голоса, казалось, подразумевал, что ради успеха миссии мужчину надо оставить позади, но Кира не стала отвечать ей даже взглядом.

Но на Афу, который почти спал на своей лошади, она все же посмотрела. Он балансировал между сном и явью, его голова то поднималась, то снова падала — болеутоляющее боролось с неудобной позой.

— Мы могли бы соорудить плот, — предложила Кира. — Деревьев хватает, а если мы рискнем сунуться в заболоченный город, то найдем там огромное количество балок и досок. Если мы построим плот достаточно большой, то сможем переправить и лошадей, и Афу.