Сафари для русских мачо - Евгений Костюченко

Но почему они изменили дату прибытия? Неужели из-за утечки информации? Измена, кругом измена, сокрушался Гранцов, вынимая и разглядывая патроны из трехлинейки. Их было только четыре вместо пяти, но выглядели они вполне прилично.

Придется отказаться от своих планов. Хорошо еще, что этот отказ не надо ни с кем согласовывать.

Третье апреля. А сегодня что? Сегодня четвертое марта. Он ударил себя по лбу — нет никакой измены! Макс видел эту дату в плане работ? Он видел 03.04.1999! Так ведь америкосы пишут сначала месяц, потом число! Вот ведь уроды…

Он еще раз осмотрел винтовку, вынул затвор, заглянул в ствол на свет. Оружие было в идеальном состоянии. Байковые прокладки вокруг ствола и даже вокруг шомпола говорили о том, что винтовка использовалась для точной и редкой стрельбы, скорее всего, для охоты на крупного зверя. Он вставил носик пули в дуло и с силой провернул. На пуле остался поясок потертости, который наглядно свидетельствовал о высоком качестве ствола.

Вадим Гранцов перекинул ремень винтовки через плечо. Попрыгал на месте. Ничто не гремело, не лязгало — только щелкали коленные суставы, когда он приседал.

Он разложил на траве карту с компасом, наметил маршрут. Разгрузка, погрузка и заправка займут не меньше двух часов. Он успеет выйти на рубеж.

Если же взлет назначен на какое-то другое время, что ж, он будет терпеливо ждать этого момента. Сидеть в засаде — привычное дело.

Он миновал солдатские бараки и кухню под навесом, где остро пахло горящим керосином и подгорелым хлебом. В куче мусора он разглядел знакомые желто-зеленые баночки из-под гусиного паштета. Кроме двоих поваров, на кухне не было никого, и Гранцов уверенно шагал по натоптанной лесной дороге, по которой ночью ушли к летному полю отряды бритоголовых людей в грязно-зеленых балахонах.

Он видел эти балахоны сохнущими на веревках в лесу.

Кроме балахонов, на веревках сушилась и другая одежда, и Гранцов не устоял, утащил гимнастерку. Если и заметят пропажу, то нескоро, и к тому времени все будет кончено. Это была ветхая гимнастерка со стоячим воротничком и накладными карманами. На ней, к сожалению, не было пуговиц, ни одной пуговки с красноармейской звездочкой. Но он все же надел ее, а натовскую майку спрятал в сумку. Вот теперь он был экипирован на все сто.

На половине пути он услышал приближающийся топот множества ног и свернул в глубь леса. Бритоголовые прошли мимо него, неся длинные зеленые ящики. Они двигались медленно и размеренно, по шесть человек вокруг каждого ящика. Гранцов уже собрался идти дальше, прячась за деревьями, как вдруг раздалась резкая команда, все остановились, и ящики опустились на дорогу. Вадим застыл за кустом.

Чирикнула вторая команда. Гранцов с трудом удержался от смеха, потому что по этой команде неожиданно выявились половые различия между бритоголовыми существами. Одни из них присели на обочине, задрав балахоны. Другие отвернулись к кустам стоя. Послышалось массовое журчание и вздохи неподдельного облегчения.

Еще одна команда, и ящики поплыли дальше, покачиваясь над лесной дорогой. Гранцов вспомнил, как Марат называл сектантов тараканами. Видел бы он их сейчас, целое стадо дрессированных тараканов.

Подобравшись к летному полю, Вадим увидел, как от самолета в разные стороны тянулись колонны таких же существ. Он насчитал шесть групп, до сотни голов в каждой. Их никто не сопровождал, не было видно и начальников. Команды раздавались прямо из толпы.

Колонны втягивались в лес, а из леса уже выходили другие колонны с такими же ящиками. И все это происходило под присмотром трех легионеров с автоматами и нескольких членов экипажа. Летчики были в шортах, и Гранцов отличил их по бледным ногам.

Он бесшумно двигался вдоль летного поля, выбирая позицию. Больше всего его удивляло и тревожило то, что куда-то пропала охрана. На одном краю поля стоял джип с пулеметом, на другом — пара таких же машин с автоматчиками. И все. Куда-то исчезли целые отряды народных легионеров, которые еще недавно группировались на аэродроме. Возможно, тогда они ожидали сигнала к вылету, а теперь всё отменили. Возможно, это и были те самые солдаты губернатора, которые его искали весь день и до сих пор, наверно, ищут. А возможно и то, и другое. Чтобы там ни было, задача Гранцова оставалась неизменной.

