Воющие псы одиночества - Александра Маринина

Восемь убийств. Каждое в отдельности похоже на преступление, совершенное маньяком, но ни разу не повторенное. Так не бывает. Совершенно разные потерпевшие. Разные способы убийства. Это не может быть серией. Ну никак не может, любой судебный психиатр это подтвердит.

И все- таки…

Надо сделать как минимум одну вещь: проверить, не совершались ли накануне этих убийств другие громкие преступления, как это было в случае с Таней Шустовой и девушкой, убитой в ночь на 1 апреля. Может быть, это какая-то новая форма сумасшествия, когда известие о чьем-то убийстве и повальное обсуждение этого убийства в средствах массовой информации и среди населения провоцирует обострение болезни и вызывает у больного неудержимое желание убить? Все равно кого, все равно как, лишь бы убить.

Сегодня уже поздно, завтра с утра Настя съездит в академию, разберется со всеми вопросами, а потом поедет к Короткову на Петровку.

Она уснула мгновенно, привалившись к теплому боку мужа и слушая его ровное тихое дыхание.

Глава 9

Плотно сжав губы и вцепившись руками в руль, Вера вела машину в сторону Страсбурга. Она хорошо знала дорогу, за последние полгода ездила по ней много раз. Он снова позвонил! Вот же неймется ему! Но как разговаривал… Видно, что-то почуял, забеспокоился, был необыкновенно ласков, и голос такой, как когда-то, когда их роман был в разгаре, и слова произносил такие, каких Вера давно уже не слышала ни от Воркуля, ни от кого бы то ни было другого. На этот голос и эти слова она и купилась, когда решила родить ему ребенка и тем самым оторвать от жены.

С другой стороны, что он мог почуять? Ну, предположил, что Вера всерьез увлеклась своим нынешним любовником, которого держала, по ее словам, «для картинки», для удобства. Неужели это могло его так испугать?

Да вряд ли, не любит он Веру, это теперь ей совершенно ясно, и не станет так волноваться из-за того, что ее чувства к нему остыли. Просто ему деньги нужны, вот и пытается покрепче привязать ее к себе. А правды он все равно не знает и не узнает никогда. Вера еще немножко потянет резину, а потом и скажет Воркулю, что решила закончить и больше этим не заниматься. Мол, достаточно. Свое она уже получила. Интересно, как он отреагирует? Чтобы сохранить лицо, вынужден будет согласиться с ее решением, а на самом деле начнет беситься от злости, потому что источник иссякнет. Он небось уже планов настроил - громадье, на деньги рассчитывает.

Но она все равно поехала в Страсбург, чтобы еще раз увидеть своими глазами и подхлестнуть себя. Да, теперь она все знает про Валерия Воркуля, все понимает, но этот голос… и эти слова… Она почти дрогнула. Почти поверила. И почти засомневалась. Ей необходим был допинг, хлыст, катализатор ярости.

Вера так увлеклась собственными переживаниями, что не заметила, как въехала в город. В центр въезжать не нужно, Валерий живет в дешевом пятиэтажном доме на самой окраине. На Западе тоже есть свои хрущевки. Распорядок Воркуля ей хорошо известен, ведь для того, чтобы убедиться во всем в, тот самый первый раз, ей пришлось несколько дней наблюдать за домом. Зато теперь Вера знает, что завтракает он дома, а обедает всегда в одном и том же месте и в одно и то же время. Самоуверенный идиот, он ни разу не заметил Веру, хотя она садилась за соседний столик, чтобы лучше слышать, о чем он разговаривает со своей спутницей. Впрочем, в искусстве маскировки Вера достигла небывалых высот, о чем Воркулю знать, разумеется, совсем не обязательно. Она и сегодня была совершенно неузнаваема, в темно-рыжем парике, с веснушками, вполне уместными в апреле, в бейсболке и больших темных очках, тоже естественных при ярком, солнце, в потертых джинсах, желтом джемпере с абстрактной вышивкой и весьма игривой надписью, на ногах - кроссовки.

Та Вера, которую знал Валерий Воркуль, никогда в жизни так не оделась бы, она всегда была воплощением дорогой элегантности и строгого вкуса.

Оставив машину в подземном паркинге, Вера пешком дошла до дома, где живет Валерий. Окна на пятом этаже (ну разумеется, на пятом, самом дешевом) распахнуты, квартирка маленькая и душная, кондиционеров нет, поэтому если кто-то дома есть, то окна обязательно открыты. Значит, эта сучка там. Минут через десять-пятнадцать она выйдет и отправится в ресторан, где будет обедать с Воркулем. Не ресторан, конечно, забегаловка, на Верин вкус, но ему теперь приходится быть экономным, ведь денег пока нет, и еще неизвестно, когда будут. То есть Вера-то знает, что их больше не будет, но Воркуль пока еще обольщается на сей счет.

