Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. - Сергей Горлов

1. Поставка в СССР полуфабрикатов 75-миллиметровых зенитных орудий. Их сборка должна была осуществляться инженерами «Райнметалла».

2. Поставка необходимых для этого приборов управления огнем фирмы «К. Цайс» из расчета, что к осени 1930 г. будет собрано 20–30 орудий.

3. Ремонт и переоборудование одного из советских военных заводов с целью наладки лицензионного производства военного снаряжения.

4. Строительство завода по производству взрывателей и поставка готовых часовых взрывателей и взрывателей для зенитных орудий. Для этого планировалось привлечь фирму «Тиль» из Рулы.

5. Поставка полуфабрикатов для изготовления в СССР 10–20 испытательных экземпляров минометов.

6. Поставка испытательного образца 20-миллиметрового автомата фирмы «Райнметалл»[404].

7. Поставка в СССР трассирующих снарядов, производство которых намечалось осуществить в Австрии.

8. Поставка в СССР оборудования по изготовлению снарядов для полевой артиллерии.

9. Поставка аппаратуры для производства полуфабрикатов, необходимых для изготовления ОВ.

Переговоры советским торгпредством в Берлине велись с фирмами «Гольдшмидт» из Аммендорфа и «Рем и Хаас» из Маннхайма, после того, как «ИГ-Фарбен-Гезельшафт» отказалась поставить советской стороне необходимое оборудование[405]. Внешне поставку полуфабрикатов, готовых изделий и оборудования намечалось осуществлять через подставные фирмы из нейтральных стран (Австрия, Швейцария, Швеция).

У советской стороны, как понял Людвиг, было всего 30 танков и все они, как и 6 танков, поставленных «Круппом» летом 1929 г., не функционировали. Причем немецкие танки, судя по всему, не были испытаны перед поставкой в СССР. Поэтому было предложено в случае, если «Крупп» будет участвовать в реализации «программы Людвига», поставлять в Советский Союз гусеничные тракторы (тягачи) для последующего их переоборудования.

Свой выбор ПК обороны (Ворошилов и Уборевич) и представители советского военпрома после отказа «Крупна» остановили на полугосударственном концерне «Райнметалл», единственном, с кем советской стороне в конце концов удалось договориться. Переговоры с «Райнметаллом» проводились спешным порядком. Советскую сторону возглавляли начальник вооружений РККА, зам. председателя РВС Уборевич и начальник ГВПУ ВСНХ Урываев. Согласованный сторонами договор состоял из трех больших частей. В первой речь шла о постановке производства 6 артсистем (3-дюймовая зенитная пушка, 15-сантиметровый миномет, 37 мм противотанковая пушка, 20 мм автоматическая пушка, а также 37 мм автоматическая зенитная пушка и 6-дюймовая гаубица). Уже к концу 1931 г. должно было быть налажено их производство. Во второй части говорилось об организации двух КБ по артвооружению с командированием в СССР на четыре года 20 конструкторов и выделением необходимого материала из архивов фирмы. В третьей части говорилось о купле 4 артсистем и необходимого готового технологического инструмента для их немедленного производства. За все эти услуги Москва обязалась уплатить ок. 2,5 млн. американских долларов[406]. Кроме того, фирма обязалась помочь в организации производства в СССР танков.

Переговоры шли довольно трудно. Уборевич, чтобы уломать немцев, сослался на то, что американская фирма «Скотт» и шведская «Бофорс» также готовы исполнить заказ на более выгодных, чем немцы условиях (Уборевич упоминал также фирму «Виккерс»); он, однако, сделал свой выбор на немецкой фирме, которую считал более толковой. Настаивая на подписании договора, Ворошилов и Уборевич пригрозили Эльце, что затягивание переговоров потянет за собой не только ухудшение, но и пересмотр всего комплекса отношений между СССР и Германией, включая политический и экономический аспекты.

10 февраля 1930 г. представители военпрома и «Райнметалла» подписали предварительное соглашение (на 60 стр.). Сама фирма в договоре не упоминалась. В сопроводительном письме к договору разъяснялось, что Управление вооружений именовалось ВПН, а немецкая сторона — «Р. Л.». Под аббревиатурой «Р. Л.» подразумевалось исследовательское общество, которое «Райнметалл» обязался основать в Голландии[407]. Сразу же после подписания в Германию выехала большая военная делегация из 12 офицеров во главе с Уборевичем. 15 февраля 1930 г. она уже была в Берлине. Ей предстояло посетить целый ряд фирм («К. Цайсс», «Тиль», «Райнметалл»), принять участие в испытаниях 4 готовых артсистем на полигоне «Райнметалла» и подписать окончательный договор.

