Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд

совсем другое, и он, вздохнув, встал за спиной сидевшего в кресле пирата, положив ему руки на плечи.

– Вы позволите, сир?

Тот напрягся было еще сильнее, но затем вдруг кивнул и приспустил с плеч шубу. Сильвенио начал осторожно массировать его шею и плечи. Мышцы у варвара были тугие, жесткие, почти каменные от напряжения, не отпускающего его ни на минуту со дня потери зрения, и довольно быстро у Сильвенио стали уставать пальцы. Он уже хотел взять небольшой перерыв – но тут, видимо, надавил на чувствительную точку, и Аргза вдруг тихо и блаженно застонал своим низким грудным голосом. От удивления Сильвенио забыл об усталости и продолжил массировать: Аргза ни разу не стонал даже ночью, достигнув пика удовольствия. Слышать от него подобные звуки было, мягко говоря, непривычно.

– У тебя отличные руки, – заявил тот, едва не мурлыча. – Я никогда в этом не сомневался.

В этот момент поступил входящий сигнал по видеосвязи. Сильвенио убрал руки, давая Аргзе возможность одеться и ответить на звонок. Пират, однако, оказался гораздо менее тактичным:

– Кто разрешал тебе прекращать? Продолжай.

Очередное публичное унижение. Сколько их было всего за время знакомства, интересно? Сильвенио решил, что точный подсчет этого несметного количества только огорчит его еще больше, и послушно возобновил прерванное занятие.

На экране возникло упитанное загорелое лицо Слаовиша Добальски – работорговца, частенько связывавшегося с Аргзой. Немалая доля прежней команды – из тех еще живых до прибытия на злосчастный Данар – была составлена именно благодаря ему, и у Аргзы с ним давно наладилось что-то вроде приятельского сотрудничества. Сильвенио Слаовиш не нравился категорически: он не любил этого прожженного хитреца, у которого, казалось, напрочь отсутствовали любые понятия о морали.

– Кого я вижу! Паук, душа моя, почему не здороваешься с давним другом?

– Потому что ты мне не друг, старый пройдоха, – отозвался тот невозмутимо, ничем не выдав, что узнал его только по голосу. – Что тебе опять понадобилось? Мне пока не нужны новые люди.

Слаовиш, не прекращая сыпать любезностями и слащавыми метафорами, начал вдохновенно рассказывать о каких-то ошейниках удаленного контроля, лишняя партия которых была им закуплена так удачно. Аргза слушал его не слишком внимательно, и Сильвенио позволил себе не прислушиваться к неприятному разговору: вряд ли кому-то из них потребуется его мнение по этому вопросу.

Поэтому он пропустил момент, когда работорговец замолчал и с интересом уставился на него, продолжавшего разминать мышцы пирата. Взгляд его Сильвенио не понравился.

– Продай мне его, Паук, – произнес Слаовиш неожиданно. – Твоего мальчишку, умеющего и взламывать систему Федерации, и согревать постель, и так мило заботиться. Я отдам тебе за него моих умнейших техников, даже одного телепата, если захочешь. Нет, двух телепатов! И еще заплачу, как за целый корабль. Ты меня знаешь, Паук, у меня хватит денег.

Аргза неопределенно хмыкнул, будто бы размышляя. Сильвенио похолодел. Поощренный такой реакцией, торговец написал на листке сумму и поднес листок к экрану. Аргза сделал вид, что внимательно разглядывает записку.

«Что там за цифра, Лиам? Он ведь предлагает мне деньги, я его знаю».

Сильвенио издал судорожный вздох и замер. Пальцы его, лежавшие на плечах пирата, дрогнули.

«Сир… Не надо… Я буду слушаться… правда буду…»

Аргза снова хмыкнул:

«Успокойся, мне просто любопытно, во сколько он тебя оценивает. Я не собираюсь тебя продавать, дурачок».

Сильвенио не особенно ему поверил, но цифру все-таки назвал – все так же мысленно. Аргза удивленно дернул бровью и стукнул ногтем по экрану, показывая, что бумажку можно убрать.

– Так что, Паук? По рукам, душа моя?

– Нет.

– Тебе нужно больше? Я заплачу больше! Сколько?

Аргза улыбнулся:

– Он не продается.

Слаовиш напрягся:

– Паук, я могу…

– Нет. Я сказал, он не продается. Какое из моих слов тебе неясно?

Добальски это, кажется, не на шутку расстроило. Он сердито попрощался и отключил связь, а Сильвенио некоторое время все еще неверяще смотрел на потемневший экран, пытаясь осознать в полной мере, чего только что избежал. Голос варвара вывел его из раздумий:

– Не все ли равно тебе, кому служить?

Он вздрогнул:

– Нет… не все равно. Я, по крайней мере, знаю, чего от вас ожидать. По большей части. Мне с вами привычнее. Не продавайте меня, ладно? Я… мне… Мне страшно даже представить, что ко мне будет… прикасаться кто-то еще. С вашими… прикосновениями… я хотя бы смирился.

Аргзе, похоже, его ответ весьма понравился. Вид у него был откровенно довольный. Сильвенио молчал.

– Я не продам тебя, – заговорил пират медленно, взвешивая каждое слово. – Я никому тебя никогда не отдам, Лиам, неужели не очевидно? Ты – мой. Он может сколько угодно предлагать мне телепатов, техников, блудниц и блудников, горы золота – но все это неважно. Знаешь почему? Потому что золоту и чужим телепатам я не доверяю. А тебе – доверяю. Ты понимаешь? – Он вдруг взял его руки в свои и поочередно поцеловал каждую ладонь. – Мое доверие – бесценно. И тебе лучше никогда его не подрывать. Помни об этом.

Сильвенио пораженно уставился на его затылок.

– Я участвовал в бунте против вас, – напомнил он тихим срывающимся шепотом. – А потом пытался сбежать. И вы… все еще доверяете мне?

Аргза запрокинул голову, не отпуская его ладоней, и как-то очень расслабленно ему улыбнулся. Сильвенио сомневался, что эту его улыбку когда-нибудь доводилось видеть даже Хенне.

– Детские шалости. Я и так тебя за них наказал и уверен, что больше ты такими глупостями заниматься не будешь. Так ведь?

Сильвенио закрыл глаза:

– Да, милорд. Больше никогда…

– Вот и славно.

Как будто они действительно обо всем договорились.

Только теперь, когда Аргза озвучил это, Сильвенио неожиданно понял: раньше он и не задумывался о том, насколько сильно варвар ему доверяет. А ведь и правда, стоило заметить это раньше: то, как безоговорочно он вручал ему свою жизнь, безопасность своего корабля и своих людей, даже свою тайну, которую не открывал больше никому, кроме него и доктора, – все это приводило в некоторое недоумение. Да, Сильвенио не умел врать, не умел сопротивляться, да, он ненавидел сражаться; но ведь варвару это было известно только с его собственных слов и с некоторых слухов. Вряд ли у него имелись какие-либо разумные причины так сильно на него полагаться. Когда Сильвенио начал всерьез размышлять об этом, еще одна внезапная догадка осенила его и никак не хотела отпускать: Аргза устал. Просто и банально – устал. За всю свою долгую жизнь, начиная с детства и юности на планете, где совершенно нормально не доверять даже близким и членам семьи,