Слово в современных текстах и словарях - Леонид Крысин

Написание слова Интернет с прописной буквы свидетельствует, что это – имя собственное (впрочем, судя по материалам Национального корпуса русского языка, наметилась тенденция к потере этим словом статуса имени собственного и к написанию его со строчной буквы: интернет). На раннем этапе его освоения русским языком и вторая часть слова писалась с прописной буквы: ИнтерНет, но этот экзотический вариант написания не прижился.

У слова Интернет есть две произносительные особенности, отличающие его от произношения сходных по фонетической структуре исконно русских слов: согласные [т] в первой части слова и [н] во второй произносятся твердо: [интэрнэт]. Первая из этих особенностей свойственна всем словам, которые начинаются с морфемы интер-, звук [т] в которой всегда произносится твердо: интервидение, интернационал, Интерпол и под. Вторая произносительная особенность специфична для слова Интернет и его производных, хотя, разумеется, в других иноязычных словах в сходной фонетической позиции (но в иных корневых или аффиксальных морфемах) [н] перед ударным гласным переднего ряда может произноситься твердо – как, например, в словах пенсне, фонема, сонет (в последнем слове допустимы два варианта – с твердым и с мягким [н]) и т. п.

По мере того, как международная компьютерная сеть всё шире распространяется в разных странах мира, в том числе и в России, и само слово Интернет укрепляет свои позиции в языках. В русском языке оно употребляется как обычное склоняемое существительное мужского рода с основой на твердый согласный. Оно имеет все падежные формы единственного числа: Интернета, Интернету, Интернетом, об Интернете, а теоретически возможные формы множественного числа (*Интернеты, *Интернетов ит. д.) не употребляются по семантическим причинам: ведь это – собственное имя, и обозначает оно уникальную информационную систему, о чем свидетельствует прописная начальная буква в этом слове.

Существует ли в русском языке слово имейл?[121]

С появлением международной компьютерной сети «Интернет» стало возможным обмениваться посланиями не по обычной почте, а с помощью почты электронной. Сначала в лексиконе «компьютерщиков», а затем и в речи других людей замелькал английский неологизм e-mail, возникший из сложения первой буквы прилагательного electronic 'электронный' со словом mail 'почта'. Первое время это новое слово в русском языке употреблялось в «застывшем» виде – в латинском написании и не склоняясь: Обмениваться информацией с помощью e-mail (ср.: с помощью почты); А с вашего компьютера можно посылать информацию e-mail (ср.: посылать информацию почтой)? Однако довольно скоро пользователи компьютеров ощутили необходимость в грамматической адаптации этого термина и стали говорить: Я пошлю это [имэ´jльм]; Она вчера получила письмо от NN по [имэ´jлу]; А ты на свой компьютер можешь [имэ´jлы] принимать? и т. п.

Как поступать, если подобные высказывания оказывается необходимым изобразить на письме? Сохранять ли английский термин в его исконном написании, то есть писать: e-mailом, по e-maiiy, e-mail'ы? Такое решение было бы в известной мере искусственным: термин уже склоняется, то есть освоен морфологической системой русского языка, а облик его – иностранный. Между тем, в нормальных условиях иноязычное слово, заимствуясь другим языком, прежде всего оформляется графическими средствами этого языка, а уж затем, в течение более или менее длительного времени адаптируется к фонетической и грамматической системам заимствующего языка.

В нашем случае вполне разумно передать слово e-mail графическими средствами русского языка. При этом, в соответствии с преобладающей тенденцией последних десятилетий к транскрипции, а не транслитерации слов, заимствуемых русским языком (сравните с XIX веком, когда, например, английское «Ivangoe» – название знаменитого романа Вальтера Скотта – передавалось как Ивангое вместо более позднего Айвенго), – английское e-mail должно иметь по-русски орфографический облик имейл, а произноситься с твердым [м]: [имэ´jл] и тем самым быть близким по произношению к тому, как звучит этот термин у носителей английского языка.

Планёрная или Планерная?[122]

Мне позвонил мой одноклассник, купивший квартиру вблизи станции метро «Планерная».

– Как надо говорить – станция «Планерная» или станция «Планёрная»? – спросил он.

