Воющие псы одиночества - Александра Маринина

Понятно, подумала Настя. Вот это как раз то, о чем говорил Леша.

Ты ходишь, просишь и уговариваешь, а когда тебе идут навстречу, расплачиваешься подношениями или услугами. В свои без малого сорок четыре года Настя Каменская совершенно не умела этого делать. Ну как вынуть из сумки бутылку или коробку конфет, положить перед человеком и сказать: «Это вам»? Язык у нее не повернется. И руки не поднимутся. Ей гораздо проще спросить: «Сколько будет стоить, если я попрошу вас сделать то-то и то-то?» Любой труд должен быть оплачен, это нормально и естественно, и спросить о стоимости не стыдно. Но как платить за то, что уже оплачено государством, учтено в зарплате и в часах учебной нагрузки? Лешка ей объяснял, что рецензирование засчитывается в научную работу, которую в любом случае обязан вести каждый преподаватель.

Ладно, в конце концов, есть Никотин, можно забежать к нему и проконсультироваться, как и что нужно сделать.

Городничий высказал несколько мелких замечаний редакционного характера, Настя добросовестно все записала, поклялась, что завтра прямо с утра привезет очередной переделанный вариант, и помчалась по длинным запутанным переходам к кабинету полковника Бычкова.

К счастью, Назар Захарович оказался на месте. К несчастью, в его кабинете, кроме него самого, толклись с несчастным видом трое слушателей.

- Заходи, дочка, - махнул рукой в приглашающем жесте Бычков, - полюбуйся на этих обормотов. Твоя смена растет, погляди, кто после тебя преступления раскрывать будет через пару лет. Все практические занятия прогуляли-просвистели, теперь явились задолженности сдавать. Одно дело оперативного учета от другого отличить не могут. Ну? Это как, по-твоему?

- По-моему, плохо, - пряча улыбку, ответила Настя. - Даже очень.

- Вот и я думаю, что плохо. Так что летите, соколики, в спецбиблиотеку, берите приказы и учите наизусть.

- Ну Назар Захарович, - заныл самый низкорослый из троицы, - ну примите задолженность, а то нас к рубежному контролю не допускают.

- И правильно делают, что не допускают, - сердито произнес Никотин. - Вас вообще ни к чему допускать нельзя с таким отношением к делу. Вы же будущие оперативники, вы философию можете дуриком сдать или иностранный язык, а оперативно-розыскную деятельность будьте любезны назубок знать. Все, свободны.

- Ну товарищ полковник, - попробовал поныть другой слушатель, но безрезультатно. Назар Захарович оставался непреклонным.

- Вот так и готовим оперсостав, - вздохнул он, когда за слушателями закрылась дверь кабинета. - А потом удивляемся, откуда так много неграмотных сыщиков и следователей взялось? Вот отсюда и взялось. Сами их разводим, как в питомнике. Ладно, дочка, не обращай внимания, это я так, ворчу, брюзжу по-стариковски. У тебя-то как дела? Была у Городничего?

- Была.

Настя пересказала ему свой разговор с научным руководителем.

- Ну, это дело обычное, - скрипнул-хихикнул Никотин. - Я тебе сейчас расскажу, как все будет. Ты завтра с утречка приноси свои бумажки, но прежде загляни на кафедру и спроси у Лариски, какие у Городничего завтра занятия. Ежели у него третья пара, то раньше двенадцати он и не появится, а без него ты все равно ничего не сделаешь, только время потеряешь. А вот еcли у него первая пара, то приходи к половине девятого, садись в приемной у Лариски и жди. Как только он войдет - сразу папочку ему в руки. Начальник кафедры завтра будет с самого утра, это точно, его любовница завтра кандидатскую в нашем совете защищает, защита в одиннадцать утра, так что он прибежит пораньше, будет ее подстраховывать. Надо, чтобы Городничий с твоими бумажками зашел к начальнику, договорился об обсуждении на заседании кафедры и чтобы начальник назначил рецензентов. День завтра, конечно, неудачный, начальник будет нервничать и суетиться, может на твоего профессора и собак спустить, дескать, повестка дня и так перегружена, дополнительный вопрос вставлять невозможно, и ничего страшного, если эти документы обсудят на следующей кафедре. Вполне может быть, так что ты должна быть к этому готова. Но ежели тебе повезет и начальник тебя в повестку поставит, то Городничий тебе скажет, кому он отписал быть рецензентами. А ты уж тогда бегом ко мне, у меня завтра вообще занятий нет, так что я в этом кабинете весь день буду. Скажешь мне фамилии, а я уж подумаю, что можно сделать, чтобы тебе помочь.

- Спасибо, дядя Назар, - от души поблагодарила Настя. - Вы камень у меня с души сняли.

- Да, погоди-ка, не забудь распечатать свои бумажки как минимум в трех экземплярах. А лучше в пяти.