Итак. Что мы имеем на данный момент. Винтовка Мосина, выпуска до 1931 года (все цифры вытравлены, но ствольная коробка граненая, а не круглая). Четыре патрона. (Пару придется потратить на пристрелку, значит, не четыре, а два. Да хватит и одного…) Огневой рубеж — по курсу взлета цели. Цель — 180 тонн металла, керосина и наркотиков, плюс семь — десять человек.

Он вспомнил всех своих знакомых летчиков. Может быть, кто-то из них сейчас оказался на борту. Летчик должен летать, и не он выбирает маршруты.

Что ж, ребята. Надеюсь, вы успели потратить деньги, которые вам платили за риск.

Если повезет, то самолет загорится и рухнет, перелетев через стрелка. Если не повезет, то самолет рухнет на стрелка. Других вариантов нет.

Глава 25. Вечера на хуторе близ экватора

Они быстро пересекли городок. Уазик проехал мимо развалин и петлял теперь по лесной дороге. Кирсанов незаметно пошевелил ногами. Он не был уверен, что сможет устоять на них, даже если ему удастся выпрыгнуть из машины на ходу.

Машина остановилась перед заграждением из колючей проволоки. За воротами виднелись домики с узкими окнами. Они были выкрашены в веселые тона — персиковый, банановый, оранжевый — и казались яркими декорациями на фоне темного высокого леса. На крыльце перед одним домиком сидели два мальчугана. Перед другим домиком были натянуты веревки, и на них сохли простыни. В пыли ковырялись черные куры.

Заграждение было двойным, и ворот тоже было двое. Роман сам открыл ворота и пропустил своих пленников внутрь. У Кирсанова мелькнула мысль скрутить его и взять заложником, но ворота уже захлопнулись за ними.

— Ты куда нас привез? — только и успел спросить Марат.

— Дачный поселок «Крылья Родины», — сказал Роман Старицын, закрывая внешние ворота на висячий замок.

Уазик развернулся и уехал, поднимая за собой пыль. Мальчишки попрыгали с крыльца и подбежали ближе.

— Дяденьки, вы русские?

— Русские, русские, — сказал Василь, ортодоксальный украинский фундаменталист. — А охрана-то где?

— Всех Сердюк забрал, у них облава, — доложили пацаны. — А вы у нас жить будете? А чего вы нам привезли? А самолет когда прилетит?

— Самолет прилетит завтра, — сказал Василь.

— Ура! — закричали пацаны и побежали к домикам.

«Завтра улетаем, собираемся, собираемся!», — кричали они.

— Как же, собирайтесь, — сказал Василь.

— Что за концлагерь? — спросил Марат.

— Это и есть фазенда. Элитарный поселок для жен экипажа, — сказал Василь. — Пока мужья гребут валюту, их жены и дети наслаждаются в тропическом раю. Солнце, воздух и вода из скважины. Витамины, бананы и колючая проволока. Раз в месяц свидания в гостинице. Неплохо придумано, да?

— Раз в месяц? Это садизм какой-то, — сказала Оксана.

— Все равно у них первым делом самолеты, — сказал Василь. — А за шесть тонн баксов можно и потерпеть.

— Шесть тысяч в месяц?

— Ну, так говорит Олежек. По-твоему Рома.

— И пока летчики летают, их семьи сидят за колючкой?

— А шо такого?

Они подошли к домику. Из окна выглянула хмурая загорелая женщина.

— Это вы тут переполох поднимаете?

— Нет, — сказал Василь. — Вот, ищем, где бы приткнуться.

— Надолго?

— Как получится.

— Желтую хату видите? Так она свободная. Только света нет. Но жить можно.

— А я вас знаю, — сказал Василь. — Вы, наверно, Нина, жена Семена Тарасовича.

— Да, — женщина насторожилась. — А шо такого?

— А я Василь, мы с ним машины отсюда забираем. Он мне про вас много рассказывал. Сами знаете, дорога долгая, хочется поговорить о чем-то хорошем. И карточка ваша у него прямо на приборной доске.

— Сема и мне за вас рассказывал, — оттаяла женщина. — А что же без вещей? Так вы, наверно, и не обедали? Да заходите, что ж вы через окошко? Леся, убирай все со стола, обедать будем…

Сидя за столом, Марат незаметно растирал ушибленное бедро. А Василь, казалось, и забыл о страшном ударе, только порой почесывал грудь под голубым пиджаком. Хозяйка Нина подала душистый борщ, потом появились огромные котлеты с гречкой, потом арбуз, потом дыня, а потом она сказала:

— Ну вот, скоро вареники сготовим, а там и до ужина недалеко.

Вареники готовили всем хутором: подтянулись соседки. Зарема (жена штурмана) раскатывала серое тесто, Леся (бортинженер) нарезала его тонким стаканом, а Роза (второй пилот) раскладывала начинку и заплетала края. И все наперебой нахваливали свое житье, а пан Старицын был для них и бог, и царь, и самый человечный человек.