Слово в современных текстах и словарях - Леонид Крысин

Новаторством отмечена, правда, идущая вслед за литературой и театром критика «показухи» и «очковтирательства», развернутая в фильме «Битва в пути»… («Литературная газета», 1 февраля 1962);

Обвинения в процентомании и показухе были названы «прямым оскорблением» и «обливанием помоями администрации» («Известия», 26 сентября 1963).

Какова та языковая среда, в которой образовалось и начало употребляться слово показуха? О его «нелитературности» (главным образом, в плане словообразовательном) свидетельствует суффикс -уха, который в просторечии и арго служит для образования отвлеченных экспрессивных существительных со значением состояния[114], иногда имеющих в литературном языке однокоренные стилистически нейтральные параллели. Ср., например, слова житуха, заваруха, а также слово голодуха, которое приведено акад. В. В. Виноградовым отдельно от личных образований на -уха как «обособленное» (В. В. Виноградов. Русский язык. М., 1947, с. 136). Все эти слова объединяются общностью словообразовательной структуры и общим типом значения, отличающим их от слов вековуха, толстуха и т. п., а также яркой экспрессивностью.

Слово показуха употребляется сейчас и в разных речевых жанрах, и по отношению к различным явлениям хозяйственной и политической жизни, обозначая всё, что делается напоказ, для того, чтобы пустить пыль в глаза, скрыть за внешним благополучием неблаговидную сущность. Недаром и лексический ряд, в котором это слово часто стоит, весьма показателен: очковтирательство, приписки и т. п.

Отсутствие этого слова в словарях литературного языка, его словообразовательная и семантическая аналогия с просторечными образованиями и экспрессия дают основание предполагать, что оно возникло в нелитературной среде. Определить же точно место рождения этого слова довольно трудно, тем более трудно, что термин «просторечие» употребляется сейчас весьма нечетко. Во всяком случае, если под современным просторечием понимать не только «интердиалект», исторически сформировавшийся в результате сложного взаимодействия различных территориальных говоров, но и довольно многочисленные жаргонные и арготические по происхождению элементы, которые перестали быть социально прикрепленными, то именно такое просторечие следует назвать источником слова показуха.

Хотя в литературной речи это слово появилось в середине XX в., в просторечии оно начало употребляться, по-видимому, гораздо раньше.

В записках летчика-испытателя М. Галлая «Испытано в небе» есть любопытная, хотя и несколько наивная оценка появления и распространения слова показуха (время описываемого действия – конец 40-х годов XX в.):

Речь шла о так называемых «показных полетах». Летчики, механики и едва ли не все другие авиационные специалисты дружно не любят их. Не берусь точно сформулировать причину этой неприязни, но так или иначе антипатия к данному виду летной работы налицо. И один из механиков нашего вертолета обнаженно выразил ее, отреагировав на известие о предстоящих полетах ворчливым заявлением: – Ну, держись, ребята: нас ждет большая показуха. В последующие годы это слово – «показуха»– стало употребляться в значении совсем уже нехорошем. Но и тогда, окрестив таким образом показные полеты, наш механик продемонстрировал свое полное их неодобрение («Новый мир», 1963, № 5).

Как же оценивать слово показуха с точки зрения литературной нормы? Портит ли оно язык, огрубляет ли его, есть ли в нем необходимость? По-видимому, необходимость есть. Какое литературное слово так ярко и точно может назвать явление, обозначаемое словом показуха? Сколько ни ройся в словаре литературного языка, подходящего синонима не найти. А назвать явление надо, поскольку оно существует.

Между тем, этот фактор – потребность в номинации и отсутствие в языке слова, которое достаточно хорошо удовлетворило бы эту потребность, – очень часто служит причиной заимствования (будь то «внешнее» заимствование, из других национальных языков, или заимствование «внутреннее», из диалектов, просторечия, профессиональных и социальных жаргонов). Так произошло и в данном случае. Слово показуха было воспринято литературной речью из нелитературной среды, и это не только не сказалось отрицательно на чистоте речи, но и обогатило ее новым, точным и выразительным, словом.