- Зачем в пяти-то? - не поняла она.

- Ой, дочка, вот хоть и возраст у тебя предпенсионный, а молодая ты еще! - картинно вздохнул Никотин. - Каждому рецензенту надо дать по экземпляру? Надо. Научному руководителю надо оставить? А как же, а то за неуважение сочтет. А ну как начальник кафедры захочет лично посмотреть, что ты там наваляла? Уже четыре. И себе-то любимой тоже надо, мало ли что. Вот и пять.

- Думаете, начальник кафедры заинтересуется моей рабочей программой? - засомневалась Настя. - С чего бы?

- Ну я же говорю, молодая ты еще. Ничего в научно-педагогической жизни не понимаешь. Ты, к примеру, знаешь, какие отношения у твоего Городничего с начальником кафедры? Не вообще, а в данный конкретный исторический момент?

- Не знаю, - она пожала плечами. - Откуда?

- Именно что. Представь себе ситуацию: Городничий выводит на кафедральное обсуждение своего диссертанта, со статьей, например, или с материалами к защите диссертации, или с самой диссертацией, или еще с какой-нибудь ерундой. С рецензентами договорились, болванки для них написали, они только подписи поставили и на кафедре выступили со словами, дескать, все хорошо и просто-таки совершенно замечательно. Начальник протокол утверждает, материалы уходят, куда им положено, а там их кто-то вдумчивый прочел и хай поднял, дескать, безграмотно до ужаса или даже полный плагиат. И кто мог такое одобрить?! И где глаза у того начальника, который утвердил протокол?! Что получается? Получается, что Городничий начальника подставил. И что после такого дефиле будет делать начальник?

- Контролировать Городничего? - догадалась Настя. - Проверять и лично читать все, что он выносит на обсуждение кафедры?

- Именно что. Поэтому экземплярчик для начальника припасти надо непременно. А то ведь что еще может выйти? Начальник лично контролировать твоего профессора не хочет, лень ему, да и времени нет, или его вообще не надо контролировать, а просто между ними кошка пробежала или собака какая-нибудь порылась, и вроде высказывать неудовольствие нельзя, и конфликтовать открыто не хочется, но поставить на место человека надо, мордой, так сказать, ткнуть. Поэтому он ни на какие поблажки принципиально не идет, а дополнительный вопрос в повестку дня за сутки до заседания - это именно поблажка, потому как повестка формируется заранее. И срочное задание рецензентам - это тоже поблажка, потому что люди все человеки и хотят время свое как-то планировать и распределять. Начальнику нужно как-то так отказать твоему научному руководителю, чтобы он не счел это сведением счетов, понимаешь? И что получится, если ты принесешь только один экземпляр?

- Начальник скажет, что один рецензент успеет прочесть, а второй нет, - ответила Настя как на экзамене.

- Правильно. А что будет, если ты принесешь два экземпляра?

- Он скажет, что должен сам посмотреть материалы. Но если он оставит экземпляр себе, то тогда останется только один экземпляр для рецензентов, далее смотри пункт первый.

- Молодец, - похвалил Никотин. - На ходу подметки рвешь. К научному руководителю тоже надо уважение проявить, и вообще, у него твои материалы должны быть под рукой, потому что, если на заседании рецензенты начнут на тебя нападать, а ты не сможешь отбиться, ему нужен текст, чтобы сориентироваться и прийти тебе на выручку. Ежели, конечно, он захочет это сделать.

Настя закручинилась. Всюду свои игры, в министерстве - аппаратные, здесь - научно-педагогические. А ведь она собиралась защищать диссертацию и в случае чего уходить на преподавательскую работу. Не обязательно сюда, милицейских учебных заведений в Москве много, но игры-то, наверное, всюду одинаковые. Как-то сильно смахивает на серпентарий, в простонародье называемый «гадюшником». Ей это надо?

Она посидела у Бычкова еще минут десять, выпила чашку чаю и вернулась, на кафедру выполнять программу, составленную для нее Никотином.

Лаборантка Лариса уже закончила возиться с выписками и теперь была доступна контакту. Она заглянула в расписание и сказала, что у Олега Антоновича первая пара - лекция и вторая - зачет. Назар Захарович как в воду глядел! Профессор сказал ей принести завтра материалы и оставить у лаборантки, она, дескать, ему передаст. Если бы Настя сделала так, как велел Городничий, то что бы получилось? Он взял бы материалы после второй пары, то есть уже после двенадцати, совет, на котором будет защищаться дама сердца начальника кафедры, начнется в одиннадцать, и на этом можно ставить жирную точку. После защиты начальник уже никакие вопросы решать не станет, ему будет не до того, уж это-то Настя знала точно, недаром столько лет прожила замужем за доктором наук. Ох, спасибо Никотину за советы! И что бы она без него делала?