Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. - Сергей Горлов

Ответный визит состоялся в июле-августе 1930 г. В состав германской делегации вошли адмирал Ф. Брутцер, капитаны 1-го ранга К. Витцель, X. Зибург и Р. фон Бонин. Они произвели осмотр Балтийского и Черноморского флотов, а также части их военно-морской авиации, наблюдали за учениями Балтфлота. Сделанный ими общий вывод о боеспособности советского флота был негативным. Этот визит явился последним крупным событием во взаимоотношениях лидеров флотов обеих стран, наивысшей точкой сотрудничества флотов, в рамках которого советской стороне все же была предоставлена инженерно-техническая помощь по обновлению советского военно-морского флота.

Желанию руководства советского ВМФ установить отношения с ВМС Германии по примеру отношений между РККА и райхсвером не суждено было сбыться в силу как слишком большого разрыва по всем показателям (традиции, уровень образованности морских офицеров, техническая оснащенность флота и т. д. и т. п.), так и в силу ориентации руководителей «райхсмарине» на тесные отношения с законодателями мод во флоте Великобританией и США. Не помогли и усилия офицеров райхсвера, пытавшихся оказывать влияние на «райхсмарине» с целью сохранить все же определенный уровень взаимоотношений флотов. В декабре 1930 г. полковник Фишер, выступая перед офицерами германского флота о целях и задачах политики райхсвера, назвал Россию в числе приоритетных партнеров Германии. За ней шли Литва и Финляндия. Главные противники — Польша и Франция.

Однако это не повлияло ни на позицию Рэдера, ни на позицию его штаба. 9 января 1931 г. штаб ВМС представил начальнику штаба райхсвера Адаму «ответный» доклад, сделанный капитаном 3-го ранга И. Лицманом. Он изложил причину осторожного подхода «райхсмарине» к проблеме взаимоотношений с СССР. Признав обоснованность повышенного интереса райхсвера к РККА на случай ведения войны на суше, он подчеркнул зависимость германского флота от доминировавших на море Великобритании и США, а это требовало «определенной сдержанности по отношению к России», к тому же вставала проблема Финляндии, которая испытывала неприязненные отношения к СССР и опасалась его. Поэтому при более тесных отношениях с Советским Союзом могли бы пострадать и отлаженные связи с Финляндией, которым Германия придавала очень большое значение.

В письме шефа военно-морского управления адмирала В. Гладиша генштабу райхсвера от 2 мая 1931 г. вновь был отмечен повышенный интерес «райхсмарине» к Финляндии, связями с которой штаб ВМС не мог и не хотел пожертвовать ради отношений с СССР. К этому примешивались большие опасения относительно разлагающего воздействия на дисциплину в германском флоте со стороны советских моряков в случае установления постоянной практики взаимных визитов боевых кораблей в порты обеих стран. Поэтому максимум, на что могло бы пойти руководство германского флота — это оказание советской стороне консультационной помощи в строительстве подводных лодок и торпед[380]. С опасениями, что контакты с командами советских кораблей могли бы-де подвергнуть «превосходный» личный состав германского флота дурному коммунистическому влиянию, на совещании офицеров контрразведки 4 июня 1931 г. выступил все тот же Лицман[381].

Постепенно командование германских ВМС стало склоняться к отказу от сотрудничества с советским флотом вообще. Окончательное решение об этом оно приняло 5 августа 1931 г., сделав соответствующее заявление главнокомандующему райхсвером по вопросу о связях с Советским Союзом. Пытаясь избежать открытого конфликта с командующим райхсвера, оно указало на важность сохранения для германского флота дружественных отношений с США и Великобританией. К этому примешивалось твердое убеждение в том, что сотрудничество с советским флотом германским ВМС «ничего не дает». Данное утверждение было справедливым. И в Турции, и в Финляндии, и в Испании, и на Балтийском побережье самой Германии германский флот сумел создать не только базы по обучению личного состава, но и наладить производство морских самолетов, подлодок, военно-морского оборудования. Но это, как говорится, «была только одна сторона медали», поскольку советское судостроение, как губка, впитывало в себя то, что удавалось получить от германских учителей, пусть даже предлагавшийся материал и являло собой, так сказать, «товар второй свежести». Уже в 1927 г. на предприятиях судостроительной промышленности были заложены первые советские подводные лодки типа «Декабрист». В 1930–1931 гг. они вошли в состав советского ВМФ. Параллельно разрабатывались проекты подлодок типа «Ленинец» и «Щука», они стали поступать на вооружение с 1933 г.[382]

В годы второй и третьей пятилеток судостроительная промышленность в СССР выпускала также подлодку типа «М», созданную Б. М. Малининым. Было организовано производство подлодок типа «П» и «С», создан проект крейсерской подлодки типа «К» большого водоизмещения с сильным вооружением[383]. Исследователь из США А. Саттон считает, что германская делегация во главе со Шпиндлером в июне 1926 г. передала-таки Советскому Союзу «планы наиболее удачных проектов германских подводных лодок». Он полагает, что немецкая подводная лодка типа «B-III» была «наиболее удачной конструкцией из всех, когда-либо выпускавшихся». По его мнению, советская подлодка типа «Щука» основана на немецком проекте «B-III», а подлодка типа «С» — на немецком проекте типа «VII»[384]. Сложно, конечно же, представить себе, что советское судостроение, у которого, по мнению германских профессионалов, «нечему было учиться», «вдруг» — смогло разработать несколько перспективных моделей подводных лодок. Пусть даже конструкторы-судостроители Б. М. Малинин, А. Н. Крылов, В. П. Костенко и др. и являлись талантами-самородками, но пройти мимо готовых проектов, переданных немцами, а также иной конкретной немецкой помощи, они вряд ли могли.

