Яма (СИ) - Тодорова Елена

Тот, дернув удавку галстука, поморщился.

— Как обычно.

— Только со службы? — спросил отец, заметив в распахнувшемся пиджаке прикрепленную на боку кобуру.

— Разрядил, — кивая на Катю, тут же отчитался мужчина.

Подъезжая к дому родителей, делал это уже на автомате.

— Сережи, — всполошилась заметившая его мать.

Придерживая полу длинного цветастого сарафана, бросилась обнимать сына.

— Привет, мама.

— Ты один?

— Ну, а с кем?

Кивком поздоровался с подошедшей сестрой, пожал руку зятю. Леська, конечно, не удовлетворившись, с хитрой улыбкой тоже кинулась его обнимать. Умышленно звонко чмокнула в гладко выбритую щеку.

— Не родилась еще та несчастная, да?

— Не знаю… А вдруг… — расплылась в коротких бессмысленных фразах мать. — Мы ужинать собирались. Останешься? Зинаида Викторовна приготовила лосося с оливками и каперсами.

— Останусь. Ненадолго.

— Все так серьезно теперь, начальник подразделения уголовного розыска, да? — подразнивала Сергея сестра. — Почему ты не по форме?

— Потому что не обязан.

— Галстук классный! — дернула за стальной хомут. — Умею я выбирать, однако.

— А то. Давайте уже вашу рыбу.

Отстраненно проследил за тем, как Айдын "вызволил" Катьку из батутного плена. Она тут же бросилась к Алесе.

— Мамаська, — подобное мазанье вырывалось у девочки только на эмоциях. — Папа меня спас!

— Да ты что! — подхватила раскрасневшуюся дочурку на руки. — От чего?

— Не от чего, а откуда! Из космического корабля инопланетян!

— Ого!

— Пистолет, — выдохнула с жаром малышка, резко перебрасывая внимание на Сергея. Прищурившись, сложила пальцы, выдвинув указательные, как ствол оружия. Прицелилась в спящую на пороге собаку. — Бэмс! Бэмс! Я убила Пушистика!

— Нельзя убивать Пушистика. Никого нельзя убивать.

— Дядя Сережа закроет меня в клетке? — пронзила мужчину жалостным взглядом.

— Не закрою, если ты больше не будешь стрелять и сдашь мне оружие, — протянул Катюше руку.

Она тут же с готовностью вложила в его ладонь воображаемый пистолет.

— Пушистик не умрет?

Собака, словно по команде, открыла один глаз и подала голос, затягивая воздух звонким противным лаем, который лично Сергею, в прямом смысле, действовал на нервы.

— Ура!!! Пушистик жив!

— Какая радость, — скептически поддержал восторг племянницы.

Леська расхохоталась.

— Ну, все! Мойте руки и за стол, — крикнула с порога Валентина Алексеевна.

После ужина Сергей все же задержался. Сначала сам не понимал, что послужило причиной. Не любил ведь оставаться дольше положенного. А тут вдруг тормознуло что-то, сидел в кухне с чашкой кофе напротив застывшего в той же позе отца.

Потом догнала и прицельно саданула в затылок информация, которую мать, как бы между делом, запутанными путями, не называя имен, выложила во время ужина. Горячо вальнуло. Во всем теле слету сделалось нестерпимо жарко, словно кипятка в горло залили.

Отодвинул парующую крепкими ароматами смешанных разновидностей арабики чашку.

— Мне кажется, ты сейчас от меня чего-то ждешь, — осторожно закинул удочку отец.

Град глубоко вздохнул, ощущая, как распирающие грудные и трапециевидные мышцы сильно натягивают ткань рубашки.

— Это правда? Ты действительно предложил ей работу? — прямо спросил он.

Никаких имен названо так и не было, но отец с сыном поняли друг друга.

— Не совсем. Она сразу после магистратуры поступила в аспирантуру, и в дальнейшем намерена оставаться в университете. Мама как-то обмолвилась, что слышала от ее научного руководителя некую информацию, дескать, Доми… — отрывисто выдохнув, Николай Иванович сам себя оборвал, но Сергей успел отреагировать: глаза загорелись, в лице и плечах проступило еще больше напряжения. — Она не могла определиться с объектом исследования. Тему закрепили в январе, но с выбранной фирмой возникли какие-то разногласия.

