Останусь твоей - Алиса Ковалевская

Роскошно одетые мужчины и женщины.  Немного понаблюдав за присутствующими, Руслан было повёл меня в другой конец зала, но я резко остановилась.

— Подожди, — попросила, увидев неподалёку одетую в бледно-розовое платье девушку. Волосы её, длинные, богатого медного цвета, были уложены в высокую причёску и украшены живыми цветами, на лице играла улыбка. Ошибиться я не могла. Нет…

— Изабелла… — нерешительно подойдя, позвала я. – Ты…

— Ева, — она улыбнулась. Искренне. Потому что если бы это было не так, я бы заметила.

Мужчина, стоявший неподалёку от Беллы, ненадолго отвлёкся от разговора. Невысокий, немного за сорок, он, тем не менее, держался куда более уверенно, чем двое, с которыми он вёл диалог. Исходившая от него харизма была ощутима даже на расстоянии.

Коротко поздоровавшись со мной кивком, как до этого делал Рус, он вернулся к беседе, я же покачала головой, глядя на своё прошлое, столкнуться с которым тут никак не ожидала.

— Как ты… — удивлённо выдохнула.

Белла поправила цветок в волосах. Высокая, худая, она была как никогда хороша с этими лилиями в волосах, с лежащим на выпирающих ключицах колье. Несколько лет мы провели с ней в пансионате – до того дня, пока её не увезли на Мерседесе с тонированными стёклами в жизнь, которая для каждой из нас была загадкой.

Я перевела взгляд с Беллы на кивнувшего мне мужчину, потом снова на неё. В руках она держала бокал с красным вином, на пальце её поблёскивало широкое, украшенное большим камнем кольцо.

— Ты замужем? – спросила я. Не знаю почему, но этот вопрос — первое, что пришло мне на ум.

Подругами мы с Изабеллой никогда не были. Сейчас я понимала, что в пансионате дружбой что-либо назвать было вообще сложно. Находящиеся в замкнутом пространстве, мы волей-неволей находили тех, кто был нам ближе, тех, с кем у нас были хоть какие-то интересы. Хотя интересы, по сути, у всех были одинаковые – рукоделие, книги, музыка, танцы… Другого мы просто не знали.

— Замужем, — подтвердила она. Почти пустой бокал легко и изящно лежал в её узкой ладони. Снова пригубив шампанское, я поставила свой на столик рядом. Того, что я выпила дома, было более, чем достаточно.

Мягко улыбнувшись, Белла взяла меня за руку и отвела подальше от мужчин. Держалась она непринуждённо, словно бывала на подобных вечерах далеко не единожды.

— Это твой муж? — всё ещё поражённая неожиданной встречей, я обернулась на мужчину. До меня донеслись отзвуки речи – сильный акцент, французские слова, смешанные с русскими…

— Да, — снова отозвалась Белла. Остановилась, заметив, что муж закончил разговор и, дождавшись, когда он подойдёт к нам, представила:

— Это Жерар, — улыбнулась ему мягко. Как и прежде искренне. – Жерар, — обратилась к нему уже на французском, которым и я, и она владели в совершенстве, — это Ева. Мы выросли вместе.

— Очень приятно, — взяв мою руку, Жерар коснулся тыльной стороны ладони губами и, слегка сжав, отпустил. – Надеюсь, вы простите, если я оставлю вас? – он обратился сразу к нам обеим. – Мне нужно обсудить ещё кое-что из дел, — уже лишь к Белле. – Думаю, ты найдёшь, как развлечь себя в это время? – говорил он решительно и спокойно. Уверенность, властность, сквозящие в его голосе, выдавали в нём одного из тех, кому принадлежала жизнь. Одного из тех, кто был хозяином этой самой жизни.

Белла проводила его взглядом. Немного задумчивая, она медленно потягивала вино, я же взяла с подноса стакан с соком. Отпила и только потом спросила:

— Как ты?

Глядя на неё, я вспоминала бледную девчонку, пришедшую в комнату отдыха в тот день, когда ей сказали, что она покидает пансионат. Дрожа, она уселась в дальнее кресло и поджала ноги под себя. Покачивалась, глядя в окно, а густые, завивающиеся кольцами локоны падали ей на плечи…

— Лучше, чем могла себе представить, — она посмотрела на музыкантов, потом на меня. – Знаешь, Ева… — сказала задумчиво. – Если бы не Жерар… — вздохнула и покачала головой.

— Ты хочешь сказать, что счастлива? – вопрос, наверное, был наивным.

Уже секунду спустя я поняла, что нужно было задать его по-другому, но Изабелла снова отрицательно покачала головой.

— Наша жизнь в пансионате… — я вздохнула. – Только оказавшись за его пределами я поняла, какая она была убогая. Я ничего не знала о мире, о жизни…

— Убогая?! – Белла внезапно вспыхнула, но тут же усмирила эту вспышку. – Ева… — сделала новый глоток вина. Тронувшая её губы улыбка была уже совсем другой — грустной, наполненной сожалением. – Ты хоть понимаешь, что было бы со мной, если бы не пансионат? Ева…

Я попыталась вспомнить наше прошлое. Когда я познакомилась с Беллой? Она была старше меня. Не на много – года на три или четыре, но в пансионате эта разница казалась огромной. Именно поэтому мы почти не общались. Только изредка перекидывались дежурными фразами и обсуждали важные вопросы во время дежурства по кухне, когда помогали в приготовлении еды и сервировке стола.

— Ты всегда была слишком избалованной, — Белла опять грустно улыбнулась. – Тебе ведь повезло. Ты попала в пансионат совсем маленькой.

— Повезло? – не понимая её, переспросила я. – Разве это повезло?! Да Борис…

— Борис спас мне жизнь, — горячо перебила она.

— То есть ты не жалеешь о том, что он отдал тебя… — не зная, как сказать, я ненадолго замолкла, но всё же продолжила: — отдал тебя мужчине, которого ты не знала?! Вот так вот, не спрашивая?!

Она опять тихонько засмеялась. Посмотрела на вино в своём бокале, потом на сцену и на стоящего в отдалении мужа. Перевела взгляд на меня.

— Моя мать – проститутка и наркоманка, — очень тихо сказала она. – Она привела меня в питомник, когда мне было одиннадцать, Ева. Сама привела, чтобы получить деньги на дозу. Не знаю, каким чудом,