В 1930 г. был заключен ряд контрактов с фирмами, специализировавшимися на производстве вооружения и технических средств для ВМС: с фирмой «Атлас» — о поставке в СССР установок по электроакустике; с фирмой «Аугсбург-Нюрнберг» — о поставке дизельмоторов; с фирмой «Сименс-Шуккерт» — о поставке электрического рулевого аппарата; с фирмой «Аншютц» — о поставке компасов; с фирмой «Браун-Бовери» — о поставке аппаратов для переключения и т. д. Вполне закономерным было заключение в 1933 г. лицензионного договора с фирмой «Дешимаг» о разработке проекта средней подводной лодки[385].

Глава 16

Военно-техническое сотрудничество в 1927–1933 гг

Перенос в 1925–1927 гг. центра тяжести в военном сотрудничестве на использование военных школ в СССР и обучение кадров совсем не означало окончательного отказа от сотрудничества в военной промышленности. Наоборот, оказание технологической помощи в постановке отдельных военных производств не убавилось. В 1927–1929 гг. создавалась теоретическая база наступательной стратегии (теория «глубокой операции» Триандафиллова), началась постепенная подготовка к переходу от кадрово-милиционной армии к кадровой, профессиональной[386]. В июле 1928 г. Совнарком СССР принял первый пятилетний план развития РККА на 1928–1932 гг. В нем предусматривалось оснастить РККА 1000 танков, но уже в июле 1929 г. было решено поставить на вооружение армии 3500 танков трех типов[387]. Этот план не случайно совпал с первой 5-леткой, которая по существу имела ярко выраженный военно-оборонительный характер и была направлена на создание мощной военно-промышленной базы и хорошо вооруженной, боеспособной армии. В мае 1929 г. V Всесоюзный съезд Советов утвердил первый 5-летний план развития народного хозяйства. В мае 1929 г. РВС разработал 5-летнюю программу артиллерийского перевооружения РККА. Она предусматривала увеличение огневой мощи, дальнобойности, скорострельное и меткости орудий, создание крупных артиллерийских конструкторских бюро (КБ), заложены артзаводы[388].

15 июля 1929 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О состоянии обороны страны», в котором была дана развернутая программа военного строительства, изложена линия на коренную техническую реконструкцию армии, авиации и флота. НКВМ СССР было поручено наряду с существовавшим вооружением добиться получения новых опытных образцов и на их основе вооружить армию современными типами артиллерии, средствами химзащиты, танками, бронемашинами, наладить серийный выпуск самолетов и авиамоторов. Это постановление легло в основу первого 5-летнего плана военного строительства, предусматривавшего также создание новых технических войск, моторизацию РККА, массовую подготовку технических кадров[389].

Для выполнения этих планов в июле 1929 г. была учреждена должность начальника вооружений РККА, на которого возлагалось руководство всеми вопросами перевооружения армии. Этот пост в 1929–1931 гг. занимал Уборевич, в 1931–1932 гг. — Тухачевский. В ноябре 1929 г. было создано уже упоминавшееся Управление механизации и моторизации (УММ) РККА. Организация УММ была чрезвычайно важна, поскольку до 1929 г. в СССР не было танкового производства и необходимых кадров конструкторов-танкостроителей. Становлению этого направления способствовали энтузиасты танкового дела И. А. Халепский и К. Б. Калиновский. Халепский возглавлял УММ вплоть до 1934 г. Специальным постановлением РВС СССР было предусмотрено создание различных типов танков: танкетка, средний, большой (тяжелый) и мостовой танки, а также их тактико-технические характеристики. 23 января 1930 г. РВС утвердил программу создания различных видов самолетов (в том числе гидросамолетов), аэростатов, аэрофотоаппаратов и приборов на первую 5-летку, причем главное внимание было уделено бомбардировочной и истребительной авиации[390]. Особое внимание было уделено увеличению численности инженерно-технических кадров старшего звена. Для этого на базе военной академии им. Фрунзе был создан ряд специализированных военных академий (Военно-техническая, Артиллерийская, Военно-химическая, Военно-инженерная и др.). Это позволило увеличить число слушателей с 3200 в 1928 г. до 16,5 тыс. в 1932 г. В январе 1931 г. РВС уточнил план строительства РККА на 1931–1933 гг., завершив тем самым процесс разработки первого 5-летнего плана военного строительства. В 1933 г. была начата разработка второго 5-летнего плана строительства РККА на 1934–1938 гг., направленного на завершение начавшегося технического перевооружения РККА. СТО принял тогда постановления «О программе военно-морского строительства на 1933–1938 гг.», «О системе артиллерийского вооружения РККА на вторую пятилетку», позднее утвердил план развития ВВС на 1935 — 1937 гг.[391] Вся страна постепенно превращалась в военный лагерь. И безобидная на первый взгляд закупка за рубежом партии сукна защитного цвета и медикаментов превращалась в акцию по повышению обороноспособности и выживаемости советского строя в условиях капиталистического окружения.