Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд

своему помощнику. Хотя, возможно, дело было в другом. Сильвенио теперь гораздо тщательнее следил за своими интонациями, и Аргза, не ощущавший из-за этого разницы между его выражениями привязанности и обиды, неизбежно сердился.

– Ладно, черт с тобой. Я пойду в эту проклятую клинику и верну себе зрение. Но если за мое отсутствие здесь что-то случится – или, например, если этот хваленый доктор всадит мне новые глаза со шпионским обеспечением, – гарантирую, тебе будет очень больно.

Сильвенио с облегчением перевел дыхание. Когда он нашел в Сети скромную рекламу одной клиники, где работали лучшие нелегальные доктора этой галактики, в которой они оказались, он и не предполагал, что убедить Аргзу пойти туда за примитивной, в сущности, операцией на глаза будет так сложно. Но в конце концов победа была одержана, хоть и с трудом.

– Я понял вас, сир.

– И ты, разумеется, остаешься здесь, следить за порядком.

Он моргнул:

– Что?

– У тебя проблемы со слухом? Ты остаешься здесь. Раз уж ты обещал мне не сбегать, то, думаю, и корабль ты угонять не станешь. Запрись в кабине и не выходи, пока я не вернусь. Можешь посылать по системе коммуникации свои «вежливые предупреждения», если в камеры увидишь, что кто-нибудь из экипажа начал, скажем так, шалить не в меру. Будет нападение – уводи корабль, только не далеко, чтобы я мог переместиться. Понял?

– Да, сир, я сделаю, как вы сказали… но… это необходимо?

– Абсолютно. И – Лиам, будь хорошим мальчиком, не делай без меня глупостей.

Потом Аргза подвел корабль как можно ближе к обосновавшейся на маленькой планете-спутнике клинике, оставив его при этом все же достаточно далеко, чтобы его не могли обнаружить сразу, и благополучно испарился. А Сильвенио остался «следить за порядком», и, признаться, от этой миссии ему с самого начала было как-то не по себе.

Оказавшись в полном одиночестве, он заблокировал дверь в кабину изнутри, как было приказано, и растерянно огляделся. С некоторым удивлением он вдруг поймал себя на том, что совершенно не знает, куда себя деть: обычно, даже если варвар спал или тренировался в самом дальнем конце судна, его присутствие все равно неизменно ощущалось в любой комнате, а теперь без него стало как-то совсем пусто. С Аргзой весь корабль казался живым: будто он следил за своими обитателями через бесчисленные глаза-камеры, ловил их в сети своих многочисленных переплетающихся лабиринтов, даже гудел как-то по-особенному, с разными интонациями, и в каждой тени неизбежно скрывалась тень капитана. Да, это было жадное и прожорливое металлическое чудовище, но, по крайней мере, оно было… привычным. Многоглазое, страшное, злое чудовище – за все эти годы оно стало для него практически питомцем. Правда, питомцем чужим, который мог перегрызть ему горло по первому же приказу своего настоящего хозяина.

Тюрьма как-то незаметно начала превращаться в дом. Нет – в искусственный заменитель дома.

Сильвенио тоскливо взглянул на тот экран, где пестрели изображения с камер наблюдения. Смотреть на вечно ругающихся рабочих и напивавшихся большую часть дня солдат ему по-прежнему не хотелось, и он, обстоятельно самому себе объяснив, что пират не давал насчет этого прямого приказа, решительно от экрана отодвинулся. Вместо этого он углубился в поиски по интернету чего-нибудь, что могло бы его заинтересовать, и в итоге включил на трех мониторах сразу три разных образовательных фильма по трем разным тематикам, с головой окунувшись в поглощение новой информации.

Третий фильм, повествующий о самых занимательных мифах Старой Земли, немного затянулся, и Сильвенио, к своему стыду, не сразу заметил неладное, чересчур увлекшись. В реальность он вернулся только тогда, когда от того самого экрана, на который он решил не обращать внимания, вдруг стали доноситься крики. Он бросился к нему, но увидел лишь, как что-то проносится по всем отсекам, выборочно атакуя членов экипажа. Солдаты, однако, быстро опомнились и начали давать неизвестному врагу отпор. Пару раз в невидимом вихре, сражавшемся с ними, отчетливо мелькнула сталь.

Амальгамные плащи!

Эти штуки были немыслимо дорогие. Даже Аргза, вздумавший как-то приобрести такие для своих наемных головорезов, быстро отказался от этой идеи. Сильвенио лихорадочно размышлял: очевидно, противник был хорошо знаком с Аргзой и знал точное время, когда тот отлучится, потому что момент нападения был подобран идеально. Кто-то рассказал их врагам о слепоте Паука? Но об этом знали только он, Сильвенио и… доктор.

Доктор, которому, вероятно, надоело терпеть заскоки капитана, и он перешел на более выгодную сторону? Должно быть, их противник и вправду богат, раз мог позволить себе платить этому врачу больше, чем платил прекрасно знающий все свои недостатки варвар. Тем более что непосредственно сами носители плащей-невидимок должны были как-то попасть на борт, а на этом судне не имелось ни одного массового телепорта, который они могли бы взломать: следовательно, они прибыли с какого-то другого корабля, который наверняка незаметно подлетел к ним, покрытый таким же амальгамным покрытием, а оно тоже стоило немало. Кому, интересно, могло понадобиться тратить столько денег на захват такого судна при возможности просто уничтожить его издали? Очевидно, тому, кто мог запросто сорить деньгами.

Слаовиш.

Сильвенио запаниковал. Отсюда, из кабины, он даже не мог ничего сделать, чтобы помешать врагам. Да и вне ее, честно говоря, он мог сделать еще меньше. Он даже не мог послать мысленный зов Аргзе, потому что клиника во имя спокойствия врачей была окружена непроницаемым для телепатии экраном. Единственное, что он мог, – это заблокировать с консоли все двери, до которых еще не успели дотянуться нападавшие, но и это не особенно помогло: у тех обнаружилась с собой мощная взрывчатка. Прокладывать себе таким образом путь большого труда им не составляло. К тому же после первого же взрыва, словно это послужило неким сигналом, случилось самое страшное: наемники Паука начали атаковать своих же товарищей и простых рабочих. Они тоже оказались перекуплены; скорее всего о Слаовише им рассказал все тот же доктор, имевший к любому из них свободный доступ. Такой двойной продуманный удар не оставлял ни единого шанса: солдаты, сохранившие верность, пребывали в меньшинстве, а рабочие не умели сражаться вовсе.

Он с ужасом смотрел на воцарившийся на экране хаос, ощущая себя как никогда прежде беспомощным и никчемным. Ему были доверены жизни всех этих людей, он же должен был следить, чтобы с кораблем ничего не случилось! Аргза оставил его фактически заместителем капитана! Как он мог такое допустить?! Как он мог быть таким беспечным?! И доктор… кто бы мог подумать!

Последняя мысль почти заставила его услышать скептический голос Аргзы в