– Конечно, «Планёрная», потому что планёр – слово французское и ударение в нем на последнем слоге. В прилагательном место ударения сохраняется.

Приятеля мой ответ вполне удовлетворил, а я задумался: так-то оно так, только отчего же все говорят планер и станцию называют Планерной, а не Планёрной? Современный «Орфоэпический словарь» допускает произношение планер наряду с нормативным планёр. Но почему распространилась эта этимологически неправильная произносительная форма?

Вот какое объяснение кажется вполне правдоподобным. Модель существительного: основа + суффикс -ёр используется для образования названий лица по роду его деятельности: билетёр, боксёр, бракёр, контролёр, лифтёр, киоскёр, вахтёр, шахтёр, клакёр и под. (есть среди подобных существительных и такие, которые целиком заимствованы из французского и не членятся на морфемы: антрепренёр, шофёр, куафёр, актёр, гравёр, бретёр, жонглёр, монтёр, волонтёр и нек. др.). А для названий предметов – разного рода приспособлений, механизмов, машин – эта модель почти не используется: среди этих названий распространены такие, которые в финальной части имеют безударный комплекс -ер (этимологически это суффикс, но он выделяется далеко не во всех заимствованиях): адаптер, катер, контроллер, танкер, дрифтер, буфер, бампер, картер, зуммер, тумблер, миксер, глиссер, грейдер, плоттер, принтер, сканер и под. У некоторых слов местом ударения различаются личное и предметное значения: напр., в «Грамматическом словаре» А. А. Зализняка маркёр дается в значении 'ведущий счет в бильярде', а маркер (правда, с пометой «проф.») – в значении 'приспособление' (в «Орфоэпическом словаре» форма маркёр дана для обоих значений и, тем самым, не учтена достаточно широко употребительная в технической среде форма с ударением на первом слоге, обозначающая приспособление).

Распределение существительных по этим двум моделям не абсолютное – и в той, и в другой группе есть исключения: ср. кондитер, маклер, тренер, снайпер, спринтер, стайер, фермер – в группе имен лица, балансёр, трамблёр, трассёр – в группе имен приспособлений. Но речь идет о тенденции, а она состоит в распределении двух названных групп существительных по двум разным моделям.

Изменение планёр – планер соответствует этой тенденции.

О значении слова миллениум[123]

В самом конце 1999 года в печати замелькало дотоле неизвестное русскому читателю слово миллениум. Одни писали о конце старого и наступлении нового миллениума, другие, споря с первыми, указывали, что миллениум наступит только через год, в 2001 году. Но и те, и другие употребляли это слово как точный синоним русского тысячелетие.

Действительно, латинское по происхождению слово миллениум (лат. mille 'тысяча') значит 'тысячелетие'. Таково и значение английского millennium, которое, скорее всего, явилось непосредственным прототипом этого неологизма в русском языке. Однако возникает вопрос: зачем нам иноязычное слово, если оно в точности повторяет смысл уже существующего (тысячелетие)? Ведь обычно из другого языка заимствуется либо название новой вещи, нового понятия (транзистор, шорты, инвестиция и т. п.), либо такое слово, которое может заменить собой целое словосочетание (сейф – вместо несгораемый шкаф, снайпер – вместо меткий стрелок, стайер – вместо бегун на длинные дистанции, саммит – вместо встреча в верхах и т. п.), либо, наконец, слово, которое обозначает разновидность какого-либо предмета или явления (сравните смысловые различия близких, но всё же не вполне синонимичных слов типа водитель – шофёр, уют – комфорт, дело – бизнес, страх – паника и под.).

В случае с миллениумом картина иная: налицо подмена одного, исконного слова (тысячелетие) иноязычным словом – его смысловым дублетом. И если носители русского языка (главным образом, журналисты) будут продолжать осмысливать слово миллениум именно как 'тысячелетие', то перспектив укорениться в русском языке у этого иноязычного неологизма не много: язык не любит слов – «близнецов» и обычно избавляется от одного из двух наименований, которые не различаются ни по значению, ни по стилистической окраске, ни по сфере употребления (в языке XIX века, например, существовали слова аманта и возлюбленная, истрата и растрата, летописатель и летописец; левые члены этих дублетных пар были вытеснены из языка и сейчас не употребляются).