Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Могу я вернуться на корабль, милорд? – спросил он осторожно. – Я очень устал и… замерз.
– У-у-у, уже устал? Ну уж нет, мой милый! Ты у нас… м-м-м… королева бала сегодня! Эй, эй, смотрите все! – Пират радостно заорал и замахал руками, привлекая всеобщее внимание. – Эй, вы, крысы паршивые, мы забыли отдать почести тому, кто спас вас всех, идиоты! Смотрите, какая умная у меня принцесса!
«Мой милый», «королева», «принцесса»… Сильвенио утопил лицо в ладонях и молча позволил варвару набросить на него свою шубу (взамен прожженной рубашки он так ничего и не нашел) и подвести к костру. Вокруг слышался одобрительный свист. Вряд ли, правда, кто-нибудь вспомнит его лицо на следующее утро, но утешением это служило довольно посредственным: он-то точно будет помнить все.
Аргза легко подхватил его за бедра и поднял над землей, усаживая на импровизированный «трон», спешно собранный такими же пьяными энтузиастами из булыжников, шкур и лишних дров. Руки от лица он ему отнял насильно и плотнее укутал в свою шубу, практически в нее запеленав.
– Всем воздать уважение нашей храброй принцессе! – заорал пират снова.
Толпа согласно взревела, и общий гул усилился в десятки раз. Теперь каждый норовил оказаться как можно ближе к костру и «воздать уважение», что выражалось чаще всего в каком-нибудь приветственном крике, горстке высыпанных на него цветов и лент и изредка – в попытке прикоснуться, но Аргза, периодически исчезавший в толпе за новой порцией алкоголя, охранял свою территорию столь ревностно, что желающих на эту территорию посягнуть постепенно становилось все меньше.
Сколько так прошло времени, Сильвенио не знал. Давно стемнело, а костер все пылал до небес, и люди не прекращали праздновать. Шуба была тяжелая и давила на плечи, однако при этом спереди она почти не согревала от холодного ночного ветра, а сзади, со спины, его заставлял обливаться потом жар костра. У Сильвенио давно пересохло во рту и кружилась голова, желудок сводило от голода, но в рот не лезло ни куска из-за тошнотворных запахов, окружавших его со всех сторон.
– Сир… – позвал он наконец. – Сир, я действительно очень устал… Пожалуйста, позвольте мне уйти.
Аргза, который уже довольно долго никуда не уходил, а стоял, уткнувшись лицом в его колени и обнимая за талию – благо высота «трона» позволяла, – поднял на него полные бессмысленного, бездумного обожания глаза. Нежно ему улыбнулся.
– Позвольте мне уйти, сир?
– М-м-м…
– Сир.
– Я слышу, Лиам. Тебе здесь не нравится?
Он вздохнул. Каким нужно быть эгоистом, чтобы этого не понимать?
– Нет, милорд, не нравится.
– Хм… ладно, пташка, можешь идти. Иди в мою комнату и жди меня там.
И он его наконец-то отпустил.
Сильвенио добрался до корабля, уже посаженного на поверхность Данара, и долго принимал там душ в личной ванной Паука. Потом в изнеможении свернулся клубком на кровати и почти сразу же уснул.
Поспать, правда, толком не удалось: судя по ощущениям, прошла всего пара часов после соприкосновения его головы с подушкой, когда он услышал стук двери и тяжелые заплетающиеся шаги. Не слишком громкие – но он привык просыпаться сам, слыша возвращение хозяина комнаты. Он приподнялся на локтях, сонно моргая, пока Аргза заваливался рядом.
Следующий момент он помнит очень хорошо, этот момент – один из тех, которые он позже, много позже, разбирая свои мотивы, назовет переломными. Правда, тогда он этого еще не знал, и тогда момент переломным вовсе не казался.
Глаза Аргзы – как и тогда – останавливают время, но сейчас это не зеркала и не черные дыры. Сейчас они – бездонные темные моря, наполненные лихорадочным мутным блеском: в глубине плещется что-то горячее, как будто подводные вулканы начали извержение в прозрачные толщи холода. Аргза нависает над ним, прижимает к кровати, и вулканы его глаз затапливают его раскаленной жидкой темнотой. От Аргзы пахнет пивом, вином и элем, и еще десятком других видов выпивки, от него пахнет жареным мясом и ночной свежестью, пахнет дымом костра и чем-то таким неуловимым, чем пахнет только от него одного.
Он говорит:
– Я люблю тебя.
Он говорит:
– Я действительно тебя люблю.
Он говорит:
– Черт, я никому еще такого не говорил. Ты… что ты со мной делаешь, чертов мальчишка? Мне хочется убить тебя за это. Я мог бы… так легко было бы просто… – Пальцы ложатся ему на шею: хватит лишь небольшого усилия, чтобы выдавить из него жизнь. – Но – нет. То, что ты делаешь со мной… продолжай. Мне почти нравится. Тебя, пташка, на удивление легко любить…
Он говорит:
– Не молчи.
Он говорит:
– Скажи… что-нибудь?
И Сильвенио прикрывает глаза, отвечая:
– Вы пьяны, сир. Готов поспорить, вы сейчас всех любите, кто попадется вам на пути. Поэтому я сейчас даже не буду пытаться доказать, что вы ошибаетесь, принимая за…
– Поэтому, – перебивает его варвар, непонятно усмехаясь, – поэтому я никогда не скажу тебе этого на трезвую голову. Ты всегда найдешь причины мне не верить: пусть лучше этой причиной будет алкоголь. Я, видишь ли, ненавижу чувствовать себя глупцом.
Он вздыхает – глубоко вбирает в себя воздух, словно дышать ему почему-то сложно. И он говорит:
– Спокойной ночи, Лиам.
Потом он сгребает его в охапку и засыпает прямо так, не раздеваясь. А у Сильвенио в голове бьется одна-единственная мысль: «До чего же убедительно некоторые люди врут».
[Запись в бортовом журнале номер LK0AI509087_026:]
«Если бы он спросил меня напрямик, что я мог бы ответить? В шестнадцать я бы сказал: это невозможно, никогда, ни за что. Сразу после смерти Джерри ответ был бы тем же. Но сейчас… Я думаю, он меняется. Я думаю, он способен стать лучше. Способен ли я ответить ему, если это произойдет? Не знаю. Я просто не знаю».
[Запись удалена.]
Глава 9
Календула
«Член семьи ноготков, календула была оценена исторически за свои медицинские свойства. Календула является полезным противовоспалительным средством, оказывает вяжущее, ранозаживляющее действие, снижает кровяное давление, успокаивает центральную нервную систему».
Архивы Старой Земли: «Энциклопедия растений»
– Иногда, – заявил вдруг Аргза, когда они уже остановились у подножия холма, – у меня возникает желание научить тебя драться. Знаю, знаю, ты даже под страхом смерти не нарушишь своего идиотского принципа не причинять насилия, но основы самозащиты тебе бы пригодились.
Сильвенио взглянул на него с легким удивлением.