20 февраля 1930 г. на заседании кабинета министров Германии состоялось обсуждение взаимоотношений, в том числе военных, с СССР. Учитывая их значение, министр иностранных дел Курциус настоятельно рекомендовал после завершения переговоров по «плану Юнга» и введению его в действие заняться выравниванием отношений с восточным соседом и, — вопреки резкой антисоветской критике по поводу сталинской аграрной реформы и преследованию церкви в СССР, — придерживаться «рапалльской линии». Военный министр Гренер проинформировал правительство о военном сотрудничестве с СССР, подчеркнув, что его сокращение вызвало бы большое разочарование в райхсвере. Гренер отмечал, что «только благодаря отношениям с русскими, армия имеет возможность познакомиться с самыми современными средствами ведения войны и быть в курсе дела. Выгода для германской промышленности от заказов и сбора ценного опыта также весьма значительна». В этом же духе высказался и канцлер X. Мюллер. Он отметил, что оба государства не входят в «версальский клуб» держав-победительниц, поэтому в политическом отношении у них много общего. В самом СССР налицо два силовых центра, это компартия и Красная Армия, причем РККА настроена дружественно к Германии, и этот настрой следовало сохранять. 18 апреля 1930 г. в Москве был подписан текст договора и в сентябре того же года после некоторой затяжки он вступил в силу. Согласие германского правительства и канцлера, без которого договор не вступил бы в силу, было получено благодаря усилиям Гренера, Хаммерштайна, Дирксена. Германский посол Дирксен оценивал военное сотрудничество как наиболее стабильный фактор советско-германских отношений, а также как средство оказания давления на внутриполитическое развитие в СССР.

В августе 1932 г. «Орудартрест» заключил с дочерней фирмой «Райнметалла» «Бютаст» договор об организации одного КБ в Москве. Формально им руководил бывший помощник советского военного атташе в Берлине в 20-е годы Л. А. Шнитман. Советские и немецкие инженеры занимались разработкой артвооружений. Это совместное КБ просуществовало около двух лет. Тухачевский был недоволен его работой, и по его инициативе летом 1932 г. договор был расторгнут.

В конце ноября 1929 г. Ворошилов сделал доклад «в директивном органе» (т. е., в Политбюро ЦК. — С. Г.) «об отставании промышленности в разработке конструкций образцов всех типов танков». Комиссия Орджоникидзе по поручению Политбюро командировала за границу группу представителей НКО и военпрома для приобретения образцов танков, арттягачей и получения по их производству технической помощи. 30 декабря 1929 г. эта группа во главе с начальником УММ РККА Халепским отправилась в Германию. Группа Халепского побывала затем в Чехо-Словакии, Франции, Англии и США. В Германии ей были открыты двери фирм-производителей танков, автомобилей, моторов «Райнметалл», «Крупп», «Даймлер-Бенц», «Маффай», «Линке-Хофман». Она закупила несколько образцов (арттягачи у фирмы «Маффай», быстроходные тракторы у фирмы «Линке-Хофман» и др.)[408]. Всего инженерный отдел советского торгпредства в Германии закупил военного оборудования и снаряжения в 1929/30 хозяйственном году на 5,25 млн. м.[409]

Особенно удачным оказалось сотрудничество с конструктором-танкостроителем Э. Гротте («Райнметалл»), с которым был заключен контракт о работе в СССР. Разработанный им средний танк «Т-Г» (Танк Гротте) по своим боевым и техническим качествам превосходил находившийся на вооружении РККА средний танк «Т-24». Такую высокую оценку дала ему комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) по танкостроению в докладе Политбюро 19 февраля 1931 г. Танк «Т-Г» был признан основным типом среднего танка и было предложено срочно развернуть его производство в Харькове и на Урале.[410] В сентябре 1931 г. Гротте выехал в Германию.

Возможно, произошел конфликт, потому что отдыхавшему в Сочи И. В. Сталину его жена Н. С. Аллилуева в своем сугубо личном письме написала, что С. М. Киров (Первый секретарь Ленинградского губкома (обкома) ВКП(б) в 1926–1934 гг.), с которым Сталин дружил, отправится к нему в Сочи 12 сентября и

«о Гротте <. > расскажет <…> всё сам»[411].

В условиях экономического кризиса 1929–1933 гг. («великая депрессия») значение СССР как рынка сбыта германской промышленной, в т. ч. и военно-промышленной продукции, резко возросло. Так, если экспорт Германии в такие страны, как Франция, Голландия, Великобритания в 1932 г. по сравнению с 1929 г. сократился соответственно на 48,6 %, 53,2 % и 65,7 %, то ее экспорт в СССР, наоборот, возрос на 176 %[412]. Подобный рост в значительной мере был обусловлен тем обстоятельством, что Москва, жестко поставив вопрос перед Берлином об экспортных кредитах, сумела настоять на своем.