Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Вэчел Линдсей

— Вот честное слово, первый раз в жизни этакое вижу. Чепуха какая-то. Разрази меня господь, не понимаю, откуда вам это в голову пришло. — Потом он поднял глаза на шведа и спросил: — Вы и вправду подумали, что они хотели убить вас?

Швед пристально вглядывался в лицо старика, стараясь прочесть его мысли.

— И вправду подумал, — сказал он, наконец.

Он, видимо, решил, что после такого ответа ему несдобровать. Рука его, затягивающая ремень на чемодане, задрожала, локоть затрепыхался, точно это был лист бумаги.

Скалли ударил кулаком по спинке кровати, чтобы придать больше веса своим словам:

— Слушайте, мил человек! К весне у нас в городе будут ходить электрические трамваи.

— Электрические трамваи… — оторопело повторил швед.

— А из «Брокен-Арма» сюда проведут железнодорожную ветку. Я уж не говорю о четырех церквах и о большой школе — не какой-нибудь там, а кирпичной. И фабрика у нас тоже не маленькая. Да года через два, глядишь, наш Ромпер будет столицей штата.

Справившись со своим багажом, швед выпрямился.

Мистер Скалли, — спросил он, вдруг осмелев, — сколько я вам должен?

Ничего вы мне не должны, — сердито ответил старик.

Нет, должен, — отрезал швед. Он вынул из кармана семдесят пять центов и протянул их Скалли, но тот лишь презрително щелкнул пальцами в знак отказа. Три серебряные монеты остались лежать на ладони у шведа, и они оба почему-то не сводили с них глаз.

Не надо мне ваших денег, — буркнул, наконец, Скалли. — Особенно после того, что случилось. — И вдруг его осенила какая-то новая мысль. — Стойте! —

крикнул он и, взяв лампу со стола, шагнул с ней к дес-рям. — Стойте! Пойдемте-ка со мной.

Не пойду, — сказал швед, охваченный страхом.

Нет, пойдем! — не отступал старик. — Ну, пошл-пошли! Я хочу показать бэм одну картину… через коридор… у меня в комнате.

Швед, видно, решил, что жить ему осталось считанные минуты. Челюсть у него отвисла, оскал зубов стал как у мертвеца. И все же он вышел в коридор следом 2 a Скалли, но такой походкой, будто на ногах у него были кандалы.

Высоко подняв лампу, Скалли осветил ею правую стену своей комнаты. Из темноты выступила нелепая фотография девочки. Она стояла, облокотившись о балюстраду на фоне пышных декораций; в глаза прежде всего бросалась ее низко подстриженная челка. Эта фигура могла поспорить грациозностью с поставленным стоймя санным полозом, к тому же и цвет у фотографии был какой-то свинцовый.

— Вот, — с нежностью проговорил Скалли. — Это портрет моей покойной дочки. Ее звали Керри. А какие у нее были волосы! Я души в ней не чаял, она у меня…

Оглянувшись, он увидел, что швед и не смотрит на фотографию, а пристально вглядывается в темные углы комнаты.

— Мил человек! — вырвалось у Скалли. — Это портрет моей покойной дочки. Ее звали Керри. А вот мой старший сын, Майкл. Он у меня очень видный адвокат, живет в Линкольне. Я дал ему самое лучшее образование и не жалею об этом. Полюбуйтесь на него! Вот какой молодец! Живет в Линкольне — настоящий джентльмен, всеми уважаемый и почитаемый. Всеми уважаемый и почитаемый джентльмен! — повторил Скалли для большего форсу. И с этими словами весело хлопнул шведа по спине.

Швед вяло улыбнулся.

— А теперь, — сказал старик, — мы еще вот что сделаем.

Он вдруг опустился на четвереньки и сунул голову под кровать. Швед услышал его приглушенный голос:

— Если б не этот щенок Джонни, я бы ее под подушкой держал. Да и от старухи моей… Где же она? Каждый раз приходится перепрятывать в новое место.

Ну, куда же ты запропастилась?

Через минуту-другую Скалли неуклюже выбрался из-под кровати, волоча по полу свернутую узлом старую куртку.

— Нашел все-таки, — пробормотал он. Потом стал на колени, раскутал сверток и извлек из его сердцевины большую желтоватого стекла бутылку виски.

Прежде всего, он посмотрел бутылку на свет. Убедившись, что виски в ней не уменьшилось, он широким жестом протянул ее шведу.

Трусливый швед так и потянулся к этому источнику мужества и, вдруг отдернув руку, с ужасом уставился на Скалли.

— Пейте, — ласково сказал старик. Он поднялся с колен и теперь стоял лицом к лицу со шведом.

Наступило молчание. Потом Скалли повторил:

— Пейте.

Швед дико захохотал. Он схватил бутылку, поднес ее ко рту; когда же губы его безобразно присосались к горлышку и кадык заходил вверх и вниз с первыми глотками, он горящим ненавистью взглядом так и впился в лицо старику.

После ухода Скалли трое мужчин долго не могли прийти в себя от изумления и, по-прежнему держа игральную доску на коленях, молчали. Потом Джонни сказал:

— Ну и швед! Я такого паршивца в жизни своей не видел.

— Какой он швед! — презрительно бросил ковбой.

А кто же? — удивился Джонни. — Кто же он тогда?

Надо полагать, — не спеша ответил ковбой, — что он из немцев. — По давней почтенной традиции в этих местах считали шведами всех блондинов, говоривших

так, будто у них каша во рту. Следовательно, суждению ковбоя нельзя было отказать в смелости. — Да, сэр, — повторил он. — Надо полагать, что это какой-нибудь немец.

Он называет себя шведом, — проворчал Джонни. — А вы как считаете, мистер Блэнк?

Право, не знаю, — ответил тот.

Ас чего это он так чудит? — спросил ковбой.

Со страху. — Приезжий с востока выбил трубку о выступ печки. — Он боится, так боится, что света божьего не видит.

Чего боится? — в один голос вскрикнули ковбой и Джонни.

Приезжий с востока подумал, прежде чем ответить.

Чего ему бояться? — снова воскликнули те двое.

Да кто его знает. По-моему, он наглотался всякого чтива и вообразил, будто здесь самое пекло… пальба, резня и все такое прочее.

Позвольте! — сказал ковбой, возмущенный до глубины души. — Это же не какой-нибудь там Вайоминг. Это Небраска!

И правда, — подхватил Джонни. — Махнул бы куда-нибудь подальше на запад. А тут-то что?

Мистер Блэнк, человек бывалый, рассмеялся.

— И даже там ничего такого нет — во всяком случае в наше время. А ему кажется, что он попал в самое пекло.

Джонни и ковбой задумались.

Комедия! — сказал наконец Джонни.

Да, — согласился ковбой. — Чудное дело! Не застрять бы нам здесь из-за метели, ведь тогда от этого немца никуда не денешься. Избави бог от такой компании.

Выставил бы его отец за дверь, и дело с концом, — сказал Джонни.

Вскоре на лестнице послышались громкие шаги, сопровождаемые веселым голосом Скалли и хохотом. Хохотал не кто иной, как швед. Мужчины у печки невидящими глазами посмотрели друг на друга.