Интересно, в каких ресторанах он обедал, пока еще думал, что денег будет много?

Ровно через десять минут окна закрылись, а еще через пару минут из подъезда вышла юная блондинка. Распорядок соблюдался неукоснительно, и Вера довольно усмехнулась. Еще в те времена, в Москве, когда они с Воркулем были любовниками, она знала это его пристрастие к раз и навсегда установленному графику. Вставать в одно и то же время независимо от дня недели, обедать в одном и том же месте, ежедневно ровно в восемь вечера звонить родителям. Вера над ним тогда подшучивала, а Валерий объяснял ей, что для него очень важно чувство стабильности и незыблемости, которое как раз и достигается одними и теми же действиями, повторяемыми изо дня в день в одно и то же время. Он не любил перемен.

И теперь это его качество сослужило Вере хорошую службу.

Блондинка уверенно шла в сторону ресторана, и Вера быстрым шагом направилась туда же. Необязательно идти следом, можно и обогнать, ведь понятно, куда девушка в конце концов придет. Некоторое время Вера все же шла сзади, придирчиво рассматривая девицу. Молодая, лет двадцать пять, а то и меньше, но уж точно не больше. Славянского типа, однако не из России, Вера слышала, как она говорит, округляя губами звук «л», хотя русским языком владеет свободно. Наверное, полька. Фигура хорошая, ладная, с округлостями во всех положенных местах. Проходя мимо и обгоняя девушку, Вера бросила взгляд на ее волосы: нет, не крашеные, она натуральная блондинка, в таких вопросах глаз у Веры наметанный.

Она решительно вошла в ресторан и заняла тот же столик, что и в прошлый раз. Если Воркуль так любит постоянство в деталях, то и сидит наверняка за одним и тем же столом. И сядет он как обычно лицом к окну и спиной к залу. Он и прежде, много лет назад, садился именно так, была у него такая забавная привычка. Блондинка еще не подошла, и Вера жестом подозвала официанта, чтобы сделать заказ. Она спешила, чтобы ни Воркуль, ни его подруга не смогли услышать ее голос и корявый английский. Бутылка «Перье», суп и салат.

Все происходило, как и ожидалось. Блондинка села за столик рядом с Верой, спиной к окну, и теперь Вера могла спокойно разглядывать ее из-за стекол темных очков. Воркуль явился через несколько минут и сел к Вере спиной. Вот и отлично. Они разговаривали вполголоса, но Вера на слух не жаловалась, тем более - на удачу! - в ресторане вдруг сломался музыкальный центр, и музыка смолкла. Ей отчетливо слышно было каждое произнесенное ими слово, и она с удовлетворением отмечала, как уходят из ее души сомнения, как тает предательское «почти», которое чуть не сбило ее с толку сегодня утром, как растет, поднимает голову и скалит зубы проснувшаяся ненависть. Он уверял, что продолжает любить ее, назначал ей встречи в небольших городках между Страсбургом и Баден-Баденом, снимал номера в гостиницах, укладывал ее в постель, смотрел в глаза и говорил слова, а сам все это время жил с молоденькой полькой и тратил на нее те деньги, которые воровал у Веры. Наверное, и на Юг Франции, на дорогой курорт, он ездил вместе с ней, купался в море, валялся на песке, ходил на яхте. Украденных у Веры денег было в тот момент более чем достаточно. Когда он обмолвился, что должен съездить на несколько дней в Ниццу по делам, Вера сказала, что хочет поехать с ним, но Воркуль отговорился, дескать, у него там встречи, переговоры, он будет занят и, возможно, не останется на одном месте, а вынужден будет съездить еще в пару мест. Короче говоря, не взял он с собой Веру, а эту сучку взял. И не было у него там никаких дел.

Блондинка потянулась к Валерию, он наклонился к ней, и они нежно поцеловались. Сквозь стекла очков глаза Веры буквально впились в парочку. Точно так же когда-то и она целовалась с Валерием в ресторанах, барах, в клубах и на вечеринках. И точно таким же было движение, которым он поворачивал голову перед поцелуем. И точно так же он клал руку на плечо Вере, как сейчас положил ее на плечо блондинки. Ничего не меняется. Приверженец собственных привычек. Хранитель традиций.

Вера опустила глаза и неторопливо доела салат. Сделала последний глоток из стакана с водой. Помахала рукой официанту и сделала в воздухе движение кистью, как будто что-то писала. Тот понял, что она просит счет, и кивнул издалека. Через минуту перед ней лежал счет, она оставила деньги с умеренными чаевыми и вышла, из ресторана. Достаточно. Ей вполне хватило увиденного, чтобы прогнать прочь сомнения и подспудное желание поверить Воркулю. Этого заряда ей хватит недели на две, а то и на три. Зависит от того, как он будет себя вести. Станет ли звонить, и что будет говорить, и как, каким голосом, с какими словами… Подонок.