— И ты предложил ей "СтройГрад"? — уточнил, хотя уже знал ответ.

— Да.

— Как давно ты подобными вопросами занимаешься лично? — поинтересовался, будто бы между делом.

— Ну, ты тоже скажешь… — отозвался Николай Иванович важным тоном. — Словно я самолично к ней домой заявился.

— А что, нет?

— Нет, — с долей обыкновенного сарказма.

Чтобы избавиться от возникшего в горле першения, сделал большой глоток кофе.

— Леночка раздобыла контакты, позвонила, назначила встречу в офисе. Все чинно, в сугубо деловом режиме.

"Не спрашивай…"

"Не спрашивай!"

"Бл*дь, все равно спрошу!"

— И? Как она? — якобы равнодушным тоном задал Сергей новый вопрос.

А в голове зачастило нетерпеливым затянутым шепотком все еще позорно помешанного на ней зверюги:

"Изменилась?"

"Повзрослела?"

"Как выглядит?"

"Счастливая?"

"Какая она???"

— Выглядит хорошо, — охотно поделился Николай Иванович. Заметив, что сын пытается подавить жгучий интерес, замялся, но все же добавил притихшим тоном:

— Вербально тоже заверила, что все у нее прекрасно, — на мгновение увел взгляд в сторону. Сглотнул и, бездумно двинув чашку по стойке, совсем уж тихо, как болезненную тайну, выдал самое важное: — Замуж вышла.

Эта новость разбила Града на микрочастицы. Разметала по воздуху.

Во рту одномоментно стало сухо, горько и терпко.

— Вот как, — выдавил сиплым полушепотом. — Сама… Сказала сама?

— Я спросил, она ответила, — так же тихо буркнул отец.

— Хорошо… К-хм-м… — растирая переносицу, прочистил забившееся горло. — Поможешь ей, да?

— Помогу.

Удовлетворенно кивнув, Сергей поднялся.

— Доброй ночи, папа.

— Доброй, — разбито бросил вслед сыну Николай Иванович.

25.4

Время выжигало во вселенной непонятные для Градского узоры. Конечная станция по-прежнему находилась где-то очень и очень далеко. Он следовал выработанному режиму, но, порой, как сегодня, не знал, в какую сторону двигаться дальше.

Разбивая желтоватый уличный свет, медленно прошел освещенный участок и, не оглядываясь, снова скользнул в ночную дрему. Курил на ходу. Одной рукой удерживал сигарету, а вторую по привычке сжимал в кулак.

После разговора с отцом тело налилось непосильной тяжестью. Внутри него, безусловно, на полном обеспечении содержалась мощная внутренняя эскадра, которая помогала справиться со всем, что было и есть. Но… Можно забыть лица и голоса, мелкие детали, череду событий прошлого. Свои же ощущения забыть невозможно. Теперь он знал точно, они не отключились, только перешли в автономный режим, выжидая этот дурацкий случай, чтобы сбить с ног такой вот жгучей волной воспоминаний.

Если бы выбор был, он хотел бы никогда ее не знать.

Но выбора не было.

Градский ведь сначала даже не понял, по кому мать заходится восторженным соловьем.

— Хорошо, что ты взял девочку под свое крыло, Коль. Знаешь ведь, у нас ее все нахваливают. И перспективная, таких давно в университете не было. И приятная во всех отношениях: воспитанная, отзывчивая, милая. Ее дипломная работа, по словам проректора, областной экономический переворот. Слышал, да, на защите присутствовало несколько руководителей предприятий? В новостях показывали. Мы уже втихую перешептываемся, ожидая диссертацию. Я плохо разбираюсь, но Виктория, как научный руководитель, прям восторгом захлебывается, когда о девочке соей говорит. А ты знаешь, она молодых не сильно жалует… Тем более тех, которые метят на ее место. Может, девочка еще передумает и к тебе в холдинг пойдет, как думаешь?

Прошло по касательной.

А потом вдруг срикошетило и дошло, куда надо: и в грудь, и в голову.

Он ведь тоже слышал тогда что-то о ней. О защите диплома, научных достижениях и бла-бла-бла… Тогда еще мелькнула мысль дурацкая, что она специально расстаралась, чтобы ему о себе напомнить. Дебил, ей Богу! Теперь-то понятно, что поср*ть ей на него.