И можно лишь присоединиться к мнению Корнея Ивановича Чуковского, который в своей книге «Живой как жизнь» написал:

…не могу я сочувствовать тому негодованию, которое… многие болельщики за чистоту языка питают к таким «новым» словам, как показуха, трудяга, взахлеб. Не думаю, чтобы эти слова были новыми, но если их и в самом деле не существовало у нас в языке, следовало бы не гнать их, а приветствовать… за их выразительность (К. Чуковский. Живой как жизнь. М., 1963, с. 102).

Детектив[115]

Это слово есть во многих современных языках. Основой для его образования послужил латинский глагол detegere 'раскрывать, обнаруживать' и его производные (например, detectio 'раскрытие'). Из романских языков (ср. фр. detective 'сыщик') слово детектив было заимствовано в дальнейшем и другими языками (ср. англ. detective, нем. Detektiv), в том числе и славянскими, в своем основном значении 'сыщик, тайный агент полиции'.

В русском языке оно появилось в конце 20-х – начале 30-х годов XX в. как заимствование из английского[116] (первая фиксация в значении «сыщик, агент сыскной полиции» – в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова, т. I, M., 1935). Первое время оно было сравнительно малочастотным словом, употребляясь преимущественно в контекстах ограниченной тематики (например, в путевых очерках об Америке, об американском образе жизни и т. п.).

В середине XX в. слово детектив стало употребляться и с другим значением – 'детективный роман, фильм', 'книга, фильм про шпионов' и, шире, 'произведение (литературы, кино и т. п.) о преступниках и борьбе с ними'[117]. Ср., например:

К сожалению, они [западноевропейские театры] часто неразборчивы в выборе, и на сцену попадают сомнительного качества детективы и комедии буржуазно-обывательского толка («Правда», 13 ноября 1957 г.);

Зрители любят детективные фильмы. Таинственность, быстрота и напряженность действия… – все эти неотъемлемые черты детектива не могут не импонировать зрителю («Моск. кинонеделя», 3—9 февраля 1964 г.);

Как будто сумасшедший киномеханик путает коробки фильма, вплетая в горькую трагедию великой американской нации техасский боевик… В трагедию – уголовный детектив! В трагедию – бульварный комикс! («Известия», 27 ноября 1963 г.).

Ни в английском, ни в других языках этого значения у слова детектив нет. Как появилось оно в русском?

По-видимому, 'роман про шпионов' – не второе значение слова детектив, «отпочковавшееся» от основного его значения 'агент, сыщик', а значение самостоятельного слова, образовавшегося на основе сочетания детективный роман (путем так называемой «семантической конденсации»[118]) и лишь формально совпавшего со словом детектив 'агент секретной службы'.

В пользу этого предположения говорит как отсутствие слова детектив с таким значением в других языках, так и маловероятность метонимического развития значения 'тайный агент' – 'роман про шпионов'.

Кроме того, для современного русского словообразования (особенно в специальных стилях речи и в просторечии) характерно производство слов путем «семантической конденсации» не только с помощью суффиксации (ср. электрический поезд – электричка, читальный зал – читалка и т. п.), но и просто усечением определяющего слова (обычно иноязычного) без присоединения аффиксов. Например, рентген < рентгеновский аппарат; супергетеродин < супергетеродинный приемник, ср.: Супергетеродинный приемник на полупроводниковых триодах… Этот семидиапазонный супергетеродин хорош и в походе и дома («Наука и жизнь», 1964, № 1); финал < финальная игра; кибер < кибернетическая машина, кибернетическое устройство: Все эти, а также многие другие сведения Кек нанес на магнитофонную ленту, засунул ленту в кибер и нажал кнопку. Кибер заурчал и принялся бодро прокручивать программу («Наука и жизнь», 1964, № 2, с. 151); опер (в просторечии) < оперуполномоченный < оперативный уполномоченный и т. п.