Северо-Запад - Зэди Смит

как присяжных заседателей, первейшая сфера внимания – на принципах «виновен-потому-что-мы-так-утверждаем», которых придерживается наша достойная сожаления пресса.

Огорченный шепот пробежал по скамьям на галерке, где сидели, цепляясь друг за друга, члены семьи жертвы, но Натали на них больше не смотрела.

Обвинение представило презентацию в PowerPoint. Жалкий интерьер дома в Камдене. Натали Блейк подалась вперед на своем стуле. Экран был покрыт каплями крови, но ее интересовало кое-что другое. Четыре модных в шестидесятые белых стула, неожиданные в доме священника. Слишком большой рояль в слишком маленькой комнате. Разномастные диван и тахта, дорогущий телевизор. Кухня, оснащенная совсем не по-современному, с пробковым полом – к несчастью, этот материал хорошо впитывает кровь. Натали почувствовала толчок локтя младшего адвоката и начала делать вид, будто записывает, как ей было сказано.

117. В гардеробной

Натали Блейк начала снимать с себя мантию, когда рядом с ней возник Джонни Хэмптон-Роу, ухватил ее блузку, отвел в сторону вместе с бюстгальтером. У нее была замедленная реакция: он пощипывал ее сосок, а она еще даже не успела спросить, с какого это хуя он себе такое позволяет. Тем же движением руки, какое она видела в зале суда, он превратил факт ее крика в преступление. Он тут же отошел, вздохнул: «Ладно, ладно, виноват». Когда она привела себя в порядок и вышла в коридор, он стоял в дальнем конце – точил лясы с остальными членами команды, обсуждали стратегию на следующий день. Младший адвокат показал на Натали ручкой. «Паб. «Семь звезд». Идешь?»

118. Срочная консультация

Ли Ханвелл договорилась о встрече с Натали Блейк на станции метро «Чэнсери-лейн». Ли работала неподалеку секретарем спортивного зала на Тоттенхем-Корт-роуд. Они прошли в Хантеровский музей. Начался дождь. Ли встала между двумя громадными палладианскими колоннами, посмотрела на латинские надписи, вытравленные в сером камне.

– Мы не можем пойти в паб?

– Тебе здесь понравится.

При входе они сделали скромные пожертвования.

– Хантер был анатом, – сообщила Натали Блейк. – Это его частная коллекция.

– Ты сказала Фрэнку?

– Он бы ничем не помог.

Без всякого предупреждения Натали затолкала Ли в первый подвернувшийся атриум, как это сделал с ней Фрэнк несколько месяцев назад. Ли не вскрикнула, не охнула, не закрыла лицо руками. Она прошла мимо всех носов, подбородков и ягодиц, подвешенных в банках с формальдегидом. Прямо к костям гиганта О’Брайана[71]. Она прижала руку к стеклу и улыбнулась. Натали Блейк последовала за ней, читая проспект, объясняя, всегда объясняя.

119. Члены

Толстые и короткие, немного забавные, отделенные в нескольких дюймах от головки, а может быть, просто сморщившиеся в момент смерти. Некоторые обрезанные, некоторые явно омертвелые. «Не вызывают зависти, – сказала Ли. – А у тебя?» Они пошли дальше. Мимо бедренных костей, мимо пальцев ног и рук, мимо легких, мозгов и вагин, мимо мышей и собак, мимо обезьяны с нелепой опухолью на челюсти. Когда они добрались до плодов на поздних стадиях, они уже слегка впали в истерику. Огромные лбы, узкие маленькие подбородки, закрытые глаза, открытые рты. Натали Блейк и Ли Ханвелл, посмотрев на все это, скорчили друг другу и экспонатам страшные рожи. Ли опустилась на колени, чтобы получше разглядеть какой-то траченный болезнью человеческий материал, на взгляд Натали, не поддающийся опознанию.

– Ты ходила в паб.

– Я посидела там двадцать минут, разглядывая структуру столешницы. Они говорили о деле. Я поднялась и ушла.

– Ты думаешь, он сделал то же с девочкой Пол– ли?

– У них были «отношения». Которые, возможно, начались таким же образом. Может, он со всеми себя так ведет.

– Интрига все круче. Ненавижу интриги. В спортзале то же самое, там полно мудаков, которые так выступают. Я от них бешусь.

– Это что за фигня? Рак?

– Кишечника. Папа от этого умер. – Ли отошла от сосуда и села на маленькой скамеечке в середине зала.

Натали тоже села, сжала ее руку.

– И что ты собираешься делать? – спросила Ли Ханвелл.

– Ничего, – сказала Натали Блейк.

120. Интервенция

Прошло несколько недель. Доктор Сингх прижала Натали Блейк в угол в комнате стажеров. Было ясно, что ее прислали как эмиссара. Некоторые наверху – неназванные люди – «озабочены». Почему она перестала участвовать в жизни коллектива? Не чувствует ли она отчуждения? Не хочет ли поговорить с кем-нибудь, кто «прошел через это»? Натали взяла маленькую карточку. Видимо, не отдавая себе отчета, она закатила глаза. На лице доктора Сингх появилась обида, она провела пальцем под рядом букв: КА, ОБИ, ДФ[72]. «Теодора Люис-Лейн была зачинателем, – подразумевалось, что это должно стать предостережением. – Без нее нас нет».

121. Пример для подражания

Кондитерская на Грейс-Инн-роуд. Натали опаздывала на пятнадцать минут, но Теодора опоздала на двадцать, демонстрируя таким образом, что «ямайское время» ни в одной из них не умерло. Она была очарована прической Теодоры (сама она по просьбе Фрэнка недавно избавилась от такой же), специально предназначавшейся для ток-шоу, и почти незаметными гламурными добавлениями к неофициальной женской униформе барристера: золотистой атласной блузкой под блейзером, ободком из страз на черных туфлях-лодочках. Теодоре было не меньше пятидесяти, но она обладала типичным островным даром выглядеть лет на двадцать моложе своего возраста. Как это ни удивительно – с учетом ее грозной репутации, – ее рост составлял не более пяти футов и двух дюймов. Когда Натали поднялась со стула пожать Теодоре руку, та показалась ей смущенной. Но, сев на стул, она вернула себе важный вид. С акцентом, не встречающимся в природе (где-то посередине между акцентом королевы и говорящих часов), она заказала умопомрачительное количество пирожных, после чего без всяких понуканий перешла к истории своего детства в готическом Южном Лондоне и невероятного профессионального триумфа. Когда ее история еще не вполне закончилась, Натали Блейк брезгливо откусила маленький кусок круассана и пробормотала:

– Полагаю, я просто хочу, чтобы мою работу оценивали по заслугам…

Когда она оторвала взгляд от тарелки, Теодора сидела, положив свои маленькие ручки на колени.

– На самом деле разговор со мной вам не нужен, мисс Блейк?

– Что?

– Позвольте, я скажу вам кое-что, – проговорила она с резкостью, которая не соответствовала улыбке, не сходившей с ее лица. – Я самый молодой королевский адвокат в моем поколении. Это не случайность, что бы вы ни думали. В нашей профессии все очень быстро узнают, что фортуна любит смелых… но еще и прагматичных. Я полагаю, вас интересует адвокатское сообщество, отстаивающее права человека в определенном аспекте. Полицейский произвол? Это ваши планы?

– Я пока не уверена, – ответила Натали, пытаясь казаться бойкой. Она боялась, что расплачется.

– У меня таких планов не было. В моей молодости, если вы становились на