Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович

Ох, господи! Вот это я страху натерпелся! Кто такой, в конце концов, этот Виннету? Правильно сказал Поп, что таких персонажей снайперам надо первыми щелкать.

Вскоре дозор рейнджеров дошел до бутафорских деревьев и начал их вытаскивать. Связист опять снял с себя станцию. Виннету отошел в сторонку, достал из кармана металлический портсигар, вынул папироску, облизал ее кончик и с удовольствием прикурил от зажигалки.

— Внимание! Первым едет «Хамви»! По всей видимости со старшим батарейным офицером. Пропускаем! — предупредил каплей.

Через пару минут из-за поворота выехал автомобиль. В бинокль мне удалось рассмотреть, что на переднем сиденье сидел какой-то важный янки с опухшей физиономией. Пулеметчик в люке крутил по сторонам тяжелым стволом М-60.

«Хамви» пропыхтел мимо моего куста и взобрался на подъем. Он ехал на первой или второй передаче, значит большегрузы будут идти еще медленнее. Командирская машина заползла на самый верх, в конец подъема.

Виннету забычковал свою папироску и засунул ее в портсигар. Потом он спокойно подошел к джипу, из которого уже вылез офицер, по все видимости, тот самый старший батарейный, представился ему, что-то объяснил, показывая рукой на дорогу. Офицер отрицательно помахал головой. Виннету отошел в сторону, собрал рейнджеров и повел их за собой вниз.

— Внимание! Голова колонны пошла! — говорит нам каплей.

Ну вот, дождались. Давайте, ребята. Мы вас уже очень давно ждем! Первым, натужно ревя движком, мимо меня прополз грузовик с морпехами и попер вверх. За ним лезло что-то здоровенное. Постепенно вся дорога заполнилась пусковыми установками вперемешку с броневиками. Не так уж их и много. Ну, командир, давай!

— Балет, делай раз!

Я не видел, где и как сработал первый заряд. Но после взрыва внезапно стало тихо, и колонна начала притормаживать.

— Два!

Внизу, возле поворота, грохнул второй взрыв. Как раз за крайней машиной. Земля и осколки начали осыпать кузова и кунги машин.

Кто-то в колонне успел запустить ракету. Тут же раздались вопли, отрывки команд, спонтанная стрельба.

Где-то вдалеке очень сильно громыхнуло сперва один раз, потом понеслась серия взрывов. Я понял, что Гобой с Уткиным начали работу. Но мне некогда было о них думать, у меня имелся свой участок работы.

— Три!

Со стороны наших позиций раздались длинные очереди. Парни не экономили патроны, не скупились, поливали противника от всей души. Колонна полностью встала. Некоторые машины горели, чадя дымом. Парочка взорвалась. Рядышком с моим кустом шлепнулся жуткий кусок человеческого мяса.

Американцы, как и рассчитывал наш командир, начали бить по противоположной стороне от засады. Кто-то просто метался по дороге. Другие выпрыгивали из машин и залегали под ними. Из горящего грузовика напротив меня вывалился водитель. Он пытался сорвать с себя дымящийся комбез и истошно вопил. Уже не таясь, я срезал его пулеметной очередью.

Наконец-то командование янки сообразило, что к чему. Послышались какие-то приказы. Личный состав начал забегать на левую сторону дороги, пытался занять оборону среди густого кустарника. А если кто-то налетит прямо на меня? Да ладно, уже все равно.

— Четыре!

Я уже успел перекинуть провода линии. Бах! В воздух взлетают ветки кустов. Крики усиливаются.

— Пять!

На фланге вверху мощно заработал ПКМ Киева.

— Завеса!

Я рву дымовые и в нетерпении привстаю. Мне жутко хочется ударить длинной очередью из своего РПК по морпехам, группирующимся на фланге, разворачивающим там легкий миномет. Наши позиции окутывают облака дыма.

— Шесть!

Я начинаю выдираться из кустов, снимаю пулемет с предохранителя. Все-таки дам очередь по минометчикам. Что я, хуже других, что ли?! Совсем рядышком громко грохает. Я еле успеваю нырнуть обратно в куст, под рой осколков, пролетающий надо мной. В метре от меня вспухает облачко оранжевого дыма.

Все-таки американцы попытались обойти меня. Я даже знаю, кто до этого додумался. Конечно, тот самый Виннету.

Я разворачиваюсь и выскакиваю прямо перед минометным расчетом. Из-за суеты янки не обращают на меня внимания.

Я чуть ли не в упор всаживаю полмагазина в мечущиеся фигуры, и, не рассматривая результаты своей стрельбы, бегу в обход. Никто из американцев так ничего и не понял. В облаке дыма, полностью окутавшем мой куст, трудно что-либо разглядеть.

Я со всех ног лечу вокруг своей позиции и оказываюсь в тылу у рейнджеров, совершавших маневр. Они валяются на земле, у кого-то нет лица, кто-то нашпигован железом и истекает кровью.

Только тот самый Рэмбо остался цел и растерянно смотрел по сторонам. Виннету преспокойно облокотился на камушек, сидел и придерживал ладонями вывалившиеся кишки.

Я широким взмахом, но стараясь не убить, луплю Рэмбо прикладом в голову. Тот безмолвно валится на землю и раскидывает руки.

— Так и знал, что этот урод прольет первую кровь.

Удивительно, но сквозь грохот выстрелов я прекрасно различал слова индейца.

Он с интересом посмотрел на меня и с иронией произнес:

— Ну вот, ты отправил меня в страну душистых прерий за два дня до отлета на континент. Все, беги, ты всех победил, говори с ветром. — Виннету закрыл глаза.

Все это произошло буквально в несколько секунд. Я сорвался с места и рванул вверх по склону, уже по открытому месту к спасительным клочьям дыма.

Глава 14

Старшего батарейного офицера взял в плен Киев, который вступил в перестрелку с пулеметчиком «Хамви», вихляющего по грунтовке. Точку в этой дуэли поставил Федосов, забросивший ручную гранату прямо в люк на крыше автомобиля. Офицер успел выскочить, но побежал прямо на позицию Киева, который снес его одним мощным ударом под дых.

— Я офицер, — просипел американец. — Отведите меня к командиру.

Ага, как же! Поповских на него даже внимания не обратил. Этот офицер нам теперь помеха, хотя и достаточно ценный источник информации.

Подтверждение места эвакуации Смирнов уже принял.

На пункте сбора выяснилось, что у нас есть раненые. Рихтер — осколочное, Зеленый — легкое пулевое, ляжка насквозь, Федос — осколочное, легкое, в лопатку. Кусочек металла пробил ремень автомата и вошел в кожу на пару миллиметров. Этот осколок я выдернул.

Не было вестей только от Гобоя и Уткина. По конвертопланам, пылавшим на террасе огромными факелами, мы поняли, что парни задачу выполнили, но где они сами?

Киев и Рихтер держали оборону. Наш снайпер изредка постреливал, снимал одного за одним командиров патрульных рейнджерских групп, пытавшихся выйти на высотку. Я минировал место сбора. Поповских качал с пленного все, что можно. С собой брать мы его не собирались, имели ровно десять минут для безопасного ухода. Дальше американцы начнут загонять нас всеми силами, которые у них остались.

Все мы видели, как единственный уцелевший вертолет совсем неподалеку от нас увернулся от реактивной гранаты, летящей в него с земли, и ушел зигзагом в сторону оврагов.

Смирнов, не выдавая своего волнения и беспокойства за Уткина, отстучал донесение в центр об успешном проведении спецмероприятия.

Славу увидел в прицел Рихтер. По команде Попа снайпер под неприцельным огнем американцев сорвался с места и буквально на себе притащил радиста и станцию на сборный пункт.

Так мы и узнали, как погиб гранатометчик Гобой — Игорь Геннадьевич Дудкин, комсомолец, сорок девятого года рождения, моряк-разведчик Тихоокеанского флота Союза Советских Социалистических Республик. Пулеметная очередь, выпущенная с американского вертолета, разорвала его в клочья.

Все, мы готовы, Поповских одним ударом в горло кончает пленного. Мы снова бежим по знакомому мне маршруту. Я даже начинаю узнавать некоторые участки местности. Иногда пропускаю группу вперед и по команде каплея выставляю растяжки. Одну гранату я на всякий случай оставляю для себя.

Подбирать нас будут с той же площадки, откуда эвакуировали минеров. Наши вертолетчики из авиаотряда разведывательного управления группы советников эту площадку и маршруты подлета к ней знают назубок.